- Ну, и опишете какой-нибудь нетипичный случай, который вам придётся наблюдать, - закончил профессор Баранников, услышав звонок, который свидетельствовал об окончании занятий. – Я понятно объяснил?
- Понятно! – выдохнули студенты четвертого курса, поднимаясь со своих мест и убирая тетради с конспектами в сумки.
- Баранников… - буркнул Виктор, неодобрительно скашивая глаза на начавшего лысеть полноватого профессора, который подходил к двери, собираясь покинуть аудиторию - это же надо, насколько хорошо человек оправдывает свою фамилию! И какие же это нетипичные случаи из психиатрии можно наблюдать на практике, где контингент почти такого же возраста, как и мы сами? Вот если бы это были глубокие старики или какие-нибудь умственно-отсталые люди, вот тогда бы, наверное, мы этих случаев набрали вагон и маленькую тележку. А тут…
- Да ладно тебе, Витенька, - нежным голосом прервала его размышления Таня, - было бы желание, а подходящий случай всегда можно отыскать. Даже там, где его ожидаешь меньше всего.
И она задорно подмигнула насупившемуся однокурснику.
Обычно мелодичный голос Танечки действовал на Виктора магически. Мало того, что девушка была явной претенденткой на получение красного диплома, она была фантастически красива. Вьющиеся русые волосы и большие голубые глаза, в которых, казалось, можно было утонуть безо всякой надежды выбраться из их глубины, делали их хозяйку миловидной и привлекательной. За время учёбы в медицинском институте в неё влюбился не один десяток парней с разных курсов и факультетов. Но… всё было тщетно. Ни одному из воздыхателей так и не удалось услышать от красавицы Тани долгожданного слова «да». То ли ни один из них действительно не сумел овладеть сердцем прелестницы, то ли у неё уже был кто-то на примете – всё это оставалось тайной за семью печатями. Улыбнувшись своими иссиня-лучистыми глазами и сказав при этом несколько добрых слов голосом, похожим на звучание флейты, Таня мгновенно заставляла биться сердце представителя мужского пола сильнее. Сама же выходила из аудитории и незаметно исчезала в толпе однокурсников. В то время, как её каблучки цокали по широкой лестнице, поражённый синевой глаз очередной влюбившийся в них молодой человек, продолжал стоять, ничего не замечая вокруг. Это могло продолжаться долго. До тех пор, пока его кто-нибудь не задевал плечом, явно давая понять, что сон уже давно превратился в явь, и что аудиторию в скором времени займёт совершенно другая группа студентов.
Виктор не был исключением. Он давно дышал неровно к Тане, но старался сдерживать свои чувства. Парень не давал другим ни малейшего шанса думать, что он относился к категории влюбленных в красавицу четверокурсников. Но в этот раз даже волшебные нотки, которые всегда можно было услышать в голосе очаровательной девушки, не смогли заставить Виктора переключиться на что-то другое. Мало того, что студентам предстояла какая-то непонятная практика в молодёжном лагере – так там ещё надо было отыскать какого-то якобы психически нездорового человека и описать симптомы как можно детальнее.
- Ну, баран! Ну, придумал! - не переставал про себя чертыхаться Виктор, то и дело поминая профессора недобрым словом. Он заранее представил себе, что ему, скорее всего, придётся сочинять какую-то неправдоподобную историю, которая будет являть собой «правильное» описание визуального наблюдения, а также «жалобы» придуманного пациента.
Сославшись на боль в руке (накануне в институте был матч по волейболу, в котором Виктор и вправду растянул плечевые мышцы), молодой человек быстрым шагом покинул лекционный зал. Занятий в тот день больше не намечалось, поэтому, наспех накинув куртку, он вышел на улицу и, увидев подъезжающую к остановке жёлтую «маршрутку», побежал её догонять.
Ему повезло. Мало того, что он удачно сел в автобус, этот автобус оказался практически пустым. На сиденье, обратившись лицом к Виктору, сидел мужчина в джинсовой куртке с мехом, на руках у которого лежал одетый в светло-синий комбинезон ребёнок.
Сначала Виктора удивило то, что малыш находился на руках у мужчины, а не у женщины. «Не часто приходится в наше время наблюдать подобное», - мелькнуло в его голове. Но его лицо вытянулось ещё больше, когда он услышал речь, которая была обращена к крохотному созданию.
- Значит, так, - говорил мужчина, серьёзно глядя на малютку, - чтобы машину больше мою брать не смел, ты понял? Мал ещё, чтобы за руль садиться! Мы с твоей матерью не такие богатеи, чтобы каждые два-три месяца платить за тебя штрафы.
- Малыш посмотрел на отца серьёзно и неожиданно засмеялся.
- Чего ты смеёшься? – продолжал тот суровым тоном, - никаких шуток! Сказал, чтобы не брал машину – значит не смей брать. Я, что тебе несколько раз должен повторять?
Малютка что-то загулил на своём, только ему одному понятном, языке и снова уставился на мужчину.
- Чего ты мне тут нюни распускаешь? – внезапно разошёлся тот, - в моё время дети слушались родителей, а ты со мной пускаешься в споры, дуралей этакий!
Малыш притих, и мужчина, видимо удовлетворенный его реакцией, заметил уже более миролюбиво:
- Молодец! Ладно, хоть о матери подумал! Уже хорошо, раз меня не слушаешь!
В этот момент ребёнок захлопал глазками, после чего продолжил свой "разговор", не переставая улыбаться.
- Ну, вот и лады! – обрадованно произнёс мужчина, - как хорошо с умным человеком беседовать!
- Господи! – словно обожгла Виктора мысль, - да ведь он же психически ненормальный! Налицо самая настоящая параноидальная шизофрения! Как такой маленький ребёнок мог взять машину и тем более сесть за руль? Вряд ли он вообще умеет сидеть.
В этот момент мужчина нахмурил брови и снова заговорил, не сводя сердитого взгляда с находящегося на его руках малыша:
- А про Катьку свою даже не смей думать! И вообще мне наплевать, что там у неё за мысли относительно тебя! Ты, наверное, и машину-то из гаража тайком выкатил из-за этой вертихвостки!
Кроха вдруг зашевелился и стал выказывать явное неудовольствие. Он запыхтел, потом задрыгал ножками и издал похожие на кряхтение звуки.
- Что? – чуть не подпрыгнул на сиденье мужчина, резко сводя густые чёрные брови к переносице, - ты что-то сказал, оболтус несчастный?
- Ого! – подумал в этот момент Виктор, ошарашенно глядя перед собой, - да тут ещё и явный истерический синдром присутствует!
В его памяти неожиданно всплыли слова Танечки о том, что нездоровые психически люди могут встретиться там, где этого даже не ждёшь.
- Точно! - подумал Виктор и стал размышлять над тем, кто мог доверить ненормальному человеку маленького ребёнка. Впрочем, через некоторое время, его захватила мысль о том, что надо срочно придумывать план спасения.
В этот момент мужик напротив рявкнул:
- Всё! Дома поговорим!
И вскочил с места. Кроха заплакал. Виктор тоже вскочил с твёрдым намерением отобрать малыша у страдающего психическим заболеванием папаши.
В этот момент у мужчины из уха выпал маленький белый наушник, и он, обращаясь к Виктору, совершенно спокойно попросил:
- Парень, подними, а? А то я, видишь, какого маленького держу? Несподручно мне. Даже мобильник ради такого случая пришлось в карман убрать.
Виктор, как во сне, нагнулся, поднял наушник и подал его мужчине в джинсовой куртке.
- Ну, Данечка, - ласково заговорил тот, покачивая малыша, - через одну остановку мы уже и выходим. Не плачь, маленький.
- Спасибо, - улыбнулся он, забирая наушник из рук Виктора. – Вот жизнь сейчас пошла, - вздохнул он, не обращая внимания на изумленное лицо студента, - сын совсем от рук отбился! То ему новый компьютер подавай, то современный телефон! Теперь вот до машины добрался, негодник! А я и так занят, не могу с ним по-нормальному пообщаться, так ещё младшая сестра попросила с её малышом полдня посидеть!
- А когда мне? – продолжал рассуждать он, прижимая к себе хнычущего мальчика, - у меня строительство дачи горит! Я и дома-то уже забыл, когда был в последний раз.
- Да ты садись, чего всё стоишь? - приятельски улыбнулся он Виктору, - помог уже! – и он разжал кулак, в котором находился наушник. – Нам всё равно сейчас выходить, правда, Данька?
Внезапно успокоившийся Данька снова заулыбался и загулил. Мужчина крикнул водителю:
- Командир! Останови вот тут на повороте! – и через несколько секунд, аккуратно держа крохотное создание, выскочил из «маршрутки», оставив Виктора стоять с широко раскрытым ртом.
)
