Подошедший к нам Эль-Регир неожиданно заговорил вслух, вопреки своим принципам.
— Эль-Маур, пойдем со мной. Хочу показать тебе кое-что.
Не задавая вопросов, мой хозяин с готовностью пошел за ним вглубь леса, и я удивленно двинулся следом.
— Оставь его, — на полпути вдруг обернулся идущий впереди, слегка кивая на меня. — Это место он не должен видеть.
— Эль-Регир, ты знаешь, что Бан уже видел все, что только можно, — попытался уговорить его Маура. — Какой вред будет теперь от его присутствия?
— Не вред. Не хочу, чтобы кто-то чужой там был. Даже из нашего народа.
Хозяин остановился в сомнениях.
— Тогда прости, — с сожалением сказал он наконец. — Я не могу оставить Бана после всего, через что мы прошли.
Я пораженно ахнул. Неужели ради того, чтобы меня не обидеть, Маура готов был отказаться от такой редкой чести? Ведь, как я слышал, Эль-Регир обычно никого не впускал в свою личную жизнь…
— Идите же, хозяин! — воскликнул я. — Я подожду здесь, или, если хотите, назад вернусь…
Поглядев на нас обоих, старший сын правителя неожиданно передумал.
— Идемте.
Под землю вела узкая ровная лестница, абсолютно невидимая в густых зарослях. Спустившись по ней, мы очутились в просторном темном помещении. Впрочем, темным оно оставалось недолго. Беззвучно зажегся мерцающий оранжевый свет, и источником его служили снопы кристаллов, вертикально стоявших по углам. Хотя и углов, как таковых, не было — комната оказалась овальной. В ней было лишь одно кресло, стоящее на высоком помосте ближе к центру; а напротив кресла широкое черное полотно прямоугольной формы, почти во всю стену.
— Что это? — восхищенно прошептал Маура.
— Смотровая комната, — ответил чужак. — Вернее, ее воссоздание. Здесь все так, как должно быть на самом деле. Мать очень любила сюда приходить.
Маура понимающе склонил голову.
— Посмотри на это. — Легким нажатием пальцев Эль-Регир привел в действие неведомый механизм, и на огромном черном полотне вдруг возникли сияющие белые точки.
— Звездное небо, — благоговейно прошептал Маура, подходя ближе. — Как это? Ведь сейчас день…
— Это стъя́ни [1], — терпеливо пояснил стоявший рядом. — С помощью приборов можно воссоздать любое изображение. Сядь в кресло.
Маура подчинился, с некоторой опаской забираясь на высокий помост и опустившись на упругое сиденье.
— Положи правую руку на подлокотник. Там круг, четыре направления. Видишь?
— Да, — мой хозяин провел пальцами по чуть выступающим кнопкам.
— Внизу таблица расстояний. В хранилище данных заложена карта всего Белого сектора. Ты можешь выбрать любой курс. Левая сторона тебе сейчас не нужна, там относительные размеры небесных тел.
Сосредоточенно Маура нажал одну из кнопок, и звезды на полотне чуть колыхнулись и поплыли в сторону. Стоя у ближней ко входу стены, я во все глаза следил за невероятным зрелищем и гадал, поверят ли мне в родной деревне, если я когда-либо осмелюсь рассказать обо всем увиденном.
Сперва нерешительно и осторожно, затем все более уверенно Маура выбирал маршрут среди звезд, и его длинные пальцы скользили по выступам на подлокотнике так, словно были созданы для этого.
Наконец в поле зрения возникла яркая, ослепительно белая звезда, расположенная почти на одной линии с еще тремя помельче — словно некие искусные руки нанизали бусины звезд на невидимую небесную нить.
— Ты нашел его, — произнес Эль-Регир, поднимаясь на помост и становясь рядом с креслом.
— Что нашел? — почти неслышно спросил Маура, будто у него перехватило дыхание.
— Ты действительно не знаешь?
— Я… не учил звездную науку, — сглотнул тот, резко вставая. Он пошатнулся, и Эль-Регир поддержал его, помогая спуститься.
— Я тебе благодарен, Эль-Регир, — очутившись внизу, мой хозяин отпустил его руку. — За доверие. И… это было очень красиво.
— Мне следовало послушаться отца, — сказал чужак, огорченно прикрыв глаза. — Он говорил, что ты еще не готов к этому.
Он провел ладонью по выступу на стене, и исчезли звезды; широкое полотно снова стало черным и мертвым.
Маура рассеянно прошел к выходу, поднимаясь по ступенькам. Я хотел было направиться за ним, но Эль-Регир неожиданно остановил меня, сделав запрещающий жест ладонью:
— Ана. Ты будешь молчать обо всем, что видел здесь.
— Конечно, господин, — пролепетал я испуганно. — Я буду молчать.
И мы вновь вышли на поверхность.
* * *
В просторной читальне находилось около десятка чужаков, занявших места за небольшими столами у полок, и стояла почтительная тишина, долгое время никем не нарушаемая. В очередной раз придя сюда после полудня, мы заняли укромный уголок недалеко от окна, и Маура углубился в чтение непонятных знаков, выбитых на плоской керамической плитке мелкими сплошными рядами, водя пальцем по строчкам, чтобы не сбиться. Я скучал, разглядывая стены, кое-где украшенные тканью с изображенными на ней различными схемами и чертежами. Вздыхая, я подумал, как хорошо, должно быть, уметь разбираться в таких сложных вещах. Хозяин теперь все чаще предпочитал проводить свой досуг в читальне, а не исследовать окрестности вместе с Калимаком, как в былые времена, и его друг, обижаясь, уходил на прогулки один, отсутствуя порой часами.
— Иди воздухом подыши, — предложил хозяин, на миг отрываясь от своего занятия. — Ты же не обязан здесь отсиживаться.
— Я посижу, если позволите, — помотал головой я, все же не желая отказываться от его общества, несмотря на скуку.
Он снял для меня с полок свиток с разноцветными изображениями множества растений, деревьев и цветов потрясающей красоты, большинство из которых я никогда до этого не видел.
— Вот, может, это будет тебе интересно.
Я с радостью кивнул, осторожно разворачивая тонкую гибкую пластину свитка и изучая картинки.
Эль-Орин зашел так бесшумно, что поначалу ни я, ни хозяин его не заметили. Только оказавшись у нашего стола, старец привлек к себе внимание, очень тихо обратившись к Маура:
— Ты не пришел.
— Разве вы еще чего-то не знаете, тар? — ровно спросил тот, не поднимая головы.
— А разве ты все рассказал? Запись не закончена. Утаивать информацию ты не имеешь права.
— А вы имели право? — холодно парировал Маура. — Если сами обманываете других, не удивляйтесь, что обманут вас. Как же прав был Трагальд! Вы из тех, кто спасает жизнь, чтобы использовать нас в своих интересах, как безвольных кукол!
— Тем не менее, — проигнорировал оскорбление тот. — Я спас тебе жизнь, и мне многих усилий стоило вернуть тебя к более или менее нормальному состоянию в Гоне, без помощи Эль-Ронта.
Маура вскочил и зашагал туда-сюда по комнате, к окну и обратно, наконец снова останавливаясь напротив Эль-Орина и сжимая кулаки.
— Если тебе это было так трудно, и не входило в твои планы, тогда зачем было вообще вызволять нас из Румина?! — он сорвался на гневный крик, опуская остатки уважения. Его била крупная дрожь. — Лучше бы ты хотя бы меня оставил там! Тебе так нужны эти жалкие кусочки информации? Возьми все, убери это из моей головы, оно мне не нужно! Давай же, к черту, бери! — лицо его исказилось болью, и он яростно взмахнул руками.
Большая плитка в руках у одного из чужаков, молча читавшего за соседним столом, внезапно вырвалась из длинных пальцев, словно ее выбили невидимым ударом, и, с размаху ударившись о гладкий каменный пол, раскололась на несколько крупных кусков.
В ту же секунду Эль-Орин выбросил вперед раскрытую ладонь, и Маура отлетел к стене. Я подбежал к нему, в ужасе вскрикнув. От удара у него носом пошла кровь, капая на светлую тунику.
С трудом он поднялся, отталкивая мои руки и прижимая рукав к носу. В комнате вновь воцарилось оглушительное молчание, пока в дверях вдруг не показался Эль-Ронт.
— Зачем ты меня звал? — обратился он к старцу.
Тут взгляд его упал на Маура.
— Что случилось?
— Он использовал сульга́т. Бесконтрольно. Я не ожидал этого и не успел остановиться, — признался Эль-Орин.
— Ты мог его убить.
— Ты мог заранее принять меры, — сухо ответил тот.
Ни слова больше не говоря, Эль-Ронт взял моего хозяина за плечи, ведя к двери, и я последовал за ними, все еще шокированный произошедшим.
На выходе Маура задержался, оглянувшись на молодого чужака, собиравшего осколки плитки.
— Си́дхан-и ла-мáе [2], — огорченно сказал он.
— Дой кант-у́ [3], — без враждебности ответил тот.
* * *
— Сиди так. — У себя в рабочей комнате Эль-Ронт усадил моего хозяина в кресло и аккуратно вытер его лицо и руки влажной тканью, смоченной в принесенной небольшой чаше воды. Затем положил на его переносицу холодный компресс, выравнивая подушку у него под затылком и укрывая его ноги толстым одеялом.
— Зачем это? Не холодно ведь, — покосился на него Маура, удерживая компресс пальцами.
— Чтобы быстрее остановить кровотечение, — объяснил правитель. — Наклони голову чуть вперед, не запрокидывай. Я скажу, когда можно будет подняться.
Он сел за стол и продолжил работу, просматривая какие-то записи и делая пометки. До меня не сразу дошло, что записывал он почти одновременно обеими руками на светлых деревянных пластинках, лежащих по обе стороны от основного свитка. Я изумленно затаил дыхание, но старался не глазеть на него открыто, так как это было невежливо.
— Можно встать? — нетерпеливо спросил Маура через некоторое время.
— Нет, — откликнулся Эль-Ронт со своего места, не прерываясь.
Сидящий в кресле покорно вздохнул.
— Бан, принеси, пожалуйста, мой кубик, я его, кажется, на кровати оставил, — попросил он, и я с готовностью метнулся в нашу комнату.
Калимака по-прежнему не было, и я, найдя медную головоломку на подушке, поспешил обратно.
— Спасибо, — Маура взял у меня принесенное.
Эль-Ронт, прошедший мимо по пути к полкам, мельком взглянул на игрушку в его руках.
— Я рад, что вы с Эль-Эданом проводите время вместе, — с легкой улыбкой заметил он.
— Да… Он мне это подарил, — вдруг спохватился мой хозяин. — Я не украл.
Правитель резко обернулся.
— Я и не предполагал этого, — тихо произнес он. Затем, подойдя вплотную к креслу, продолжил: — Я хочу, чтобы ты знал — ты можешь оставаться в этом доме, сколько захочешь, и считать его своим. И ты, Баназир, тоже, — обратился он ко мне. — Вам всегда здесь рады.
В небольшой комнате уже начинало темнеть, и Эль-Ронт зажег и поставил в центр длинного стола из темного дерева одну из их странных ламп с металлическим основанием и вертикальным кристаллом посередине, которые горели без огня и масла, от одного лишь поворота вокруг своей оси.
Достав с полки еще два стакана помимо того, что уже стоял рядом с большим кувшином на столе, он разлил по ним тот самый прозрачный ярко-красный напиток, всегда наводящий меня на мысли о рубинах — никогда не виданных мной драгоценных камнях цвета крови, которые описывал в своих рассказах покойный господин Лабинги.
Очевидно, было также отдано безмолвное распоряжение насчет еды, ибо вскоре помощник принес нам поднос с ужином, состоящим из золотистых ломтиков хлеба с румяной корочкой, с разложенной на них слегка поджаренной глазуньей из перепелиных яиц, а также блюда с солеными лесными орехами, свежими крупными ягодами клюквы, и тонко нарезанными дольками яблок,
