Никто кроме нас

армия была, его тоже в ВДВ призвали, в Афган, там он и погиб. Вот, - Колёк замолчал и долго смотрел куда-то далеко и грустно, и вдруг повернулся ко мне резко, стремительно и засмеялся, - А потом я женился.
  - Кто? Ты? У тебя была семья? - я искренне удивился, уж больно не похож был Колян на семейного человека.
  - А то, конечно, я! Кто же ещё? И жену звали знаешь как? Ольга Александровна Пантелеева! Во как! Ромка! Следишь за мыслью? Александровна! Дочь Александра! Видишь - везде это имя меня сопровождает. Преследует просто по пятам. Я же говорю тебе - судьба.

  - Етить тебя расписюнело, - сочувственно отозвался я, - Может хватит на сегодня конспирологии?
  - Да ты дальше слушай! - Коля совсем не обиделся, а, казалось, ещё больше раззадорился, - Через пять лет мы развелись, она замуж вышла второй раз, и уехала жить сюда, в Россию, с сыном. Да, я ж тебе не сказал, у меня сын есть! Да! Егором зовут. Фамилия у него уже другая, но это ничего, дело поправимое. Я из-за этого сюда и переехал. Думал найду его, поговорю с ним и все такое. Когда вырастет. Вот. Нашёл я их, где живут, в каком городе, адрес. Вроде всё по плану шло и тут эта авария! Знаешь, кто за рулём был?
  - Паренёк какой-то, молодой совсем, сразу после армии, не знаю как зовут.
  - Саша его зовут. Я с его отцом раньше работал в строй бригаде, давно, когда только сюда переехал, подсобником. Сильно меня саданул - позвоночник, печень, кровотечение внутреннее, много ещё чего всякого, короче, сказали что хана. Мол, Сан Саныч конечно попробует что-то сделать, но чудес не бывает, так что готовтесь. Подождите, говорю, какой на хрен Сан Саныч? Как какой, отвечают, хирург наш, заведующий отделением. И вот лежу я на кровати, весь в бинтах, под капельницей, с трубками какими-то, и думаю: всё, Колёк, кикос! Судьба! И этот Сан Саныч поставит завтра жирную точку на твоей биографии. Ты понял, Ромка? Сан Саныч! То есть Александр Александрович! Чтоб уж наверняка. Контрольный. Дважды! Я потом узнал про этого Сан Саныча, коновал ещё тот, половина  местного кладбища - его работа. И вот везут меня на операцию, а я с жизнью прощаюсь. Вдруг слышу, мол, уехал этот изувер в командировку, куда-то в ковидный центр, а вместо него другой доктор, молодой совсем, переехал из города к нам сюда. Там программа какая-то государственная, поддержка молодых врачей, если они в сельскую местность переезжают. Сразу дают жильё и подъёмные. Какой-то Лёша Григорьев, отчество то ли Петрович, то ли Павлович, уже не помню. Сделал он мне операцию и всё. Проснулся я на следующий день и понял, что завтра будет ещё один следующий день, потом ещё один, потом ещё и ещё. А теперь вот сижу дома, здоровый, красивый и пьяный. Вот так. Понял?
  - Да куда уж понятнее. Думаешь, надурил судьбу?
  - А то! - Коля радостно осклабился, налил себе ещё и хлопнул одним глотком, осовелым взглядом посмотрел на меня, слегка ткнул меня в бок локтем:
  - Ромка, слышь?
  - Что?
  Он гордо приосанился, насколько это вообще позволяло его состояние, подпёр правый бок кулаком, расстегнул ворот куртки, так чтобы была видна тельняшка:
  - Никто кроме нас!
  Потом снова посмотрел на меня строго и добавил:
  - Отвечаю!