НЕ СУДЬБА
Б А Н К Е Т
Защита кандидатской прошла блестяще. Банкет был в разгаре. Многочисленные коллеги новоиспеченного гения философских догматов Николая Сотникова уже порядком устали от умных застольных тостов и вальяжных рассуждений на заданную тему и теперь, поглотив декалитры спиртного, были, что называется, «в свободном полете».
«Вишневый зал» ресторана гудел как пчелиный улей. В плотном табачном облаке над столиками витал водочно-винегретный дух. Вобщем, всё как у людей…
- Нет, Коля, ты не прав. - запальчиво возражал новоиспечённому кандидату член ученого Совета Иван Николаевич Стеклов. - Пойми, что двадцать первый век раскромсал личность на мелкие, самостоятельно живущие осколки.
То, что только вчера мы осуждали в принципе, сегодня - норма! Основополагающим лозунгом дня стало пошлое «Хочешь жить, умей вертеться!». А основой выживания - «социальная интегрированность». Сумел перекраситься, приспособиться, твоя взяла! Каким из осколков собственной личности сегодня удобней пользоваться?
У каждого выжившего их целый арсенал этих осколков: на все случаи жизни.
Надо быть хамом? Нет проблем! В большой цене, скажу тебе, сегодня халуи!: «Пожалте-с! Чего изволите-с?»
Начальник пожурит, помашет пальчиком, прикажет и мы все уже в красных ливреях: - Токо скажите чё надо! Мы враз!
Стеклов тяжело оторвался от стула и, придерживаясь за столик, страстно, по-клоунски отбивает поклоны. Тяжело дышаопустился на прежнее место:
- Слепо, желая нам добра, предки протоптали для нас добротную, по их мнению, жизненную лыжню. Отшлифовали языками и задницами «ступени роста»: детский сад, школа, ВУЗ, ученая степень. Туда нельзя, сюда не моги, там не стой, здесь не ложись. Иначе козликом станешь...
По-вашему, прав был Ролло Мэй, обвинивший нас в самовлюбленности и самодостаточности, в сознательном затаптывании Фрейдовских постулатов о неприглядности человеческой натуры.
Между прочим, дорогой коллега, творец психоанализа открыл для нас интеллектуальные «механизмы подавления» истинных чувств, определяющих наше «нестандартное» поведение, нашу ин-ди-ви-ду-альность!
Именно так, Коленька. Именно так. Выживший из ума психоаналитик увидел главное, сознательно подчеркнув важность ма-а-лю-сень-кой детальки этого механизма – основы нашего жизненного кредо. Сначала полюби себя на всю жизнь, утвердись во мнении, что ты самый-самый, а потом - твори...
Чувствуя бесконечность пустого диалога, сосед Стеклова по столу, завлаб Дима Норкин попробовал сбить накал страстей:
- Милые великомученики! Переключите свое драгоценное внимание на более существенные субстанции! Врежем-ка по-махонькой! Неужели не устали от мельничного дела?
К-ка-к-кого дела? - недоуменно уставился на Норкина философствующий Стеклов.
- Я говорю, хватит лить воду на мельницы философии. Пора бы передохнуть. Я после защиты год вообще ничем не мог заниматься. Так. Валял дурака на прошлом багаже...
- Молчи, плебей науки! - грозно выдавил из себя Стеклов. - Вот! Пожалте бриться! Яркий пример детерминированного дитя социальной интегрированности... - ткнул в пространство неподкупный член ученого Совета. - Вот, Коля, от чего я тебя…
- Маль-чи-ки. Гении наши непризнанные! Пора переходить в норомальные формы бытия. Женечка, сбацаем на зависть всем, а?
Л Е Н К А.
Бывшая сокурсница Николая – Ленка Москвина – у стола появилась неожиданно. Она была тоже, что называется, «на взводе». Вульгарно покачивая бедрами, Елена прошлась вокруг компании и остановилась рядом с Сотниковым.
- Заканчивайте, мужички, свой треп. Пора переходить к наслаждениям... Вот, Владимир Степанович, в подтверждение ваших тезисов еще один яркий пример многослойности личности. Какой прорыв бури инстинктов!
- А ведь только что была человек-человеком... – ёхидно усмехнулся Николай, кивая в сторону Москвиной.
- Поднимайся на дело правое, фи-ло-соф! – захохотала девушка.
- Преподнеси-ка, Леночка, нашему интеллектуалу урок свободного потока ассоциаций.
Николай смущенно улыбнулся и нехотя встал.
- Ленк, да я ...
- Шевели ногами, рыцарь! Голову оставь под столом. Она тебе в ближайшие сутки не понадобится.
- Рад стараться, мадемуазель. – козырнул Николай.
- К пустой голове руку не прикладывают!
Схватив Николая за край пиджака, Лена увлекла его в круг танцующих.
- И что они находят в этом хорошего? – проворчал смущенно Сотников.
- А вот что! - томно шепчет Ленка и ее бедра бессовестно начинают выделывать тако-о-е, что…!
Николай, поначалу, делает вид, что ничего в этом зазорного нет. Но, заметив явно двусмысленные выражения на лицах окруживших коллег-женатиков, смущается:
- Лен, кончай придуриваться. Пойдем за стол, а?
- Никаких столов! - категорично заявляет захмелевшая девушка. - Ни-ка-ких! Понял? - Она проводит своим наманикюренным ногтем по подбородку Николая, прижимается щекой к его гладко выбритым скулам, льнет своим змеиным телом...
- Ле-е-нка! Ты уже совсем… Люди ведь смотрят! - шипит Николай на ухо своей напарнице.
- Какие мы недотро-о-ги! Какие мы целомудренные! Расскажи лучше как вы напару с Витькой раскрутили эту старую вешалку, Маргариту Анатольевну? Чё? Смутился? Ну, и как она в постели?...
Пре-кра-ти-и-и, балаболка! …
ТОЛЬКО БЫ НЕ СОРВАТЬСЯ!
- Николай крепко сжимает запястье уже ничего не соображающей Елены, пытаясь увести ее с танцевального пятачка.
- Не трогай меня, паршивец! Не тро-о-гай! - кричит что есть мочи и бьет его наотмашь по щеке. - Таких как ты у меня целый воз и маленькая тележка! Понял?
- Ну и стерва ты, Москвина! - нагнувшись к уху своей партнерши рычит Николай. - А еще в жены напрашивалась...
Это уже был удар ниже пояса. Но Николай ничего не может поделать со своими эмоциями…
Эту милую, славную девочку с параллельного потока Николай приметил еще на первом курсе. Он избегал её, почему-то, стеснялся прямых контактов с этой острой на язычок красавицей-сибирячкой. Ему казалось, что в избалованной судьбою кукле нет сердца. Её холодные рассуждения об отношениях между молодыми людьми, искаженные представления о добре и зле сыграли роковую роль. Его сердце не приняло такого «дара природы».
Со стороны же Елены на протяжении всей вузовской жизни были попытки оседлать крутой нрав этого простого на вид, но заковыристого земляка. Не вышло. Её подружки наперебой судачили в его присутствии про то, как Москвина сохнет по нему, что она только из-за него стала ходить в академический хор, что...
- Ладно вам заводить меня. - смущенно защищается Николай, чувствуя при этом приятное тепло под ложечкой.
* * *
«- Только бы не сорваться...» - успокаивает себя Николай, твердо держа Елену за локоть. – «Скорее бы дойти до стола …»
- А! Скандалисты заявились! - хохочет во весь рот стажер Сережа Мандриков. - Ну и Ленка! Прямо ложится под Кольку! В мужья затащить хочет!...
Доведенный до отчаяния легкомыслием Елены, Николай окончательно срывается.
- Ты что мелешь, урод? – обрушивается он на отропевшего Мандрикова. – Кто тебе позволил? ...
- Коль, да ты чего? Да я …
Николай с полуоборота наносит обидчику резкий удар по скуле. Теряя равновесие, любимец институтских посиделок пикирует вместе с креслом на гранитный пол. При этом, он успевает ухватиться за скатерть банкетного стола, увлекая за собою закуски, десерты, бутылки и еще невесть что.
- Ни-ко-лай! - кричит из-за своего столика руководитель диссертации, профессор Дибров. - Перестаньте! Зачем же так?...
Глядя отрешенно на засуетившихся коллег, на суматоху вокруг пострадавшего Сереги, Николай мгновенно трезвеет, начинает понимать всю абсурдность ситуации.
«Какой же я скотина!... Где Ленка?».
Недалеко от места падения Мандрикова в кругу своих подружек горько ревет Москвина.
«Вот паразитка! Сама натворила и ... »
Увидев краем глаза спешащего к нему Диброва, Николай резко поворачивается и бросается к выходу из ресторана.
- Ко-о-ля, куда ты? - кричит ему вслед плаксиво Москвина.
- Не дури, Сотников! ... - это голос Стеклова.
- Сейчас же вернитесь! - доносится до его уха менторский дискант директора института…
РОКОВАЯ ВСТРЕЧА.
Дубовая дверь глухо бухает, отсекая от Николая весь этот кошмар. Промозглая осенняя ночь подхватывает его в свои мерзкие объятья...
«Ну, Москвина! Ну, зараза! Сколько раз зарекался..»
Николай шарит по карманам в поисках сигареты. Как назло всё оставил на столе!
- Слушайте, ребята, закурить не найдется? - машинально спрашивает он у двух прохожих.
- А губы тебе не нужны? - ёрничает ближний к Николаю, коренастый молодой человек. - Ты что, чукча, адрес перепутал?
Может быть тебе еще и спичку надо вставить? - хохочет второй...
Оба оболтуса ржут, как застоявшиеся в стойле жеребцы, тыкая в сторону Николая своими крючковатыми пальцами, кривя свои мерзкие рожи.
Сотников, не остыв еще от ресторанного скандала, резко обрывает хамов:
- Вам, сопляки, пора бы уже в стойло, а то, мама заругает.
- Это ты нам? - оторопело спрашивает коренастый.
Уличный фонарь высвечивает его наглую пьяную рожу с неестественно острым подбородком.
- Ну-ка, Матвей, сведём мы эту чурку безмозглую в нашу исповедальню.
- Да, ты прав, Константин Константинович. Мальчик совсем отбился от рук.
Николай интуитивно ощущает надвигающуюся опасность и готов действовать на опережение.
«От таких ахламонов всего можно ждать…»
Сотников первым наносит сокрушительный удар по ненавистному подбородку коренастого юноши. Глухо охнув, тот опускается на мостовую.
[b][i]- Ах ты, сучара, немытая! Тварь подзаборная! - рычит второй обидчик и выхватывает из-под пиджака пистолет.Вороненое дуло холодно отражает блеклый
