Камасутра в короткой старорусской песне (частушке). Часть 1

Часть 1. Камасутра для начинающих

Я не скажу наверняка, был ли секс в СССР, но могу предложить читателю вместе со мной попытаться разобраться, как с «этим» обстояло дело в дореволюционной России. Причём мы не пойдём по стопам Лескова или Тургенева, не будем искать типичные черты в русских женских характерах или поднимать проблемы адюльтера или мезальянса. Предметом нашего исследования на заданную тему станут всего лишь маленькие шедевры русского устного народного творчества — так называемые частушки или, по оригинальному определению известного собирателя народных песен Павла Шейна, «возгласы или припевы, произносимые во время плясок плясуном или плясуньей». Вот где можно найти настоящее, живое русское слово, увидеть истинный дух народа!

Новый старый взгляд на частушку

Когда говорят о народном песенном творчестве, чаще всего вспоминают именно о частушке. Живущие в народной памяти простые, легко запоминающиеся короткие песенки в большинстве своём не имеют особой художественной ценности, но дают неисчерпаемые возможности для изучения нравов, быта, мировоззрения, даже философии народа, достаточно точно характеризуют его интересы, взгляды и идеалы. Причём уже в девятнадцатом веке появились исследователи, которые в легкомысленности, карикатурности и довольно фривольном языке частушек видели признаки разложения и чуть ли не падения простого народа, по крайней мере, его вкусов. Это, на наш взгляд, ошибочное мнение. Юмор, ирония, умение посмеяться над собой возвышают любой народ. Да и ментальность большой нации, её творческий потенциал может проявляться не только в высокохудожественных образцах творчества (в живописи, литературе и так далее), но здесь обязательно должно оставаться место и для лубка, «низкопробной» (условно) частушки, всяких побасенок, прибауток, присловиц, ихахошек, набирушек и т. п. Иными словами, народ, являясь высоконравственным умницей-сказителем, имеет право в своих устных творческих экспериментах, балансируя на грани вкуса и приличий, иногда и чуть-чуть расслабиться, пошутить, побыть немного «исказителем» собственной жизни.
Впрочем, не будем сейчас пускаться в размышления на эту тему. Сегодня нас интересует другой — достаточно деликатный, можно даже сказать, пикантный — вопрос: представления народа о сексуальной стороне жизни, выраженные в частушке, мера открытости, откровенности, способности публично произнести слова о самом сокровенном. Наши изыскания убеждают, что в стародавние времена в этой области русский народ отнюдь не был ханжой, и мы постараемся это показать на конкретных примерах. (Кстати, сразу оговоримся, что поминать всуе тексты скабрёзного содержания а-ля заветные частушки из сборника А. Д. Волкова или сказки не для печати А. Н. Афанасьева мы в своём исследовании не будем, а заинтересованных лиц отсылаем к соответствующим изданиям.)
Но сначала давайте определимся, что же такое, собственно, частушка? Оставим в стороне современное толкование, поскольку нам более интересен взгляд на эту уникальную коротенькую песенку, так сказать, очевидцев, то есть людей, живших во время её возникновения и формирования. Российский филолог, профессор А. И. Соболевский определял в конце девятнадцатого века частушку как нечто среднее между короткой песней и прибауткой; из этого будем исходить и мы. Принято считать, что сформировалась частушка из своеобразного симбиоза скоморошьего фольклора (отсюда краткость и злободневность), городских фабричных песен (под их влиянием значительно позже был сформирован классический вид частушки) и хороводных, обрядовых или игровых припевок, которые в свою очередь часто образовывались из обрывков долгих, «настоящих» народных песен-баллад (что подтверждает, например, Д. К. Зеленин в периодическом издании Московского университета «Этнографическое обозрение» в 1903 году: «Частушка — создание индивидуального, личного творчества, выросшее на развалинах старой народной песни»). Именно этот феномен — формирование короткой песенки-обрывка из полноценного оригинала — интересен прежде всего.

Короткие игровые припевки на зимних посиделках («беседах»)

Мой милёночек нарядненький идёт,
В правой рученьке гармошеньку несёт,
Левой тросткой упирается —
На беседу пробирается!

Итак, начнём, пожалуй, с «лёгкой эротики», для чего перенесёмся на сто пятьдесят лет назад и побываем на одной из своеобразных деревенских молодёжных тусовок, в которых частушки (или мелкие стихотворные отрывки, как их ещё называли в этнографической литературе того времени) играли существенную роль. А то, что первые частушки появились в крестьянской среде и пелись они именно на гуляньях (а где же ещё?!), сомнений не вызывает.
Во второй половине девятнадцатого века большое распространение в России получили собрания молодёжи, называемые в разных регионах «беседою» или «посидкою» (посиделками) (а ещё: «вечереньки», «суботки», «ссыпки» и т. д.) и ставшие прообразом появившихся позже сельских и рабочих клубов.

Мы привыкли с этим жить —
Всегда на посидки ходить,
Всегда на посидки ходить,
Красных девушек любить!

Обычно, начиная с осени и кончая великим постом, когда делать особо нечего (в сравнении с горячей летней порой), а погулять, пообщаться друг с другом хочется, деревенские парни и девушки собирались в избе, нанимаемой на сезон у вдовы или у небогатых стариков, которым выгодно было получить хоть небольшую плату или какую-то реальную помощь по хозяйству. Бывало, что вечера поочерёдно устраивали у себя все взрослые девушки деревни. При этом вскладчину покупались свечи или керосин, если в избе была лампа, баранки, чай. Часто ребята, вернувшись с прибыльной работы, скидывались по десять-двадцать копеек на разные вкусности, а девушки, кроме общих угощений, приносили особые свежеиспечённые пирожки, но доставались они исключительно любимому парню, который в свою очередь угощал подругу конфетами и пряниками.

Мой-то миленький скупой:
Купил пряничек сухой,
А я поторопилася —
Чуть не подавилася!

Интересно, что с приходящих только по праздникам молодых людей хозяйкой бралась особая плата, а гости, не уплатившие этот своеобразный сбор, не имели права подсесть ни к одной девушке, тем более — потанцевать с ней. Конечно, охотников играть такую незавидную роль находилось немного, и хозяйка редко оставалась в накладе.

Парень маленького роста
Ходит на беседушку,
Интересу много носит —
Завлекает девушку!

Первыми на «беседу» всегда приходили девушки, они приносили с собой ручную работу, чаще прядение, рассаживались по лавкам, пели песни, немного сплетничали, делились с подружками маленькими секретами.

Все прядут волокна,
Я — одну кудельку,
Не видала милаго
Целую недельку!

На беседушке сидела,
На меня туман нашёл:
Милый в беленькой рубашке
Поздороваться пришёл!

Позже к ним присоединялись парни, обыкновенно с гармоникой, и сразу же включались в общее веселье со своими песнями, загадками, прибаутками. Парни рассаживались к своим подругам, велись сердечные беседы («беседой» часто называлась и сама изба, где проходили собрания), проводились различные игры, танцы. Конечно, некоторые парочки старались уединиться. При этом предприимчивые ребята специально делали для прялки своей возлюбленной пошире площадку, к которой привязывается кудель (волокно, приготовленное для прядения), «чтоб не видно было, как целуются».

Половица лавки ниже,
Подвигайся, милый, ближе
По тесовой лавочке
Ко моей ко прялочке!

Я сижу на лавочке,
Милый на скамеечке,
Только глазом повела —
Милый сел возле меня!

Сполюбилася, сполюбилася
Девица молодцу, приобычилася.
Я со этою любовью, девка,
Шуточки шутила:
Перву шутку пошутила —
Парню на ногу ступила,
Другу шутку пошутила —
Праву ручку подавила,
Третью шутку пошутила —
С милым речи говорила!

Хотела в морюшке напиться —
Вода холодовáя;
Меня забавочка спросил:
Что ж ты не веселáя?
Ну а я ему в ответ:
С другой сидишь — веселья нет!

Меня маменька ласкает,
На беседу не пускает:
Дочка, избалуешься,
С засухой зацелуешься!

Разумеется, молодёжь не только сидела по углам в обнимку, но и танцевала до упаду. Когда же все участники собрания утомлялись от танцев, переходили к играм, не требующим много движения, но с обязательным пением песен. Для наглядности вкратце приведём одну весьма популярную беседную игру того времени — игру «со вьюном». Именно здесь выходила на сцену её величество частушка, точнее, её прообраз в виде специально подобранных коротких песенок с особой припевкой. Проходила игра так: во время общего пения парень вызывал девушку на середину избы и на словах «Дам я за молодца вьюночка, два овса мешочка, поцелую три разочка» (припевки пелись разные, здесь и далее тексты даются для примера; варианты были как мужские: «Со вьюном я хожу, с зелены́м я хожу. Не знаю, куда мне вьюна положить? Положу я вьюна, положу зеленá что ко паве на плечо, что боярыне на поволосы, да ко девице приду, поцелую, обойму», так и женские: «Со вьюнком я ходила, с молодым гуляла. Чем мне вьюночка выкупити? Чем молодого выручити? Дам я за вьюночка две гривны золотыя, четыре серебряныя»)… так вот, на определённых словах песни парень и девушка целовались и, взявшись за руки, садились на лавку. Затем таким же образом составлялись другие пары, для каждой наступала своя очередь, для каждой пелась своя песенка. Далее, когда все рассаживались по парам, пелось: «Уж как голубь-то на конике сидит, а голубка на коленях у него. Ты на что, голубь, голубушку держишь? А мне, грит, голубушка надобна, красна девица спонадобилась: она хлебцы-кокорочки (круглые пирожки из кислого теста) печёт, сухи корочки на полочки кладёт, мягки мякишки по лавочкам, сладки прянички по фартучкам. Мой-то миленький гулять пойдёт, меня, девушку, с собой возьмёт, на гуляньи поцелует-обоймёт». И снова все целовались. Песенки, как уже отмечалось, исполнялись самые разные, составлялись они часто из обрывков широко известных русских и малороссийских песен, порой совершенно теряя первоначальный смысл, но в интересах игры обязательными в них были концовки со словами о поцелуях (чуть ниже мы поговорим о таких припевках подробнее). Собственно, вся игра и сводилась к целованию, чем и объяснялся её огромный успех у молодых людей того времени, ни одно гулянье не обходилось без таких игр. Современники отмечали, что вообще молодёжь на подобных сборищах держала себя крайне свободно — девицы позволяли парню не только целовать себя, но и «сесть к нему на колени или его посадить к себе». Можно только догадываться, что там происходило на самом деле. «Но это, — читаем мы в одном дореволюционном журнале, — на сельский взгляд не представляет ничего особенного… и не ведёт обычно к тем неприятным для девушек последствиям, которые имеют место в городской жизни, несмотря на всю изысканность отношений одного пола к другому».

Завлекательные песенки
Милёночку пою:
Не дурак, так догадается —
Наветочку даю!

— Уж ты миленький ты мой,
Пойдём с гуляньица домой!
— Пойдём, моя забавница,
С весёлого гуляньица!

Кто в тальяночку играет,
Господь счастьем