то
на придумывали себе херни всякой, извращенцы сраные".
И если б Галя услышала бы их, и эти их слова, то скорее всего не много бы, и не громко по материлась, она точно знала, что значат их «по чуть-чуть» и «чтобы поняли гады, что мы мужики», потом со вздохом бы улыбнулась, и согласилась, пожелав им хорошенько развеселить этот чёртов бар.
Примерно через полчаса, пахнущие мужским запахами, и порознь, они заявились в бар, быстренько выпили за стойкой по паре стопок виски без содовой и их глаза загорелись желанием приключений, а их языки тут же вспомнили все-все-все-все, давно забытые иностранные слова.
А ещё через пару стопок они уже стали вызывать реальный и вполне здоровый, и неподдельный, однозначный интерес у отдыхающих здесь после обеда многочисленных иностранных туристок.
И буквально в течении часа они уже были настоящими центрами женского внимания, восхищения, и ухаживания.
Особенно Сергей.
С его мужскою непосредственностью, обнадёживающей улыбкой холостяка и высокорослым телосложением, его интимная популярность ежеминутно росла прямо на глазах.
И в результате этой популярности, следующие трое суток он дневал, и ночевал у своей, весьма, и весьма симпатичной, и приятной во всех отношениях, длинноволосой, и длинноногой сингапурской знакомой, китайско- индийского происхождения по имени Нэнси.
И которая, кроме всех своих очаровательных женских достоинств тридцатилетнего возраста, судя по всему, была ещё, и весьма, и весьма состоятельной, и продвинутой во всех отношениях особой.
Но с Игорем, тем не менее, они обязательно и неоднократно, ежедневно пересекались - днём на палубах, или в бассейне, а по вечерам в барах, или на в клубе дискотеке.
Игорь же, после переезда Сергея к Нэнси, остался в каюте один и каждый вечер мог знакомиться заново, потому что мог запросто позволить себе пригласить свою очередную знакомую зайти к нему в гости.
Хотя при этом он каждый раз чувствовал себя крайне виноватым перед Галиной.
Игорь представлял глаза своей жены и ему становилось стыдно.
Он много лет любил Галину и сейчас "видел" её лежащей в гипсе на больничной кровати, представлял, как ей сейчас одиноко и ему становилось ещё стыднее.
Он не представлял, что бы он ответил на её вопросы, окажись она сейчас возле двери их каюты после этого бара.
Наверное, она бы выбросила его за борт или он сам бы выбросился с разбегу, но слава Богу, что этого не произойдёт, а Галя не сможет здесь оказаться, потому что это невозможно.
Или почти невозможно.
Да – почти, слишком уж хорошо Игорь знал свою жену и поэтому упорно уверял себя, что если что, то Галя его поймёт, во всяком случае должна понять, или хотя бы попытается, ведь они же с Серёгой ей всё объяснили через океан, пускай телепатически, но всё же, что все эти интрижки, это не серьёзно, это всё для их имиджа и не более. Тем более, что он предохраняется.
В общем, ничего не поделаешь, а выбранный ими имидж нормальных парней обязывал их так себя вести. Судьба – одним словом.
