Толстый глупый лис, который жрал телевизор

Если бы мне год назад сказали, что мой сын напишет рассказ на немецком языке, я бы ни за что не поверила.

Андрею пять.

Зима. Греемся в пирожковой в ожидании автобуса.

- Хы-чин, - вытягивает по слогам мой мультик.  - Что это?

- Пирожок такой, - объясняю. - С сыром.

Бровки летят вверх.

- А почему так и не написать - "пирожок с сыром"?  Зачем  слово такое, нерусское.

Семь лет.

Первый класс.  Впечатления от урока английского.

- Все повторяли за учителем " гуд морнинг". Я не стал. Что я дурак, что ли? Гуд морнинг, - корчит моську, как от пенки на молоке.

Апофигей отторжения инородной речи пришелся на первый словарный диктант. Накануне весь день учили, записывали. Подряд, вперемежку, задом наперед . Справились. Улеглись. Утром проверили - не рассыпалось. Готов!

- Нет, двойку, конечно, она не поставила. Смеялась только. А что? - вещал игрушечный голос. - Достали листочки, приготовились, и тут она начала слова по-русски диктовать. Ну, я и обрадовался, что она передумала.

И протягивает мне листок. Почерк кругленький, старательный. Слова -  все на русском.

- Зачем мне английский? Я - русский человек.

И вот сценарий нашей привычной жизни вошел в лихой поворот - мы с моим десятилетним русским человечком переезжаем в Германию. Конечно, готовила его, переживала.  Как воспримет перемены? Не замкнется ли? Найдет ли контакт? Обнимались с ним возле двери в новый класс, как перед боем. Перестукивались взволнованными сердцами. Мой русский человечек выдохнул, как гимнаст перед  разбегом на опорный прыжок, переступил порог новой жизни и выдал бойкое: "Hallo allerseits!".

Прошло без малого пять месяцев.

Андрей, лучший  ученик в классе, зачитывает свой первый рассказ на немецком "Толстый глупый лис, который жрал телевизор".

Он остается русским. Просто понимает, что общение  и смыл те же, а разные языки - они как новые наряды для слов, а не противные предметы в школе.