-Афоня, ты мне рубль должен.
Фраза из любимого фильма заставила отвлечься от пространных дум, в них он погрузился едва зашёл в торговый центр. Афанасий Львович повернул голову вправо. Эффектная брюнетка в чёрно-переливчатом платье, все дамские провоцирующие прелести напоказ, поверх удлинённый жакет из стриженой палевой норки.
- Два рубля должен.
Брюнетка таки лучилась добром.
- Не признал, Афоня?
- Неужто должен?
- А так? - брюнетка углом рта пустила струю воздуха, та взъерошила прядь у виска. – Признал, Афоня-махоня?
- Светка-конфетка?!
Брюнетка облегчённо вздохнула.
- Наконец то, - обдала она мужчину смешанным ароматом губной помады и дорогих духов, прижала к себе и чмокнула в щеку. – Вымахал – великан!
Афанасий Львович испытывал неоднозначные ощущения от встречи с первой школьной любовью; жизнь их разбросала, как ему казалось, навсегда по разным уголкам страны.
- Но, Афоня, замечу, я теперь не Светка.
- А кто?
- Сабрина.
Женщина произнесла имя с таким чётко выраженным интонационным нажимом, что у мужчины невольно сжался уд.
- Замуж за итальянца вышла, что ли?
- Своих мужиков много, чтобы за макаронниками бегать.
- Тогда объясни.
- Noblesse oblige.
- Проще, Свет.
- Положение обязывает, Афоня. Ведь я кто сейчас?
- Ходили слухи - окончила юрфак.
- Во-от – это днём я перспективный работник прокуратуры, страж закона. Ночью – я мамка.
- В смысле, мать своих детей?
Женщина рассмеялась.
- Своих детей тоже. Мамка – держу девочек и салон элитного эскорта.
- А, - протянул мужчина. – Бандерша!
- Бандершей я была бы в Одессе, Афоня, - женщина щёлкнула мужчину по носу. – У нас – мамка. И содержу не притон. Вполне приличное заведение. Плачу налоги. Реклама на телевидении и на радио. Меценатствую понемногу.
- Молодец! Отчество тоже поменяла? Как тебя по батюшке, запамятовал, уж не Владимировна ли?
- Была Владимировна – стала Вальдемаровна. Звучит звонко и запоминается с первого раза – Сабрина Вальдемаровна.
- Ох, и даёшь же ты, Светка-Сабрина! – рассмеялся коротко мужчина.
- Раньше давала. Сейчас беру. Хочешь жить, умей вертеться, Афоня.
Светка-Сабрина посмотрела по сторонам.
- Пойдём, посидим в кафешке. Не стоять же тут у всех на виду.
Женщина ухватила мужчину на локоть и увлекла за собой; в кафе к ним тотчас подлетел тощий, напомаженный, благоухающий духами вьюнош, расплылся в улыбке.
- Сабрина Вальдемаровна, какая честь видеть вас в нашем скромном заведении.
- Жоржик, прекрати паясничать. Принеси нам на своё усмотрение.
- Буисп! – ярче злата сияла улыбка на лице Жоржика, – будет исполнено! Спиртное-с?
Женщина посмотрела на мужчину. Афоня отрицательно махнул головой.
- Понимаю-с! – Жоржик едва лбом не бил об пол. – Два капучино, десерт и минералка!
Афанасий Львович проводил взглядом Жоржика и покачал головой.
- Оказывается, Света… как Сабрина, ты персона известная.
- Ты про него? – Светка-Сабрина указала взглядом в направлении ускользнувшего официанта, - так его сестра и невеста в моём эскорте в свободное время работают.
- Что?
- Чего удивляешься! Вполне приличное занятие и лишняя копейка в дом не помешает.
- Подрабатывают проститутками?
- Фи, Афоня! Какая пошлость – проститутками!
- А как их назвать?
- Иначе – русские гейши. И беседу поддержат, и массаж сделают, и на арфе сыграют, и хокку русское почитают или сочинят по ходу пьесы…
- Сказку, скажи, прочитают.
- Зря смеёшься, Афоня! Хочешь, сюрприз устрою? - Светка-Сабрина многозначительно замолчала, глазки прищурила, лобик наморщила. – Женат?
- Разведён, Света. Давно. Как подросли дети, супруга, да ты её знаешь…
- Надька Щеглова? Вот не ожидала!
- Да, она… Решила, что совершила роковую ошибку в молодости и пора её исправить в … Ну, не в старости…
- Поняла, Афоня, и сочувствую.
- Вот если бы ты, Света, на выпускном не выкобенивалась…
Светка-Сабрина прикрыла рот ладошкой и прыснула.
- Ты, Афоня, мне тогда не только выпускное белое платье измял…
- Да помню-помню… И сейчас, смотрика-ка, в краску бросило…
- И всё равно, Афонь, ничегошеньки у нас с тобой не вышло бы. Не спорь!
- Не спорю.
- Я почему спрашиваю, по женской ласке не соскучился?
- Предлагаешь с тобой оттянуться?
- Нет, ни к чему повторять прежние ошибки. У меня есть одна интересная девушка, сейчас скучает без работы, и подруга, хозяйка сауны задолжала башлей, могу устроить час-другой со скидкой исключительного отдыха. Давай, а?
Афанасий Львович задумался.
- Тугодум, решайся скорее!
- Сколько?
- Повторю, для тебя скидка.
- А давай! – Афанасий Львович прикинул в уме, как может выглядеть Светка-Сабрина нагой и внутренне содрогнулся, представив старое морщинистое тело школьной подруги, обвисшие груди и выпуклый дряблый живот, пусть она и делает массажи и натирается мазями, годы микстурами не вылечишь, а молоденькая путана по-любому глаже и приятнее.
Светка позвонила по телефону.
- Слушаю, Сабрина Вальдемаровна! – раздался из динамика приятный бархатный женский голос.
- Танечка, есть интересная книга. Ты готова изучить?
- Всегда готова, Сабрина Вальдемаровна!
- Езжай в избу-читальню.
Светка-Сабрина отключила телефон. Посмотрела на мужчину.
- Чего сидим, Афоня! Поехали!
- Куда?
- Слышал сам – в избу-читальню!
Водитель Светкиного «Мерседеса», спортсмен-качок в костюме с гладко выбритой головой открыл дверцы машины. Сначала выпорхнула Светка, роняя вокруг себя алмазы собственного успеха и благополучия. Затем вышел Афанасий Львович. Осмотрелся и оторопел, сауна, в самом деле, называлась «Изба-читальня»!
- Не мешкай, Афоня-махоня, хотя ты и вымахал, но остался нерасторопным временами, - подбадривала Светка-Сабрина мужчину, тянув его за руку к высокому крыльцу с витыми металлическими перилами к радушно распахнутой деревянной резной двустворчатой двери.
У порога стояла дородная тётка метра два ростом в красивейшем атласном длинном халате с драконами, золотистыми волосами, уложенными косой вокруг головы; она улыбалась и приветливо смотрела на гостей.
- Сабрина Вальдемаровна! – растягивая гласные, необычайно высоким голосом приветствовала хозяйка сауны гостей, - какое счастье видеть вас в нашем скромном заведении! – произнесла она и развела в стороны длиннющие руки, скрытые широкими рукавами халата.
- А уж, какое счастье для меня, Жанет Мишелевна! – в тон ей проговорила Светка-Сабрина. – И для моего лучшего друга! – она ущипнула мужчину за бок.
Афанасий Львович поклонился.
- Здравствуйте, Жанет Мишелевна!
Хозяйка сауны всплеснула руками.
- Для друзей Сабрины Вальдемаровны я просто Жанет! Прошу внутрь дорогих гостей!
Оказалось, всё было приготовлено для высокоморального разложения: и номер с широкой кроватью, и небольшой овальный бассейн с подсветкой под настроение с ненавязчивой инструментальной музыкой, и напитки в мини-баре удивляли широким ассортиментом алкоголя и безалкогольной продукцией, и вазы с фруктами в каждом помещении.
Как-то иначе представлял себе Афанасий Львович это место порока. Не таким респектабельным, ухоженным, чистым, с минимумом персонала, назойливо не лезущим на глаза.
Светка-Сабрина провела мужчину в номер. Усадила в кресло, мягкое, глубокое, он в нём утонул по самую макушку и замер с открытыми глазами от нахлынувшего на него блаженства.
- Афоня.
- А? да?
- А вот и наша Танюшка, золотое брюшко! – Светка-Сабрина негромко хлопнула в ладоши, неприметные, в тон бежевым стенам раздвинулись портьеры, и в комнату вошла девушка приятной наружности, ростом чуть ниже самого Афанасия Львовича, в коротком светло-кремовом платье, смущённым взором пострела на мужчину.
- Танечка, познакомься, это мой школьный товарищ, Афанасий…
- Афоня, - поправил школьную подругу мужчина и легко вскочил с кресла.
- Танечка, - кротко представилась девушка и удивила мужчину, сделав полу-книксен.
- Вижу, у вас налаживается контакт, - усмехнулась Светка-Сабрина. – Я исчезаю. И смотри, Танечка, за моего друга отвечаешь головой!
- Не смейте переживать, Сабрина Вальдемаровна, - смущённо ответила Танечка, - я его до смерти не затрахаю!
От слов девушки зашлись смехом стены с потолком, зазвенела подвесками люстра, заскрипели кресла с кроватью и надулись парусом тяжеленные шторы.
Последующее плохо отразилось в памяти Афанасия Львовича. Не в том дело, что вытворяли с ним, и что он вытворял с Танечкой нечто непотребное. Они плескались в бассейне, Танечка умело мягкими ладошками массировала ему уд и ятра, тёрлась всем телом об него, и упругой грудью и гибкой спиной, массировала маленькими ягодицами уд, крутя задом в разные стороны. Затем она предложила перейти в комнату. Он с радостью согласился, сказав, что водных процедур достаточно и пора перейти к настоящему делу.
В комнате Афанасий Львович притянул к себе вяло сопротивлявшуюся, только для вида, Танечку и жарко поцеловал в уста. Танечка ответила не менее страстно, прижавшись всем телом, стараясь слиться с ним в одно. Руки девушки исследовали рельеф мужского тела хаотично, они успевали сразу всюду: и гладить ягодицы, и пошалить с ятрами, и помять уд, и почесать волосатую грудь.
- Добро пожаловать на траходром! – Афанасий Львович подтолкнул легонько Танечку вперёд, она со смехом повалилась спиной на кровать, раскинув руки и ноги, чем только привела в неописуемый восторг разошедшегося мужчину своей не стеснительностью и непринуждённостью.
- Как ты сказал, траходром?
- Да, мы так в молодости называли любое место, где трахали девчонок.
- А меня ты тоже трахнешь? – вертелась ужом под телом мужчины Танечка, - как молодости?
- Трахну, хоть уже не молод!
Танечка успела тихо охнуть, едва Афанасий Львович в неё вошёл.
Траходром скрипел всеми соединениями и пружинами модного матраса. В перерыве вовремя смены поз, Танечка поила мужчину вином, его она лила на живот, оно стекало вниз, и там внизу мужчина слизывал его с ароматного женского тела аккуратно выбритого, успевая языком занырнуть в заветную сладкую влажную щелочку. Едва его язык вторгался внутрь, Танечка выгибалась телом и стонала. Неподдельно, она натурально переживала эмоциональный всплеск всем своим нервно-оголённым существом, отзываясь на каждое прикосновение языка и пальцев. Затем фантазировал и сам мужчина, он лил вино себе на живот тонкой струйкой, оно стекало по напрягшемуся естеству прямо в рот девушке, та пила и смеялась от восторга. Утолив жажду весьма оригинальным образом, они снова устремились в дальнее сексуальное путешествие, полное приключений и авантюр.
А затем Танечка делала тантрический массаж уда, обволакивала губами головку и быстро вращала вокруг неё языком, с упоением полностью глотала уд, он упирался ей в гортань, и, покусывая ствол уда, выпускала его из влажных и горячих губ; затем она поместила уд мужчины между грудей и продолжила массаж, объявив его тибетским медицинским, излечивающим от мужского бессилия,
Написано интересно, читается легко. Спасибо.