что произошло. Сила вещей – вот как это называется. И эта сила вещей была сильней нас!
Такие мысли чаще всего приходили ему на рыбалке. Причем только тогда, когда он не сидел, скрючившись на берегу, а выезжал на надувной лодке в самый центр лесного озера, неподалеку от которого находилась его госдача. Тогда он расправлял плечи, распрямлялся и казался еще выше, чем был на самом деле. Весь его вид выражал вызов: вот я перед вами, стреляйте снайперы, и черт бы вас побрал!
Сегодня на озере кроме него рыбаков не было. А если не считать компанию молодежи на дальнем берегу с машиной и мангалом, то и вообще безлюдно.
Отвлекшись на молодежь, Метелин не заметил, как на ближнем берегу в озеро тихо скользнул аквалангист в гидрокостюме. Очередная обманная рыбья поклевка еще больше отвлекла его внимание. И все же что-то подсказало ему резко обернуться. То, что он увидел, на миг сковало сердце персонального пенсионера неизбывным ужасом. Что-то черное выпрыгнуло из воды и схватило его за рукав куртки. Инстинктивно он рванулся назад, но черное было в несколько раз сильнее.
Мгновение – и тихий всплеск, и так и не прозвучавший человеческий вскрик единственно свидетельствовали, что здесь что-то произошло. Чуть заметное волнение возле надувной лодки и тут же гладь воды разгладилась, словно ничего и не случилось.
Зацепина близко не было: зачем? Ведь его дело чистое планирование операции.
16
Копылову в самом кошмарном сне не могло присниться, что он будет с такой радостью возвращаться в свой ненавистный интернат. И вот широкая неконтролируемая улыбка уже не сходит с его лица, едва он с сумкой, полной бабушкиных варений входит через КПП на территорию своей альма-матер.
– Лето удалось? – приветствует его охранник дядя Вася.
– Еще как! – соглашается Алекс.
После того, как он едва не загремел в русскую тюрягу, все теперь кажется ему приятным и многообещающим.
Конец августа, занятий еще нет, не все янычары еще собрались – самый благословенный момент. Первыми, кого Алекс увидел, были Марина с Хазой азартно играющие на открытой площадке в настольный теннис.
– Явился, не запылился, – с усмешкой объявил Хазин.
Даниловна обернулась, вся радостно вспыхнув.
– Твое время, Золушка, истекло. Настоящий принц пришел, не поддельный как ты. – Она положила на стол ракетку и, не стесняясь, побежала к Алексу. Приветственные чмоканья в щеку еще не были приняты здесь, зато сумка Копылова имела две ручки, за одну из которых можно было спасительно ухватиться – видно же, что тяжелая, как не помочь.
– Я как знала, что ты раньше времени приедешь? Ну, как бабуля?
– В порядке. Мне надо с тобой поговорить.
– Ну и поговори, – обрадовалась она.
– Не здесь.
Через пятнадцать минут они уже сидели на скамейке в самом дальнем и заросшем углу их интернатовского парка и наворачивали чайными ложками вишневое варенье Евдокии Никитичны. Даниловна захватила с собой бутыль «спрайта», и у них получился вполне приличный пикничек.
– Твой отец тоже разведчик? – чуть погодя поинтересовался Алекс.
– Ты же знаешь, у нас об этом говорить не принято.
Но ему было не до церемоний.
– Ему доверять можно?
– А ты ждешь, что я скажу, что нельзя?
– У меня есть кое-что для него, – сообщил он.
– Они с мамой уже обратно улетели.
– Черт! Что же делать?
– У тебя же есть свой куратор, дядя Петя.
Алекс отрицательно замотал головой.
– Я не хочу с ним.
– Почему?
– Не хочу и все!
Как ей было сказать, что однажды эти сведенья уже прошли через Зацепина и не принесли никакого результата.
– Ну тогда с Вадим Вадимовичем поговори, – посоветовала она.
– С нашим директором?
– Про него даже мой папа с уважением отзывается. Мне кстати тоже надо с тобой поговорить. Но не сейчас. Я еще должна все обдумать.
Алекс не обратил внимания на эти ее слова.
– И что, Вадим Вадимович может конкретно помочь? С его учительскими начальниками?
– Причем тут это. Он же бывший нелегал. Лучшего советчика по этой части тебе не найти.
Пару часов спустя, еще раз все обдумав, Алекс отправился в кабинет директора. Вадим Вадимыч по счастью оказался на месте.
– Что там? – настороженно спросил он, не трогая положенные ему Алексом на стол бумаги, напечатанные Павлушей.
– То, из-за чего убили моих родителей.
– А ты где взял?
– Здесь лежали. – Копылов показал директору медальон матери.
Вадим Вадимыч не стал спрашивать, как совмещается стопка бумаги с медальоном, просто взял сколотые листки и принялся их внимательно изучать.
Дочитал и откинулся назад на спинку кресла.
– Ты хоть знаешь, что это такое?
– Не очень, – искренне признался Копылов.
– Почему только сейчас показал?
– Сам недавно нашел, он здесь лежал, – Алекс открыл медальон и вынул из него чип. – Я даже не знал, что он открывается.
– А сам медальон откуда?
– Мне мама его в карман сунула, когда мы из дома убегали.
Директор пристально рассмотрел чип.
– У нас распечатал?
– Нет.
– Слава Богу, ума хватило, – похвалил Вадим Вадимыч. – И что мне с этим прикажешь делать?
Теперь пришел черед удивиться Алексу:
– Разве с этим не надо ничего делать?
– Надо, – чуть подумав, ответил директор. – Но вот только какие последствия это именно для тебя иметь будет, я даже представить не могу.
– Можно показать только чип. Чтобы уже они сами распечатали.
– А ты, однако, соображаешь. Кто еще знает про эту распечатку?
– Печатал человек, который не знает английского.
– Причем тут английский, если тут одни цифры?
Копылов молчал.
– Что, и Даниловна, твоя поверенная в делах, не видела это?
– Нет.
– А почему Петру ничего не показал? – вспомнил Вадим Вадимыч.
– Так получилось. А что, надо было показать?
– Значит, так. Ты случайно открыл медальон, нашел чип и принес мне. Договорились? – директор взял бумаги, словно определял их истинный вес. – А это мы сожжем на особых березовых углях. Все. Иди.
Алекс направился к двери.
– Ну вот, первое военное задание ты уже выполнил, а говоришь, в армии не хочешь служить, – сказал вдогонку ему Вадим Вадимыч.
Для Алекса все это явилось поучительным уроком. Вместо благодарности, получил сплошное неудовольствие, что какой-то девятиклассник смеет быть причастным ко всем этим непонятным тайнам.
17
Зацепин с папкой документов шел на доклад к Береговому. Из-за одного этого настроение у него было препаршивое. Навстречу из-за поворота вывернул другой такой же офицер в штатском.
– Петро, привет, – окликнул он Зацепина. – Ты слышал про генерала Метелина?
– А кто это?
– Ну ты совсем по заграницам от нашей действительности оторвался. Кто Метелин?! – по тону, каким задавался этот вопрос, можно было подумать, что речь идет по крайней мере о заместителе министра обороны.
– И что с ним?
– Утонул. На рыбалке взял и утонул. Вот уж действительно: никто не знает своей судьбы.
– Мне надо скорбеть?
– Да нет. Это, в общем-то, так, для общего развития, – собеседника чуть покоробило от холодного тона Зацепина.
Итак, вот он первый результат. Петр попытался вслушаться в собственные ощущения. Возбуждение от своего могущества странным образом переплеталось с почти детским испугом. Ведь одно дело денежное ограбление и совсем другое – конкретный труп. Это как переход в другую весовую категорию, определил он, кончились легкие шпионские игрища с шифровками и слежками, пошли тяжелые шаги командора с их неотвратимостью и человеческими жертвами.
Хотя никакой письменной разработки операции по наказанию он не делал, да и устно давал указания лишь одному человеку, намеренно изменив голос, все же сомневаться не приходилось – где-то его соучастие подробно зафиксировано. Интересно, когда дело дойдет до его собственного устранения, дадут ли ему хоть какую-то возможность оправдаться, или он исчезнет так же тихо и внезапно, как и его жертва?
В этот вечер он отправился с Зоей в дорогой ресторан.
– А что случилось? – спрашивала она, пытливо разглядывая его, когда он изучал меню. – Тебя повысили по службе?
– Практически, да, – отвечал он, скользя глазами по ее лицу и деловому офисному пиджачку. – Слушай, ты ведь до института окончила когда-то медучилище. Проконсультируй меня: можно ли действительно убить человека, влив ему в ухо сок белены? Ну как отца Гамлета прикончили?
– Какая ерунда тебе только в голову не приходит.
– Да нормальная ерунда и голова тоже нормальная, я имею в виду ту, в какую надо влить белену, – чуть истерично смеялся Петр.
18
Тридцатого августа, в свой день рождения Копылов из интерната исчез. Это заметили еще на утренней зарядке, но не придали особого значения – случалось, что ребята просто прятались, чтобы прогулять физзарядку. Не было его и за завтраком в столовой. Тут-то Даниловна и подняла тревогу. Она единственная помнила, что сегодня у Алекса день рождения, а значит его пропажа не просто так. Силами девятого «А» и полудюжиной преподов обшарили все здания и территорию интерната – нет человека. Его одежда и сумка на месте, а самого Копылова след простыл. Даниловна углядела на его полке отсутствие двух книг, а среди вещей одной рубашки и уверенно заявила:
– Он прячется. Сегодня у него день рождения и он никого-никого не хочет видеть.
Ей поверили и, не подымая вселенской тревоги, теми же малыми силами обыскали территорию еще раз более тщательно.
– Тут точно нет, – сказал классный руководитель. – Надо искать в лесу.
Окружающий лес раскинулся на добрый десяток квадратных километров и, чтобы его как следует прочесать, тридцати человек было недостаточно.
– Ладно, ребята пусть отдыхают, а учителя пусть пройдутся по парку, – решил Вадим Вадимыч. В дополнении к этому он послал военрука на ближайший автовокзал проверить, не рванул ли Копылов в Москву или в Ивантеевку к своей бабушке.
Поздно вечером Алекса обнаружили, как ни в чем не бывало качающимся на интернатовских качелях. На вопрос: «Где ты был?» он указал заброшенный угольный сарай, в который поисковики заглядывали раз пять, не меньше. Сарай всегда стоял с открытой дверцей, и его пустота выглядела столь убедительно, что никому не пришло в голову войти в него и осмотреть все стены. А именно в одной из них имелся небольшой пролом, куда снаружи поступали даже солнечные лучи. Приваленный изнутри сарая лист ржавой жести образовывал вполне уютное гнездышко, где мог укрыться взрослый человек средней комплекции. Будь в интернате первоклассники, они бы давно устроили здесь свой штаб, старшеклассники до такого «детства» уже не опускались, поэтому никто сарай и не обыскивал. Тут и провел весь день Алекс в компании книг, бутыли «пепси» и трех «сникерсов».
Копылова привели к директору для более полной разборки.
– Почему ты прятался?
– Захотел в свой день рождения побыть один.
– Ты слышал, как тебя все звали?
– Слышал.
– Почему не отзывался?
– Не хотел.
– А то, что тебя сто человек искали, это как?
– Я согласен оплатить их усилия. Сколько?
– Где ты собираешься взять деньги?
– У своего куратора.
Ну что с ним было делать? Ведь действительно день рождения и нигде не сказано, что человек обязан всегда отзываться, когда его зовут.
Едва все успокоилось, как из райотдела владимирской области в интернат пришла милицейская телега на Копылова. И классный руководитель зачитал ее с некоторыми
