день. Микки представил, как коллекционер ухаживал за ней и выставлял ее раз в году на каком-нибудь на слете автолюбителей. Может быть, отец пропавшего Томми тоже приезжал туда и брал мальчика с собой. Они с сыном ждали этого события. Вместе выкатывали машину из гаража по выходным, полировали хромированные части зеркального блеска. Отец учил Томми названиям деталей, истории марки. Разбуди мальчишку среди ночи, он наверняка выложил бы про нее кучу фактов.
Микки стиснул руками руль так, что костяшки пальцев побелели, и затормозил на центральной улице у магазина электроники, откуда вышел спустя пять минут с диктофоном в кармане.
По старой привычке он выбрал таксофон у паба «Брандспойт и шлем», по которому они обычно звонили. Сдать заказчиков похищения, чтобы полиция задержала их с поличным на складе, где они будут ждать старика, было несложно. Другое дело Дугальд. У Микки были с ним свои счеты, однако Дугальд мог дать ценные показания. Был только один способ допросить его раньше полиции. Для этого надо просто еще раз хорошо сделать ту работу, которую он выполнял для Дугальда все эти годы.
Сценарий разговора пришел ему в голову сразу: в составленном Дугальдом плане Лукас был самым слабым звеном.
Разговор сложился даже удачнее, чем Микки мог предположить. Уже через полчаса он забрал из тайника гаража, где они хранили угнанные велосипеды и скутеры, вещественные доказательства, о которых проговорился Дугальд. Дальше в игру вступит Лукас. Зная его трусость, можно было не сомневаться, что он сделает все, чтобы спасти свою шкуру. Лучшего свидетеля нельзя было и пожелать. Он отлично заменит полиции Дугальда. И его самого.
Он и Дугальд. Направляясь в полицию, Микки был воодушевлен как никогда. Причиной была не только встреча с Хейли, воскресившая все забытые чувства, но и то, что из его сердца вдруг ушел извечный страх. Микки с самого детства смешил всех, кто его окружал – соседей, знакомых родителей, родственников. Это было его способом пересиливать страх, усвоенный им еще в утробе. Ему казалось, что если он заставит этот мир рассмеяться, то он его не тронет.
Поэтому, вступив во взрослую жизнь, он примкнул к Дугальду, в котором нашел воплощение своего страха. Сделавшись его шутом, он установил с ним некий симбиоз, и его даже перестали мучить по ночам кошмары. Они оба использовали друг друга каждый в своих целях. Но теперь пришло время завершить эту игру. Каждому из них двоих осталось сделать последний ход.
Они условились, что в час, когда Микки заберет старика, Дугальд будет сидеть в «Брандспойте и шлеме» у всех на виду, обеспечивая себе алиби. Микки должен был проехать под окнами, тем самым подать Дугальду знак, что все идет как задумано.
Микки замедлился до скорости пешехода и проехал под окнами паба, несколько раз посигналив. Теперь был ход Дугальда. Если Микки все рассчитал правильно, то сейчас он бросится к таксофону позвонить тем людям, но не дозвонится, потому что их уже арестовала полиция. Дугальд подождет минуту, слушая гудки. Этого как раз хватит, чтобы обогнуть дом, и зайти на еще один круг.
Микки сильнее выжал газ и сделав пару поворотов вылетел из-за угла.
Щит с рекламой, на котором висел таксофон, закрывал от Дугальда несущуюся на него машину. Микки видел ноги Дугальда от нетерпения пинавшие столб.
Направив машину прямо в него, Микки вдавил педаль газа в пол.
Актер на рекламном плакате «Рецепт безупречности» стремительно приближался, и, философски улыбаясь, поднимал бокал пива за его упокой.
Микки на полной скорости сшиб таксофон вместе с Дугальдом и влетел в стену паба.
От удара он лишился чувств, но скоро очнулся от боли в груди, обнаружив у себя на коленях осыпанный крошками лобового стекла и окровавленными монетами таксофон, который проломил ему ребра.
Микки разглядывал его, как будто увидев новыми глазами.
Ему вдруг вспомнился дом, где он вырос. Они с Хейли часто болтали по телефону до самого рассвета обо всем, что взбредет в голову, так что потом на первых уроках клевали носом каждый за своей партой. Старый телефон стоял на тумбочке рядом с диваном, но его вечно запутанный провод был слишком коротким, поэтому Микки клал аппарат себе на колени.
Сломанными пальцами Микки кое-как подцепил окровавленную монету и опустил в прорезь таксофона. Хейли сказала, что поедет домой. Он еще помнил ее старый номер.
Все было предельно просто и ясно. Микки и не знал, что в жизни бывает такая ясность. Не было ни страха, ни неловкости, ни сомнений. Только понимание того, что надо успеть сказать ей напоследок самое важное.
- Только бы таксофон еще работал, - подумал он
Но Микки чувствовал, что смерть может настигнуть его раньше, чем он успеет позвонить. В груди было холодно, и жизнь с каждой секундой уходила. Но не просто уходила, а как будто переливалась во все, что его окружало. Сейчас и всегда. В растущую у дороги сливу, в чайку, что кружила над улицей, в облако, возможно повторившую одну из форм, которую он уже видел в детстве и забыл. Даже в этот железный таксофон, что лежал сейчас у него на коленях. Все это принимало его душу и на мгновение становилось им самим.
Микки из последних сил сжал пальцы и потянул к себе за скользкий от крови провод телефонную трубку.
