(история двадцать седьмая из серии «Воспоминания из будущего»)
Пример моей сестры, врача-психиатра, яркий пример того, что медики те ещё выдумщики и способны на любые ухищрения, когда их профессионализму и компетентности возникает прямая угроза их существованию, и тогда фантазии нет предела. Сестра в порыве душевной расслабленности призналась в этом. Всех слов приводить не буду, всё-таки душа родная, но один случай из моей жизни расскажу; он послужит ярким примером того, когда доктор хитрожопыми формулировками снимает с себя любую ответственность.
Вечеринка удалась. Музыка сотрясала листву деревьев, гнула траву долу, пугала птиц и разгоняла облака экспрессивно вытянутыми ввысь руками танцующих. Обмывали дипломы с таким энтузиазмом и исступлением, будто жили здесь и сегодня последний день, час и миг. Напитки разной крепости лились рекой. Употреблялись в любой последовательности и разных пропорциях. Горланили, танцевали, артистично кричали и художественно хрипели все без исключения – и дамы и кавалеры, и соло, а большей частью хором и снимали для памяти на видеокамеру свои художества. Для празднования сего торжества сняли благоустроенный дачный дом с баней в отдалённом от города дачном кооперативе на N-ском километре Вилюйского тракта.
Вырубились под утро. Самые стойкие допивали последние капли сомнительного по качества и наверняка не испанского вина, которое было разлито в тетра-пакеты с угрюмым сине-чёрным рыцарем на лицевой стороне с красной надписью по аглицки: «made in Spain» по периметру внизу. В итоге, победителем соревнования кто сильнее, оказался алкоголь. Он скосил упрямцев там, где они сидели.
Не берусь утверждать обратное, бывает всяко в жизни, но звёзды меня любили со своих бесконечно далёких космических высей, следили и вели за длань по всем жизненным стезям. Будь то детсад, где бедокурил так, что после порки ремнём пару-тройку дней не мог сидеть на пятой точке со всеми удобствами, что в школе, откуда меня чуть не выпихнули после восьмого класса, оставили после покаяния и клятвы, что изменю отношение к жизни; срочная служба прошла относительно спокойно, благодаря умению печатать на пишущей машинке и писать перьями, просидел в штабе писарем; техникум можно опустить, там приходилось выбирать между двух зол третью мудрость; ну и в итоге, на работе, за успехи выносили благодарность в устной форме, но забывали внести в премиальные списки. Да я и не обижался: платят вовремя зарплату и то хорошо; не дай бог привыкнешь к подачкам в виде премии, а тебя лишат энной суммы, ты на неё рассчитывал и что, облом и крушение планов. А так, живёшь по средствам и в ус не дуешь. Прямо как в сказке, только щучье веление в отношении ко мне было прохладным.
Что касается моей роли в рассказе, то в тот раз руководствовался одним мудрым правилом, им со мной поделился один человек, суть такова: в любой пьющей компании должен быть один трезвенник, чтобы было кому бить тревогу в случае непредвиденных осложнениях. Выступать в роли трезвенника и по совместительству соглядатая за процессом пожирая алкоголя в адских количествах не так уж обременительно, когда перед глазами висит бумажка, на ней написано чисто докторским неразборчивым почерком, что рекомендуется кратко-временно-полугодичная абстиненция по части спиртного. Вот я и сохранял трезвость ума и ясность мысли на этом празднике чужой жизни, значившемся как «чаепитие и прочее» в бланке заказа кейтеринговой компании.
В любой ситуации спасает случайность. В любой опасной ситуации спасает рассудительность и хладнокровие. И некоторые предметы, характеризующие как блага цивилизации. Этим благом оказался радиотелефон – почти мобильник – фирмы «Моторола» компании связи «Мамонт-РТ», первой на тот момент в Якутске, событие происходило в конце 90-х годов. Обладал сим замечательным чудом техники один из участников попойки. Видя ужасное состояние выживших до утра, вызвал карету «скорой помощи». С ней приехал наряд милиции, этих прихватили на всякий случай, типа, а вдруг криминал.
Озноб прекратил меня бить, утренняя прохлада пробирала до костей, когда две машины разных служб въехали на территорию дачи: ангелов в белых халатах и серых стражников от юстиции. Радостным взором встретил я спасителей и после непродолжительного объяснения, почему я в отличной форме, в то время как остальные… провёл в дом врача с санитарами и милиционеров.
- Ну, что могу сказать, - положил доктор руку на сердце после осмотра пострадавших в битве кто кого с алкоголем, - налицо явное бессимптомное алкогольное отравление.
Вместе со мной оглохли и милиционеры. Мы ожидали разного объяснения, но такое не могли и предположить.
- Да, смею заверить, бессимптомная интоксикация, - проговорил доктор и поднял к потолку глаза и рассмеялся: - Поразительно, как я раньше до этого не додумался!
- Что за хрень! – вскипел я. – Что ещё за бессимптомное отравление?!
Милиционеры предпочли взять таймаут и ждали, чем всё окончится.
- Вас что-то смущает, не так ли?! – хихикнул доктор в ладонь.
- Да, потрудитесь объяснить, - ожил старлей Ефимов, так значилось на нагрудной бляхе.
- Это гениально и просто, как магнитофон на тачанке, - смеясь, проговорил доктор. – Видите ли, это моё вербальное, так сказать, изобретение. Оно мне вот только что пришло в голову. А что? Звучит благопристойно, не придраться.
Англо-саксонское «ноу-хау» тогда не было столь широко распространено по стабильно русским просторам.
Видя всеобщее недоумение, эскулап взялся донести до нас своё изобретение:
- Понимаете, у нас, медиков, когда в процессе лечения больного возникает некий вакуум в процессе общения с родственниками больного, приходится идти на некие, так сказать, маленькие, абсолютно оправданные хитрости – латынью уже не пробить крепкие лбы и не вбить в мозги обывателя медицинские азы за несколько минут. Зачем? Ха-ха-ха! Это же так элементарно! При возникновении угрозы жизни больному, чтобы снять с себя степень ответственности, с дальним прицелом на родственников, чтобы переложить на них часть вины, косвенно вводя их в заблуждение, что они виноваты в том, что болезнь так запущена до последней стадии, когда даже хирургическое вмешательство не может быть гарантией выздоровления. С верующими людьми в этом скользком и мутном случае разговаривать легче, мол, сделали всё от нас зависящее, а дальше всё в руках божьих. Верующие – народ дисциплинированный и легко проглатывают эту наживку. С другими сложнее, но стоит лишь услышать из докторских уст компетентное заключение «состояние больного стабильно тяжёлое», как последующие вопросы и ответы на них сами по себе отметаются.
Доктор сделал паузу. Отдышаться нужно было после столь непродолжительной лекции, в которую он вложил столько сил неучам.
Я молчал. Молчали и менты. Молчали в алкогольной отключке пострадавшие.
- А ведь как гениально просто, - улыбнулся обескураживающей улыбкой доктор. – Это я о своём вербальном конструкторе. Надо им обязательно поделиться с коллегами. А используя его, поле деятельности необозримое, под любым предлогом к нему можно прибегать. Примеров приведу кучу: бессимптомные почечные колики, бессимптомные печёночные боли, бессимптомная головная боль, бессимптомный гастрит и изжога и так далее. За этими нехитрыми словами можно спрятать гору, больше, архипелаг всевозможных и вполне логичных оправданий. И комар носа не подточит. Теперь вам всё ясно? – поинтересовался доктор. Охреневшие от монолога замерли санитары и водитель машины.
Доктор продолжил:
- Как говорится – у матросов нет вопросов. Замечательно!
Затем он отчего-то зарделся, азартно потёр ладони, весь его вид говорил, что он просто загорелся своим открытием.
- Сейчас поступим так. Сделаю каждому пострадавшему в борьбе с зелёным змием бессимптомному больному по укольчику, - он раскрыл пластиковый небольшой бокс и вынул одноразовые шприцы и коробочки с ампулами, в которых плескалась прозрачная жидкость.
- Что будете колоть? – спросил старлей Ефимов. – Им не повредит? – он кивнул головой в сторону неподвижно лежащих гомо сапиенсов.
- Не извольте беспокоиться, милейший. Наша цель – гуманное отношение к любому пострадавшему. Но колоть мы не будем.
- Зачем тогда вам шприц? – не понял старлей Ефимов. Я стоял и был посторонним наблюдателем. Чем мог помочь?
- Мы будем вводить, - набрал доктор в первый разовый шприц жидкость из ампулы и частично из стеклянного бутылька. – Глюкозу. Глю-ко-зу!
Опыт, по утверждению спецов всех мастей, не пропить, не проворонить, не потерять и не проболтать. Уверенными манипуляциями доктор проделал знакомую процедуру почти с закрытыми глазами. После чего лица некоторых моих друзей начали окрашиваться приятной бледно-розовой краской.
- Как прекрасно дело рук моих! – воскликнул доктор и всплеснул руками, - разве это не прекрасно! Михаил Евгеньич, - обратился затем к водителю, - отправляемся. Немедленно. Здесь мы больше не нужны. – доктор покрасовался собой и топнул в пол ножной, обутой в сандалетку. – Сюда я больше не ногой, карету мне! – затем он посмотрел на меня после своей эскапады, он явно желал меня и представителей власти эпатировать, и, честно говоря, ему частично это удалось. – А вы, месье, - он хихикнул. – передайте своим шер ами, чтобы знали меру и пили всё подряд – это моветон!
На полпути к машине я остановил доктора:
- А если бы они отравились наркотой?
Менты напряглись, сработал профессиональный рефлекс.
Я продолжил:
- Какой бы вы тогда поставили диагноз! Меня от интереса просто рвёт на клочья…
Доктор развернулся лицом ко мне. Снял пенсне. Чёрный шёлковый шнурок свирепой змеёй обвился вокруг пальцев.
- Честно хотите?
- Хочу, - во мне что-то начало вскипать от собственного бессилия понять логику человека.
- Если не трудно, – вставил слово старлей Ефимов.
Доктор помассировал переносицу.
- Ну-у…
- Не тяните, - меня пожирал огонь нетерпения. – Вы наверняка знаете.
- Согласен, - поддержал меня старлей. – Неотложные дела есть и у нас.
Доктор нацепил очки на переносицу.
- Как вам понравится такой… - он играл свою роль. Упивался ею и гордился своим талантом лицедея.
- Доктор, чёрт возьми! – сорвался я на крик.
- Доктор, бляха муха! – крикнул старлей Ефимов.
- Не могу отказать, если публика просит… - слова, да что там слова, буковки так и отскакивали от его вставных керамических зубов жемчужной белизны.
- Аристофаныч (так мы узнали отчество доктора), брось ты паясничать, ведь пора ехать, - не выдержал водитель.
- Хорошо, - сдался доктор.
Ветерок тревожного ожидания чего-то сверхъестественного пробежался по верхушкам сосен и кронам елей.
Он акцентировал первое слово, произнося его чуть ли не пафосно:
- Бессимптомное наркотическое отравление!..
Якутск 20 ноября 2021г.
