виде очень даже миленьким. Я его еще больше полюбила. Розовенького, откормленного, пузатенького. Почти родного. Я к нему – как к сыну. И к груди его. Только бы ему было спокойно. Хорошо. Со мной.
Подходит к вешалке. Обнимает пиджак.
О, как мы отдохнули! Я от Петруси ни разу грубого слова не услышала. И где мы только не были! Лучшие рестораны. Мексиканские пирамиды…
Я была под таким впечатлением! Из меня благодарность так и полезла. (Садится на шпагат). Петруся даже похудел на два килограмма. А на обратном пути, в самолете, он мне сказал: «Классная ты баба, Верка. Жалко с тобой расставаться». (Горько). Почему? Что не так?
Подходит к столику. Красит губы. Убирает волосы в хвост. С вешалки снимает плащ. Застегивает на все пуговицы. С полки берет обувь без каблуков. Звучит марш.
(С вызовом). Я же баба неглупая. Почему, одним говорят: «Хорошая ты», – а на других женятся?
Горько вздыхает.
От меня все уходили. И грузчики, и поэты. А я их любила. Подстраивалась. Им всем со мной было легко и спокойно. Неблагодарные.
Но ненависти к мужчинам у меня нет. Озлобленность отсутствует. А рассудительность присутствует.
Это я раньше могла прикармливать. За просто так любить. На своих же метрах. А теперь я дорого стою. Где же ты, мой единственный? С оффшорной компанией? Неиссякаемым счетом? Хочется согревающей стабильности.
Надевает бусы. Медленно танцует.
Как-то темной ночью меня осенило! Если бы я тогда с кем-то была, не осенило бы. Но под зимним стеганым одеялом лежала я одна.
Нужен мужик с комплексами. С серьезными, жуткими комплексами. Уверенный в себе мужик рано или поздно от меня уйдет. Не потому, что я плохая, а он хороший. Просто так устроена жизнь.
Смотрит в зал взором хищницы. Говорит мягко.
Неуверенный в себе будет держаться за меня до самой смерти. Бабы, не надо им крылья выращивать. Подрезать крылья следует. Так надежней! (Кивает головой).
Кто сказал, что мужчина с проблемами и страхами – несостоятелен? Напротив. У кого есть комплексы, те и на гребне волны! Они не плывут по тихому, размеренному течению жизни, а карабкаются, бултыхаются, суетятся. Чтобы спрятаться за фирменные тряпки, тонированные стекла и валютные вклады. За ширмой успеха сути не видно. Я знаю. У меня разные мужчины были. (Оглядывается во все стороны). И у каждого из них имелась «страшилка». (Зло). Мне бы манипулировать ими, а не излечивать этих неблагодарных.
Мне бы Петрусе – да про его животик сказать. Но не по-хамски сказать, а намекнуть, что из-за животика все остальные органы очень плохо функционируют. По-доброму, по-бабьи так указать на истину. Тогда он не ушел бы.
Нет, я не озлобилась. Просто я про эту жизнь кое-что поняла. Не стоит мужчинам угождать. У кого проблемы, те и стараются. А у меня – никаких проблем! У меня и спереди и сзади все в полном и шикарном порядке. (Звонко хохочет). С завтрашнего дня начинаю новую жизнь. (Зевает). Выхожу на охоту.
Монолог из пьесы «Встретимся в аду».
Женщина. (В зал). Было время - мы жили впроголодь. Чума-перестройка. Она ворвалась в страну и обозвала белое черным. Хладнокровно разрушив монолитный фундамент порядочности, образованности и интеллигентности, перевернула мир вверх ногами. Наступило новое время, давшее видимость свободы и абсолютную реальность безденежья. Пришло время деятельных людей, умеющих вцепляться зубами в свое и чужое.
Несколько лет впроголодь научили нас многому. Пришлось кое-что переосмыслить. Отказаться от старых привычек, надежных друзей и честного слова. Необходимость принять жёсткие правила игры в новом дне уже не шокировала. Кто не перестроился, тот погиб! Некоторые из тех - погибших оказались у вонючего помойного бачка, другие были замечены мной в ленивом попрошайничестве в переходах метро и только малая толика из них сохранила в себе мужество влачить жалкое существование от зарплаты до зарплаты, подсчитывая в закромах пакетики с мукой, сахаром и крупой. Прославляя их мужество, я всегда помнила о своих детях. Я не представляла их моющими стекла чужих машин.
(В зал). В нашей жизни было много разных женщин. Одни приходили. Другие уходили. Красивые. Вульгарные. Строгие. Капризные. Услужливые.
(Обезумившим голосом). Что-то должно было случиться. Что-то должно было произойти. Я тебя так любила! А теперь ты не дышишь. (Горько). Ты обо мне никогда не думал! Ты что, не мог просто потерять сознание? Или получить сотрясение? Тебе обязательно нужно было умереть, да? (Гневно). Что я скажу детям? Жарко. Как же жарко (обмахивается). Сейчас отключу отопление. Чтобы ты не разбух. (Брезгливо). Вспухнешь. Покроешься пятнами. (Нежно). Ты был такой красивый. (Устало) За окном – первый снег. (Всполошившись). Что делать? С этой чёртовой жизнью. С твоим трупом. (Задумчиво). Нужно выпить.
Мы с тобой прожили жизнь. Ты ничего не знаешь обо мне. (Пьёт). Странная история… Пронизывает до костей сыростью. Неряшливостью. Неосознанностью. (Обращается к трупу). Чувствуешь? Ты хоть что-то ощущаешь? Как там? За чертой. Расскажи. Эй! Ты меня слышишь? (Досадливо). Ах. Ты давно меня не слушал. (Икает). А я боюсь старости. Этой никчемной старости. С провисшими щеками. Заплывшим подбородком. Трясущимися руками. Как же должно быть страшно. Там. Распад тела. Личности. Я не хочу быть в тягость детям и внукам. Быстрая смерть, как избавление. Кто даст гарантию, что я скоропостижно скончаюсь от инфаркта? У человека должен быть выбор. (Перебирает на пальцах. За кулисой – удар по клавишам пианино). Бритвой по горлу. (Смеется). Не эстетично. (Находчиво). Пуля в сердце. (Задумчиво). Можно выжить. Стрелять второй раз? А если рука не поднимется?.. Веревка на крючке. Да. Это по-женски. Красиво. Приходит горничная. А я вся синенькая. В розовом халатике. Крик. Вопль. Суета. Суматоха. Как я люблю. Почти Цветаева. Почти Марина.
В руках у неё бутылка. Размахивает ею, словно флагом. За сценой - военный марш.
У человека должно быть право на распоряжение своей смертью. (Пауза). Греки уходили красиво. Правильно озвучив своё желание, умерщвляли плоть. Легитимизировав закон на смерть, получали официальное разрешение от властей вместе с ядом. (Всхлипывает). Покойся с миром, древний грех. Свобода – главный козырь счастливой судьбы. Свобода через добровольное умирание. А мы – рабы. Вещей. Иллюзий. Страстей. Вечности. (Пьяным голосом). Я не верю в Вечность. Всё имеет свой срок. Курица тухнет, если её забыть на жаре. Супружеские отношения покрываются плесенью. (Плачет). Мы так далеки от истины. Кто придумал, что человек есть мера всех вещей? Человек – водный пузырь. Не более. В возомнил-то о себе. Человек! (В сторону кулис). Выпей яду, друг. Болезнь Альцгеймера убьет любовь к тебе. Дети возненавидят тебя, как только ты перестанешь выполнять гигиенические процедуры, и твоё тело покроется смрадом. Жена отвернётся от тебя, ведь ты достанешь ее своей плаксивостью. (Громко). Даже санитарка сбежит, увидев пролежневые язвы. Уйди достойно, человек! Что? (Присушивается). Нет цикуты? (Сама к себе). Животный инстинкт будет цепляться за дыхание жизни до последней секунды. (В зал). Впереди у вас – старость… Незавидная участь. Присаживается к трупу. (Обречённо в зал). Кому вы нужны в старости? Не размышляли об этом? А вы подумайте!.. Вам посчастливилось родиться в этой стране. (С состраданием). Вы не нужны своей Родине. Поверьте. Государство обойдётся без стариков. Эта узурпаторская машина ждёт новые здоровые тела. Делайте свежих людей, господа! (Пауза. Пьёт). Знаю. Вы надеетесь, что в старости не будете лишними. Если вы правильно воспитали детей, они станут заботиться о вас, но под коркой (стучит себя по лбу), за балластом совести и пластом порядочности, они примутся ждать вашего ухода. Поверьте. Старики в тягость. Парализованные старики – мука для всех.
Обычай – умерщвление стариков в позднем средневековье. (С вызовом). Что вы знаете о тех временах? Историю переписали. Скрыли от вас факты. (Находчиво). Эвтаназия. (С вызовом). Поговорим? Почему бы не облегчить предсмертные страдания неизлечимо больных? Давайте отпустим их – прикованных к постели. Прекратим их муки. Не надо в меня тыкать пальцем. Пришло время снять запрет на предмет. (Вздыхая). Не стоит осуждать, решившихся уйти достойно. Авось и вы к этому придёте. Когда наступить час. Будете молить глазами. Нет. Не об отпущении грехов. А о прекращении жизни, ставшей ненавистной.
Тебе повезло. Ты не дожил до мучительных ожиданий Смерти. Содрогаясь, волнуясь, страшась, никогда не будешь прислушиваться к её крадущимся шагам. (Хихикает). Тебя просто стукнули по голове. И ты упал. Замертво. Ушёл, так сказать, в расцвете сил. (Ехидно смеется). Какие там уж силы… То одышка. То отрыжка. (Пренебрежительно). Она бы никогда на тебя не взглянула, мой дорогой муж, если бы не завод. Кому он теперь достанется? Мне? Нет. Запугают. Отберут. По миру пустят. Такова реальность. (Задумчиво). Ты пока полежи тут. (Уходит. Быстро возвращается. В руках у неё бумаги). Я так и знала! Решил меня обобрать! За что, милый? Зачем, дорогой? Чтобы тискать её молодые сиськи? (Разбрасывает по нему бумаги). Забирай! Все эти сраные деньги забирай! Мне ничего не надо! (Садится рядом). А помнишь… Тот день. Ты ел мороженое. Ты надел на меня свой свитер. (Пьёт). Я приехала издалека. Новое имя. Новый дом. Ты ничего не спрашивал. Я ничего не рассказывала. Простая жизненная позиция, придающая смысл мирному сосуществованию. Я родилась на юге. В том времени перемешалось всё. Законы предков. Правила поведения общежития в советском детдоме. (Оглядываясь). Седьмой класс. Мне повезло. У меня не было груди. А она… К тринадцати годам успела сформироваться. Оформиться. (С придыханием). Расцвела. Заблагоухала. Мальчишки брали её за руку. Гуськом выстраивались у её парты. (Трет виски). Помню его лицо. Старое. Красное. Поношенное. Он странно смотрел на неё. Перед Новогодним вечером Фёдор Петрович с нами был вежлив. Не кричал на нас. Не разбрасывался подзатыльниками. Строем мы вошли в столовую. Шеренгой вышли из неё. (Кружит по сцене. Звучит нежная музыка). Праздник! Настроение! Мы собирались. Наряжались. Клеили мишуру на дешевые платья. Ёлка. Новый год! Сладкие подарки в дешёвых картонках. Из подарков наши учителя давно повыковыривали шоколадные конфеты. Но мы об этом не знали. (Музыка обрывается. Женщина становится на край сцены). Все ушли. В спальне для девочек осталась она и я. Грифельным карандашом она рисовала брови. Я залезла под кровать. Она хотела выглядеть старше. Мне нужно было побыть одной. Шумная жизнь изматывала меня. Я так и не привыкла к казенному миру, к общим мыслям. Колготкам, башмакам, застиранным трусам. (Вздыхает). Бантики, фантики, харчи – всё общее. Шум, гам – один на всех. Гарантия тишины – холодный пол под кроватью. Свесив покрывало, затемнив пространство, можно предаться воспоминаниям. (В зал). Почему они оставили меня? Родители. (Прячет голову под рукав). Помню. Новый год. Дом. Печь. Пирожки. Запах снега. Они украсили окна снежинками. На дверь нацепила мишуру. На ёлку повесила звезду. Мне подарили платье. (Размазывает слёзы по щекам).
(Пауза).
В спальню он вошел тихо. Снизив планку её страха, всучил ей в руки плюшевого зайца с большими ушами. Его действия были медленными и прерывистыми. Он экономил энергию. На своей
