История Муратова о насекомых («Князь тьмы») так за живое задела, что я отложила в сторону начатый рассказ, чтобы своей историей поделиться.
Дело было давним летом. Мои доченьки совсем крохами были, двух и пяти лет. Жили мы несколько недель на даче у моих родителей. Землю отцу, как инвалиду, войны выделили в товариществе от авиационного завода. В нашей округе этих заводов, процветающих в те годы, полно было. Они и сейчас есть, только уж вид у них жалкий, да ладно, не о том речь. Дачи представляли из себя участки по шесть соток и домишки, у кого на какой средств хватило. Все скромные, без излишеств. И люди на этих участочках ковырялись, с природой сливались и пропитание себе добывали.
Честно, у меня с той дачей свои напряжённые отношения были, но это отдельный разговор. Не любила я там бывать, но мать уговорила – деткам интересно будет. Там за забором и речка имеется, где купаться можно. Поехали. Первый день нас по местным достопримечательностям хозяйка водила, показала эту дыру в заборе, через которую к речке пробираться. Там ещё леском, овражком, но не далеко, метров триста, камыши минуешь – и вот – гладь воды. То, что это речка, я бы не в жизнь не догадалась. Среди камышей, тихая такая, течения не видно. И плещутся в основном дети.
С того дня я жила по следующему расписанию. Ранний подъём (и что детям не спится, ведь не на работу), завтрак, чем бог с огорода послал, и детки меня на речку ведут. Я только успеваю полотенце да трусы сухие схватить. Дорогу они лучше меня запомнили. Впереди – самая младшая, говорить ещё толком не умеет, потом постарше, она всегда более робкая была. Я – замыкающая. Утята свою мамку ведут. Приходим, дети сразу в воду. Речка мелкая. Я попробовала, самое глубокое место мне по колено. Может где и глубже было, да вода жутко холодная (ключи что ли там), я только до колена заходила и назад. Сижу на берегу, скучаю, время от времени выманиваю своих из воды, чтобы погрелись. Но те быстро назад. И что им в той ледяной воде нравилось, до сих пор для меня загадка.
С большим трудом я своих лягушат от речки той разными заманухами отвлекала и вела домой. Но после обеда они опять меня туда возвращали, причём погода для них значения не имела. Пару раз даже после ужина ходили, но потом у меня на третий поход сил не оставалось.
Так, я ж про насекомых. Однажды тащу я своих с речки после послеобеденного купания. Теперь всё по правилам – я впереди, за мной – старшенькая, последней – младшенькая. Она у меня упёртая уродилась. Если что не хочет, не убедишь. Но тогда мала была и силе подчинялась. Уже наш скворечник виден. Вдруг на пути знакомые по даче, а у них пацанёнок, тоже мелкий, моим ровесник. Пока взрослые разговаривали, мелкие скорешились, и пацан увёл моих девиц к себе на участок. Знакомые уверили, что за ними присмотрят и приведут потом, пусть поиграют, а то их скучает. Я с лёгким сердцем оставила и пошла отдыхать. Хоть и не трудная работа, а однообразная и утомительная.
Долго они там играли, часа три. Слышу – ведут. Вышла встречать. Впереди младшенькая и тащит в руках банку из под майонеза (раньше он в таких стеклянных банках продавался, потом банки для анализов годились). Прикрыта эта банка какой-то бумажкой, а вид у малявки гордый, как будто трофей какой получила. Когда увидела, что там за трофей был, обомлела. Я такую гусеницу видела в первый и, наверное, в последний раз. Она во всю банку ту вытянулась, и толщиной с хороший мужской палец, прямо сосиска, только тёмно-зелёная и неровная, уступчиками какими-то. Как следует мне её рассмотреть дочка не позволила, унесла своё сокровище на свою территорию. Там они с этим зверем занялись, мне легче, не надо развлечения придумывать.
А где-то через пару часов пришёл папа того пацана. Не знаю, как там вышло у детей, но оказалось, что зверь этот пацана был, и теперь парень не ест, не пьёт, страдает – слёзы льёт. Папа пришёл умолять, чтобы любимца вернули. Пришлось отдать, что странно – ещё жив зверь был, и не убежал от моих. Потом правда, моя очередь наступила слёзы успокаивать, не помню уже, чем утешила.
А с дачи той нам пришлось уехать. Опять из-за насекомых. Начался осиный лёт, и почему-то те осы мою младшую облюбовали. Когда её четвёртый раз оса укусила, я пятого раза ждать не стала, увезла их в деревню к другой бабушке.
А любовь к живности у моих девчонок в крови, наверное. Пока выросли, кого только в нашей квартире не побывало… Одним словом, юные натуралистки.
