автобусным вокзалы - по определению излюбленные места для преступников. Исторически населял Московский форштадт (как район прежде назывался) торгово-ремесленный люд, в среде которого династической редкостью было отсутствие судимости.
В этом мне пришлось лично убедиться, когда вместо обязательных малоэффективных и занимающих много времени променадов по улице с повязкой дружинника на рукаве дважды в месяц, перешёл я к ежемесячным дежурствам в составе группы оперативного реагирования в качестве внештатного инспектора уголовного розыска. Вот тогда я на практике узнал всю подноготную жизни не только района или города, а чуть ли не всего человечества.
Дежурства прекратились после гибели моего напарника - студента политехнического института, отслужившего в армии и кандидата в мастера спорта по самбо. При заступлении на дежурство получили мы с ним каждый свой список поднадзорных, которых предстояло проверить на предмет их присутствия по месту жительства, и отправились каждый своим маршрутом. Напарник не вернулся в опорный пункт, и только утром следующего дня выяснилась причина его отсутствия.
Проходя вечером по безлюдному скверу, заметил он, как семеро подонков пытались изнасиловать одинокую беззащитную девушку. Положение усугубили два обстоятельства: во-первых, дело было весной, и кровь в жилах бурлила, а, во -вторых, совсем недавно встретил он девушку, в которую безоглядно влюбился и с которой собирался отпраздновать свадьбу через месяц. Потому и кинулся опрометчиво в одиночку на целую толпу. Получил он камнем по затылку и в бессознательном состоянии оказался на земле. После того, как в процессе плясок всей шоблы на его бесчувственном теле у него из кармана выпало удостоверение внештатного инспектора уголовного розыска, шпана прикончила его, приподняв и сбросив с высоты бетонную мусорную урну ему на голову.
Самым скверным во всей этой истории было даже не то, что девица сбежала и не вызвала подмогу - "одинокая и беззащитная" сама оказалась поднадзорной (т. е. недавно освободившейся из мест заключения) и наотрез отказалась давать показания о происшествии. Гораздо хуже было то, что происходящее прямо у них под окнами убийство наблюдали жители двух пятиэтажных домов, напротив которых располагался сквер, и никто из них не только не вмешался, но и не вызвал ни скорую помощь, ни милицию. Так тело моего напарника и пролежало в сквере до утра, когда его заметил проезжавший мимо наряд патрульно-постовой службы.
- Напалмом всех вас сжечь надо! - орал в сторону этих домов капитан при осмотре места происшествия на следующий день. И своей властью запретил студентам и другим добровольцам участвовать в дежурствах оперативной группы.
Грешным делом, хотел я напроситься по старой памяти на ночёвку хоть в той же КПЗ, чтобы не тащиться на вокзал, дожидаться электрички, полтора часа трястись в ней на ночь глядя, а утром опять возвращаться в город. Но после слов капитана о бессмысленности борьбы почему-то расхотелось получать хоть какие-то поблажки от него. Расписавшись в протоколах-свидетельских показаниях, я попрощался и отправился на вокзал, благо опорный пункт находился недалеко от него.
