Невысокого роста, худенькая, с заплетённой каким-то немыслимым образом русой косой, Стася казалась изящной статуэткой. У неё были большие голубые глаза с длинными ресницами и по детски пухленькие губки. Глядя на кукольное личико этой девушки, трудно было предположить, что у неё есть характер. А характер у Стаси был.
Её воспитывал отец, жёстко, по-мужски. Когда умерла Стасина мама, он так и не женился, отдав себя работе и воспитанию дочери. Спортивный врач, он, с детских лет вбивал, в голову девочке, мысль: - Спорт – это здоровье, спорт – это сила, спорт – это сама жизнь. Стася занималась карате и помалкивала, строя свои далеко идущие планы, а, окончив школу, не смотря на увещевания и угрозы отца, поступила в педагогический университет на факультет биологии. А ещё она писала стихи, и это была её самая большая тайна.
Неожиданно тотальный контроль над жизнью дочери закончился. Придя с работы отец «чистил пёрышки» и загадочной миной на лице, исчезал из дома. Приходил поздно. Тихо крался по коридору, боясь разбудить дочь, и когда Стася, как бы случайно, выходила из своей комнаты, он, старательно отводя глаза и блаженно улыбаясь, бормотал что-то о пробках на дорогах. От отца пахло женскими духами.
Стася совсем не помнила матери и потому обрадовалась этим переменам. Казалось, она наконец-то обрела долгожданную свободу. Ей было восемнадцать лет, она никогда не уезжала из своего города, а ей так хотелось посмотреть мир.
Вскоре в их доме появилась женщина. Это была симпатичная пухленькая хохотушка, и атмосфера сразу потеплела.
- Анна Николаевна, - смущённо представил её отец.
- Нет, нет, просто Аня, - хихикнула толстушка и чмокнула Статю в щёку, от чего та, не привыкшая к нежностям, зарделась как цветочек аленький.
А через год с небольшим у Стаси появился маленький горластый братишка, и девушка поняла, что теперь у отца полноценная семья, и она, Стася, может, заткнув свои угрызения совести куда-нибудь поглубже, или подальше, уехать в края своей мечты, где она будет изучать жизнь растений в дикой природе, среди мужественных и суровых людей..
Окончив институт, она стала искать именно такую работу и однажды в интернете прочитала объявление. Дальневосточный институт экспериментального растениеводства приглашал людей любящих природу для работы в Хабаровском крае.
- Нет! – отец был категоричен.
- Да! – Стася не собиралась отступать.
- Я не позволю единственной дочери забираться к чёрту на кулички. Придумала тоже, Дальний восток ей подавай. Здесь ей, видите ли, места мало.
- Я уже взрослая! – кричала Стася, - и могу делать, что хочу. И вообще, у тебя теперь сын есть, так что я не единственная.
-Нет! – отец грозно стучал по столу кулаком.
- Да! – стучала в ответ Стася.
- Ну, Стася. – увещевала её Анечка. – Да успеешь ты ещё на мир насмотреться.
- Я всё равно уеду! – кричала из своей комнаты девушка.
Через несколько дней отец сдался, и она пошла на собеседование. Возле офиса сидело три человека, женщина лет тридцати пяти да двое, судя по военной форме, только что отслуживших ребят. Они заинтересованно уставились на девушку.
- Господи! Ну, ты-то куда едешь? Это же тайга, – пробасила женщина. Она была крепко сбитой, с мужскими чертами лица и по детски легкомысленной стрижкой. На ней был элегантный костюм серого цвета, как показалось Стасе, довольно дорогой. Хотя… воспитанная отцом девушка совершенно не разбиралась в женских нарядах. Она мило улыбнулась и села рядом с женщиной, отгородившись, словно стеной, от любопытных взглядов парней.
- Я биолог. Хочу по специальности работать
- Деточка, да сколько же тебе лет? Ты школу-то закончила?
Стася постаралась сделать взрослое лицо.
- Я вообще-то институт закончила.
- Ну ладно, ладно, не сердись. Жанна Безкромсая. – представилась женщина, – поэт, член пяти союзов писателей. Еду за новыми впечатлениями.
- Анастасия, – Стася обрадовалась. Рядом с ней была родственная душа. – Я тоже пишу, – неожиданно для себя призналась она.
- Ну? - удивилась Жанна и на её лице появилась саркастическая ухмылка. – Если тебя возьмут, обязательно посмотрю, что ты там такое сочинительствуешь.
Видимо в том, что её-то непременно возьмут, она была уверена на все сто.
Постепенно коридор стал заполняться людьми. Первой подошла женщина лет сорока, следом двое мужчин приблизительно того же возраста, красивая девушка с чёрными как смоль волосами. К назначенному времени в коридоре уже было не протолкнуться.
Внезапно, почему-то для Стаси это оказалось внезапным, наверное, она увлеклась разглядыванием людей, дверь в офис открылась и в коридор вышла женщина. О! Что это была за женщина. Высокая, стройная, с копной рыжих волос, она была необыкновенно красива. Правда, наряд её был слишком уж вызывающим, для собеседования, но Стася подумала, что эта красавица проводит долгое время в тайге и простила её.
Обведя людей ленивым, кошачьим взглядом зелёных глаз и, отодвинувшись чуть в сторону, рыжеволосая пропустила мужчину, который поразил Стасю даже больше чем это колоритная особа. На вид ему было чуть больше тридцати, но в уголках рта уже поселились скорбные морщинки, короткие волосы его были совершенно седыми, на правой щеке примостился пауком корявый шрам, а взгляд… Стасю поразил взгляд этих темных и глубоких, как омуты глаз. Казалось, в них поселились и боль, и отчаяние, и скорбь всего мира.
- Господи! Что же пришлось пережить этому человеку? – Стася поёжилась.
Он пошёл по коридору, высокий, сильный, пристально вглядываясь в людей, и они отодвигались к стене, уступая ему дорогу.
- Ты, ты, ты. – Он слегка прикасался рукой, на которой был виден огромный уродливый шрам, - пройдите. Остальные ждите.
Возвращаясь, он остановился возле Стаси, оглядел её тяжелым пронизывающим и одновременно завораживающим взглядом и ничего не сказав, зашёл в кабинет.
Семеро отобранных людей, среди них два парня в военной форме – все, как один, рослые и крепкие, потянулись гуськом вслед за ним. Минут через десять они вышли и бодренько потопали к выходу.
- Заходите по десять человек, - крикнул кто-то сквозь приоткрытую дверь и Стася, вошла в числе первых. Кроме женщины с кошачьими глазами и седовласого мужчины в комнате были ещё двое. Они были в белых халатах, в руках держали какие-то приборчики.
- Верхнюю часть тела оголите, прививочку от энцефалита сейчас схлопочете, - весело сказал один из них и захихикал похрюкивая.
Стася застеснялась, вокруг были мужчины.
- Смелее, смелее, сударынька, - подбодрил её доктор и, едва она сняла кофточку, поднёс приборчик к её спине. Раздался еле слышный щелчок, и девушка почувствовала лёгкий укол под лопаткой.
- Ну вот, а ты боялась, - хлопнул её чуть ниже спины весёлый доктор, – живенько, живенько, одеваемся, не задерживаем остальных.
В общем-то, собеседования не было. Был короткий инструктаж.
- Брать вещи практичные и немного. Сапоги, ботинки, брюки, ни каких туфлей на шпильках, - это тайга.
Им назвали время и место встречи.
Узнав, что она уезжает через два дня, отец и Анечка расстроились. Отец подарил новый «навороченный» сотовый телефон и долго наказывал, чтобы она звонила каждый день, а Анечка симпатичный жёлтый свитерок и хорошенькие полусапожки на низком каблуке. Все трое долго суетились, решая, что понадобится ей в дороге и там, (страшно подумать) в тайге, за тысячи километров от дома.
В ночь перед отъездом Стасе не спалось. Стоило закрыть глаза, как перед ней появлялся седовласый мужчина и, снова и снова, пронизывал её своим жутким давящим взглядом. Она представляла, как увидит его, и сердце её сладко замирало от желания вновь почувствовать на себе его взгляд. А потом пришли стихи. Она записала их в блокнотик и сунула в сумочку, чтобы в поезде переписать в тетрадь.
Утром, когда она не выспавшаяся вышла на кухню, там уже хлопотала Аня. На столе лежала огромная куча пирожков, в духовке скворчала курица, натёртая всякими восточными пряностями – фирменное Анечкино блюдо.
- Для друзей. Угостишь - познакомишься быстрее, - напевала она, складывая в огромную корзину какие-то пакеты.
Провожать её отправились всем семейством. Стася нарядилась в новое платье, сшитое Аней из белой отцовской рубахи.
- Сейчас это модно и шить быстро, - уверяла их с экрана телевизора, ведущая какого-то женского журнала.
Платье действительно оказалось красивым и перетянутое на талии широким чёрным ремнём оно смотрелось на Стасе эффектно.
- Эх, жаль я толстая, - огорчалась Анечка, - а то бы и себе такое же сшила.
До отхода поезда оставалось ещё минут пятнадцать, а на перроне уже было людно. Стася оглядела толпу, но седовласого мужчины не было. Она взяла братика на руки, и он обнял её, словно предчувствуя скорую разлуку.
- Павлик, ты маму с папой слушаться будешь?
Он хитренько посмотрел на неё.
- Не буду.
- А меня ты будешь вспоминать?
- Я тебя люблю, - он крепко-крепко обхватил её за шею, и тут Стасю, словно ударили в спину. Это был его взгляд. Она оглянулась. Мужчина разговаривал с кем-то, она не заметила с кем. Он вновь посмотрел на неё. Её сердце замерло на мгновенье, и забилось быстро-быстро. Горячая волна прокатилась по всему телу и Стасе показалось, что она сейчас умрёт, ну или, по крайней мере, брякнется в обморок.
- Что с тобой? – спросила Аня, но тут объявили посадку и все засуетились. Стася, скрывая волнение, отдала Павлика и схватилась за сумки.
- Оставь, я сам занесу, - отец отобрал у неё вещи.
Стася, стараясь скрыть подступившие слёзы, расцеловала Аню и Павлика и ринулась к вагону.
- Не толкайтесь, все успеете войти - хмуро проворчала проводница.
- Ну вот… - поставив сумки в рундук, отец потерянно огляделся, - давай прощаться. Ты это, звони чаще, а то я уже сейчас начинаю скучать и… береги себя.
Он поцеловал её и пошёл к выходу. Спина его горестно горбилась.
- Папа, я люблю вас! - крикнула вслед ему Стася.
Он, не оглядываясь, безнадёжно махнул рукой.
