выйдя из оцепенения.
— Все нормально! — заявил он с улыбкой и каким-то образом сумел встать сам и даже некоторое время держаться на ногах. — Он, конечно, ответит, что ни в чем не виноват. Я тогда тоже не виноват. Ни в чем. И все прекрасно. А знаешь, ведь он не только кольцо, а и меня сперва был не прочь продать, все искал подходящего покупателя…
Пьянящий напиток, которого после долгого перерыва было выпито огромное количество, развязал хозяину язык, и я опять с недоумением невольно слушал то, что никогда для моих ушей не предназначалось.
— Ты даже не представляешь, — продолжал откровенничать он. — Как высоко ценятся хорошо обученные полукровки, особенно если из них еще не вышибли мозги!
Внутри у меня все переворачивалось, но я молча кивнул, потому что он смотрел на меня выжидающе, и мне нужно было хоть как-то отреагировать.
Затем улыбка исчезла с его губ, и на влажном от пота лице появилось моляще-печальное выражение.
— Но он же меня все-таки не продал. Не продал… Почему? А я даже не успел сказать ему… спасибо. Великое небо, я еще так молод, Бан! А ты — тем более. Это несправедливо. Мы должны жить. Я хочу свою жизнь… обратно. — И он снова упал на кровать, на этот раз тут же погрузившись в тяжелый сон.
Я подошел, осторожно вытаскивая из-под него одеяло и накрывая многострадальное тело. Он не пошевельнулся. Вспомнив про обувь, я развязал тесемки и один за другим стянул с него сапоги, обнажая узкие гладкие ступни с твердыми от частого хождения босиком подошвами, на которых еще виднелись следы заживших порезов.
Кровать, которую он занял, до этого предназначалась мне, и я уже оставил возле нее свой мешок. Я догадался поменять наши мешки местами, чтобы ему удобнее было достать свои вещи утром. Сделав это, я позволил себе забраться под легкое одеяло. Хотя я тоже был пьян, но долго еще не мог уснуть, ворочаясь в постели и с горечью в душе пытаясь осмыслить слова хозяина.
Пробудившись внезапно, я с трудом приподнял голову от подушки и огляделся. В нашей небольшой комнате еще царил серый полумрак. Ставни на окнах были приоткрыты, впуская приятный свежий ветерок, пахнущий лесными травами. Я по привычке сладко потянулся под одеялом всеми членами, и тут обнаружил, что кровать у противоположной стены пустует. Я позвал хозяина. Он не откликнулся. Тогда я спустил ноги вниз, подрагивая от прикосновения холодного каменного пола.
Послышались чьи-то неровные шаги, затем входящий пошатнулся и сильно стукнулся о косяк двери. Через несколько секунд в темном проеме все-таки возникла полуодетая фигура и прошлепала в сторону кровати, попутно чертыхаясь и потирая ушибленное плечо.
Только вот прошел этот ночной гость к кровати, на которой находился я, попытавшись на нее плюхнуться и придавив меня своим телом, хоть и совсем легким.
— Ой, — сказал я ошарашенно.
— Тьфу, извини, Бан! — Маура слез с меня, еле удерживая равновесие. — Я думал, я в свою постель ложусь.
Добравшись до другого ложа, он повалился на него, шумно и облегченно вздыхая.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил я тихо. — Может, воды принести?
— Спасибо, сам уже со всем справился, — откликнулся он слабо. — Давай поспим еще. До утра недолго осталось.
Я кивнул в согласии, снова накрываясь. Маура набросил висевшее у него на плече влажное полотенце на голую спину и затих. Так как он никогда не храпел во сне, трудно было определить, спит он уже или нет. Как бы то ни было, я решил, что еще немного отдыха и мне не помешает, и постепенно снова погрузился в дрему.
* * *
На другое утро Калимак предложил пойти на реку.
— Башка трещит после вчерашнего, — пожаловался он, озвучив наши общие ощущения. — Айда искупаемся, может, полегчает.
Маура согласился, и мы еще до завтрака спустились к журчащей воде. Прибрежные деревья дарили хоть какую-то прохладу и тень в то жаркое не по сезону утро.
У реки сидел младший сын правителя, сосредоточенно записывая что-то сероватой палочкой на светлой деревянной пластинке.
— Эль-Эдан, дьер лафт! — радостно поприветствовал его Маура еще издали.
Подросток обернулся и быстро направился к нам, оставив свои письменные принадлежности на камне.
— Аг лафт дьер, Маура! — он поднял руку, не скрывая своей радости — после нашего возвращения мы с ним еще не пересекались.
Маура воздержался от объятий, и они просто прижались ладонями.
— Здоро́во, парень… — по привычке фамильярно начал было Калимак, но, видимо, что-то вспомнив, тут же сменил тон:
— То есть, приветствую вас, Эльэдан, сын Карнингульского тара, — выдал он почтительно, так и не научившись правильно произносить их имена.
Мой хозяин громко хрюкнул, и чужак тоже улыбнулся столь редко появляющейся у него улыбкой, обнажающей крупные зубы.
— Здравствуйте, — в свою очередь просто пролепетал я, не зная, как лучше к нему обращаться.
Он кивнул нам обоим, на этот раз без всяких признаков гнева.
Они с Маура непринужденно заговорили о погоде, о нашем путешествии на лодках, о том, как продвигается учеба Эль-Эдана и как дела у его брата. В ходе разговора Эль-Эдан внимательно рассматривал лицо стоявшего перед ним, должно быть, заметив некоторые перемены, хотя вслух он ничего не высказывал.
— Елы-палы, от жары еще больше башка разболелась, — не выдержал сидевший рядом на кочке Калимак. — Точно не стоило нам вчера так бухать. Мау, я окунусь пойду. Присоединяйся.
Он направился к воде, на ходу скидывая тунику.
— Что вы делали? — не понял Эль-Эдан.
— Выпили лишнего, — пояснил Маура. — Теперь вот за это расплачиваемся.
— Как это связано? — тому по-прежнему было неясно.
— Ты хочешь сказать, что никогда не перепивал? — удивился мой хозяин. — Хотя да, тебе, наверное, рано еще…
— Я пил все известные нам напитки, и в большом количестве, — возразил подросток. — Но от них не бывает плохо.
— Хм-м… Так ты не знаешь, что такое «опьянеть»?
— Нет, — честно ответил тот. — Как это на нашем языке?
— А черт его знает… — почесал в затылке Маура. — И от этого вашего тшиенги, от которого дух захватывает, у тебя вообще никаких ощущений?
— Он освежает, дает бодрость и силу. Ничего другого. Объясни, что такое «опьянеть», — заинтересовался он. — Это может пригодиться мне в моей работе.
— Ну, это… Сначала очень хорошо и легко, становишься веселым и забываешь обо всем, хочется петь и танцевать.
— Я слышал, как вы вчера пели, — кивнул подросток.
— Извини, мы, наверное, не давали тебе спать.
— Нет, вчера была пай-шан [3], — успокоил его чужак. — Я был занят чтением. Так какие еще ощущения?
— Чем больше пьешь, тем больше мысли смешиваются, — продолжил Маура. — А на следующее утро вообще мутит, голова раскалывается, во рту сухо и жизнь не мила. «Похмелье» называется.
— Зачем вы это делаете, если потом так плохо? — не отставал Эль-Эдан, пытаясь выяснить наши странные мотивы.
— Ради тех моментов, в которые хорошо, — вздохнул мой хозяин.
Сын правителя удовлетворился этим ответом, очевидно подумав, что понять такую логику полностью все равно не удастся.
— Я попробую тебе помочь, снять боль, — предложил он, поднося руки к вискам Маура.
Но хозяин чуть отстранился.
— Лучше помоги Бану, — неожиданно попросил он. — Если тебе не трудно. У меня уже и так почти прошло.
Чужак подошел ко мне, подняв руки:
— Можно?
— Не бойся, это совершенно безопасно, — заверил меня хозяин.
Я кивнул, позволив Эль-Эдану приложить длинные гибкие пальцы к моим пульсирующим от боли вискам. Его прикосновение, хоть и горячее, было осторожным и безболезненным, в отличие от еще не забытого мной резкого вторжения Эль-Орина. Я почувствовал теплые ручейки энергии, заструившиеся внутрь и постепенно поглощающие боль без следа. Темно-серые искрящиеся глаза передо мной смотрели ровно, не выражая ни явного дружелюбия, ни сострадания — но я был от всего сердца благодарен их обладателю, потратившему свои силы, чтобы мне стало лучше.
— Спасибо вам, — смущенно произнес я, когда он отнял руки. Мы с Эль-Эданом были практически ровесниками, и ростом он был лишь чуть выше моего хозяина, но меня не покидало ощущение, что он, как и все остальные чужаки, гораздо старше своего физического возраста. Мне никогда не пришло бы в голову фамильярничать с ним, даже не будь он сыном самого правителя.
Внизу под откосом послышался задорный свист, возвещавший о том, что Калимаку надоело плескаться одному, и он с нетерпением ожидал компании.
— Пойдем с нами купаться, — с улыбкой пригласил Маура.
Эль-Эдан покачал головой, собирая свои вещи.
— Не могу. Мне надо на занятия.
На миг обернувшись перед тем, как уйти обратно к домам, он добавил:
— Налево вдоль берега есть хорошее место для купания, там гладкое дно без камней. Набрет [4].
— Набрет аг [5], — попрощался с ним Маура, оборачиваясь затем ко мне:
— Давай, идем уже, а то на солнце вконец поджаримся, — и он дружески подтолкнул меня к спуску с откоса.
* * *
Когда уже вечерело, и Калимак вышел прогуляться перед сном, к нам неожиданно зашел Эль-Ронт с подносом в руках, который он поставил на небольшой столик в центре комнаты. Он снял с подноса три маленькие плошки с тонко нарезанными дольками яблок, а перед хозяином вдобавок поставил тарелку, от которой еще исходил пар, с желтоватыми кружочками в густом соусе.
— Попробуй это.
— Спасибо, но у вас наверняка есть дела поважнее, чем самому приносить мне еду, — неловко заметил Маура. — И я не голоден.
— Ты ничего не ел ни за обедом, ни за ужином, — без укора отметил Эль-Ронт.
— Просто нет аппетита.
— Это понятно, но ты сейчас не можешь позволить себе голодать. Ты и так истощен до предела. Я заметил, что тебе плохо от сильных ароматов, поэтому здесь их специально убрали.
Маура нанизал на палочку один золотистый кружок, отправив его в рот.
— Очень вкусно.
Но Эль-Ронт не собирался уходить, присоединяясь к нам и беря ломтик яблока.
— У меня на сегодня больше нет дел. Я подожду.
Я тем временем с наслаждением прикончил свою порцию яблок, вполне удовлетворившись ими, так как за ужином наелся до отвала.
С тяжелым вздохом Маура принялся за еду, сначала без всякого удовольствия, но постепенно все более увлеченно, да так, что Эль-Ронт с улыбкой сказал: «Помедленнее».
— Хорошо, — похвалил затем правитель, когда и тарелка, и плошка были очищены, и пододвинул ему стакан с подогретым напитком. — Я должен был приехать к тебе в Гон.
— Вы не доверяете тамошним лекарям? — полусерьезно спросил мой хозяин.
— Они не имеют такого опыта помощи аннан, или… кому-либо помимо нашего народа. Но Эль-Орин ничего не передал мне о твоем состоянии, кроме того, что ты жив, и план выполнен. Он уверял, что ты в порядке, просто должен как следует отдохнуть от тяжелого пути; а затем, что вы очень заняты переговорами с гонскими старейшинами, и что вернетесь в Карнин-гул, как только закончите со всеми делами. Тебя я какое-то время не видел вообще и думал, что виной тому и расстояние, и твой барьер.
— Но они с Аргоном заботились обо мне постоянно, как и другие на базе, — Маура улыбнулся мне, мимолетно дотрагиваясь до моей руки и давая понять, что я тоже включен в этот список заботившихся.
— Только поэтому Эль-Орин сейчас снова гость в моем доме, — правитель
