Гриша был типичным еврейским мальчиком, воспитанным в типичной интеллигентной семье, где папа Давид Израилевич был доцентом в институте, а мама Фаина Моисеевна – искусствоведом. Правда, ни на скрипке, ни на пианино Гриша не играл, зато в шахматы – здорово. Был он худеньким, небольшого роста и каким-то незащищённым. Конфузился и краснел, когда при нём матерились, а с девушками вообще общаться стеснялся.
Поскольку остальная студенческая братия, в которую он попал, была шумной и бесшабашной, то его можно было сравнить с небольшим скромным цветочком среди буйной дворовой растительности.
В своей студенческой группе учился он лучше других, но не этим он завоевал авторитет, а тем, что помогал, совершенно бескорыстно, отдельным оболтусам делать курсовые работы, а на экзаменах вытягивал двоечников. Однажды он умудрился, во время сдачи очередного экзамена, проползти метра 3 по-пластунски, чтобы передать шпору «утопающему». Парни безоговорочно приняли его в свою компанию, а у наших разбитных девчонок, наверное, срабатывал материнский инстинкт – любили его как ребёнка.
Со временем Гриша освоился и всё больше времени стал проводить в общаге, где всегда был весёлый бардак. Здесь постоянно проходили события, которые наполняли жизнь студентов особой аурой. Теперь он с удовольствием участвовал в студенческих пирушках, правда, вина не пил, тем более водку.
- Выпей, Гриня, ты мужик или не мужик, - подзуживали его девчонки. Он смущённо улыбался и бормотал что-то в ответ.
Одним из развлечений был преферанс. Гриня, которого родители отвращали от азартных игр, не позволяя играть даже в «дурачка», стал активным игроком в марьяж. Кому-то пришла в голову организовать турнир по префу среди групп факультета. Маркман произвёл настоящий фурор с блеском обыгравший самых именитых. Это прибавило ему ещё больше популярности.
На втором курсе организм студентов всё больше и больше стал понимать, что учение старины Фрейда является единственно верным и пора переходить от теоретического понимания к практическим воплощениям. По вечерам в коридорах общаги всё больше стало появляться целующихся парочек. И только Гришин организм как-то бездействовал.
Озабоченные этим обстоятельством парни выговаривали Маркману:
- Гриша, что с тобой? Ты позор для всей нашей группы. Надо что-то делать с твоей неуспеваемостью. Твоя половая безграмотность просто поражает. Ты не сдал ни одного зачёта. Ты завалил экзамен по знакомству с противоположным полом. Тебя пытаются знакомить, а ты упираешься, почему? Мы уже не говорим про экзамен по обольщению. Подозреваем, что ты даже не читал Ги де Мопассана.
- Неправда, всего Мопассана я прочитал ещё в 12 лет.
- Это не снимает с тебя ответственность. В конце концов, мы озабочены твоим здоровьем.
- Да, здоров я, здоров, - отбивался Гриня от наседающих на него парней, - просто мне это не интересно.
Так прошло ещё 2 семестра. Гриша по-прежнему один из первых сдавал на «отлично» все учебные предметы, но в его поведении произошли перемены. Он больше не краснел, когда девчонки обращали на него внимание и не вздрагивал нервно, услышав непотребное слово. Правда, к противоположному полу по-прежнему особого тяготения не проявлял. К этому времени Маркман уже приучился пить портвейн 777, обнулив свою прежнюю любовь к хорошим винам. В своё время его мудрые родители посчитали, что мальчику следует привить вкус к качественным винам и поэтому позволяли ему пробовать Алиготэ, Каберне и прочие Псоу.
Между тем тема сексуализации одногруппника не оставляла мужскую часть группы.
- Плохо дело, - говорили парни между собой, - надо помочь Гришане, иначе может пропасть. Как-то в очередной праздник, когда вся общага весело гудела в ожидании застолья к Грише подошли его друзья.
- Гриня, - начали они, - ты уже большой мальчик и должен понимать, что когда-нибудь это должно произойти. По случаю праздника, мы решили сделать тебе подарок и он, вернее она, уже ждёт тебя. (Только потом Гриша осознал, что это была современная интерпретация библейской притчи о грехопадении человека). Вначале Гриша побледнел, потом решил, что его разыгрывают, нервно засмеялся: - Что за чушь вы несёте?
- Что ты, - убеждали его друзья, - всё по чесноку. Мы вас закроем в комнате и никто не будет мешать вам.
- Нет, нет, - заверещал Гриша, - вы что, с ума посходили?
Но подобно Змею из Эдема они продолжали его уговаривать.
- Ты представь, что это очередной твой экзамен и тебе его надо сдать, хотя бы на «троечку». Вон, посмотри, даже Сашку Абрамова уже видели с какой-то рыженькой, а у него в этой сессии два «хвоста».
Парни приводили примеры из классической литературы, ссылались на случаи из жизни, но всё решил довод о том, что грехопадение его шахматного кумира Михаила Таля произошло в 14 лет. Он, наконец, сдался.
- Да, чуть не забыли, она учится в строительном училище на маляра-штукатура. Это не твой уровень. Но у тебя язык подвешен как надо, справишься.
Перед дверью в комнату, где его ждала и тосковала заточённая туда «принцесса», Григорий беспрестанно вытирал потеющие ладони и выслушивал последние самые ценные советы, которые сыпались на него со всех сторон. Но вот, наконец, дверь открылась и несчастного Ромео с усилием впихнули внутрь. Дверь была закрыта на ключ, дабы никто не смог помешать любовному процессу. После чего друзья решили, что часовой здесь не нужен и пошли дальше отмечать праздник.
Через пару часов они, как и обещали, подошли к двери. В дверь тарабанили. Встревоженные парни открыли её и увидели злую как мегера «принцессу».
- Спасибо за чудесный вечер. Как дура два часа выслушивала вашего Гришеньку. Рассказал и про чёрные дыры Вселенной и про коллайдер. И даже уговорил после училища поступать к вам на факультет.
И она побежала прочь.
- Ничего, Гриша, - утешали его друзья, - первый блин комом. Но скоро каникулы, тогда и повторим попытку.
