-Моя жена уезжает раз в сезон на несколько дней непонятно куда раз за разом и просит не беспокоиться? Конечно, какое может быть беспокойство! – магистр Жан старался быть разумным человеком, но его обожаемая Атенаис не оставляла ему ни одного шанса на спокойствие.
Орден Магии вообще поражался этому союзу. Во время войны магических существ – магов, ведьм, вампиров и прочих против Служителей Церкви Животворящего Креста, поклявшихся истребить всякую магию в мире, ибо та противна богу, наблюдать за внезапной любовью ведьмы Атенаис и магистра Жана…это было настоящим театром, полным возвышенной драмы и самой низкой комедии.
Атенаис – молодая ведьма из числа не самых амбициозных и еще не хлебнувших войны, развлекала Орден своими карикатурами. У нее был настоящий дар. И первой, по-настоящему славной жертвой стал магистр Жан – обладатель непростого характера и длинноватого носа. Разумеется, именно этот непростой характер и длинный, безобразно длинный нос – фигурировали на карикатуре, в первую же очередь, бросаясь всем в глаза.
Орден замер, ожидая реакции магистра Жана, но тот неожиданно расхохотался громче всех и очень хвалил карикатуру.
Жан был достаточно внимательным человеком и знал за собою, что не отличается привлекательной внешностью, а потому привык добиваться всего умом. Ум же его – отточивший магические заклинания и формулы до своего предела, подсказал, что не стоит злиться на юную ведьму из-за её выходки. Атенаис запала ему в сердце, но он прекрасно понимал, что нужно долго выжидать и осторожно добиваться ее, чтобы по-настоящему получить. Жан был умен и терпелив, и потому принялся за дело.
И карикатура стала важным шагом со стороны самой Атенаис. Увидев реакцию Жана, реакцию вполне благосклонную, ведьма стала беспощадно добивать его своими карикатурами, каждый раз все более и более издеваясь на рисунке над ним.
Орден наблюдал, магистр Жан хохотал, Атенаис злилась. Неизвестно, чем бы кончилась такая своеобразная дуэль, но Совет Ордена, прознав о том, что во время войны слуги магии еще находят в себе силы и желание веселиться, вызвал к себе Атенаис и в очень жестоких выражениях отправил ее на задание: требовалось уничтожить перебежчика из Ордена – слабого мага, много лет просидевшего в архивах Ордена и теперь направляющегося к церковникам, чтобы продать своих же собратьев.
Атенаис взвыла – ей полевая работа была непривычна, по нутру были мелкие задания, вроде бумаг, зелий или амулетов, но Совет остался непреклонен и она выдвинулась.
Долгий то был путь! Магистр Жан с ума чуть не сошёл, мучаясь ее отсутствием и ругая (про себя, конечно), Совет, отправивший в тяжелое время неопытную ведьму. Трижды посылал он своего прислужника-Ворона, чтобы искать Атенаис и только в последний раз Ворон сообщил, что она в районе Сарматских гор, но куда ушел ее след – тут уже не сказать.
Жан мучился и ждал. Сарматские горы считались лихим местом – люди пропадали там с поразительной частотой, а обладатели магической силы предпочитали не соваться туда без нужды, чувствуя зловещую силу, обретавшую там. И вот – его Атенаис (Жан в мыслях уже считал Атенаис своей), скитается где-то по Сарматским горам…
Но страхи были напрасны. Атенаис вернулась. Доложила об удачном исполнении задания и уничтожении перебежчика и снова принялась жить. Только стала чаще улыбаться каким-то своим мыслям, а то и хихикать, что-то вспомнив. Жан подумал даже в какой-то миг, что она спятила, но нет – все было в порядке, она оставалась разумна, только настроение ее стало другим, более легким и даже война с церковниками, налетавшими то на одного служителя Ордена, то на другого, не пугала ее.
А еще Жан заметил, что Атенаис, прежде державшаяся стен Ордена, раз в сезон стала куда-то пропадать на два-три дня, и возвращаться. На этот раз даже ворон не мог помочь ее найти, но Жан решил оставить пока этот секрет ей одной и последовать своему сердцу.
Он был обходителен и чуток. Заступался, когда Атенаис в своих карикатурах кого-то обижала, и требовал, чтобы обиженные проявили чувство юмора; был учтив, пропустил Атенаис, не имевшую высокого уровня доступа к книгам, в доступную ему секцию архива Ордена, где помог найти ей кое-что из редкой литературы. Магистр Жан был настоящим другом, очень внимательным и осторожным, готовым прийти на помощь в любой час, и не спросить ни о чем. Несколько раз он даже прикрывал ее отлучки раз в сезон, но и тогда не спрашивал ни о чём.
-Знаешь, а когда-то я тебя ненавидела! – призналась как-то Атенаис. – Теперь даже стыдно.
-Ненавидела? Правда? Я не замечал, - Жан давно предвещал этот решительный час объяснения, но как человек умный и осторожный, предпочитал не говорить до конца сразу же.
-Да! – она не заметила его ловушки, - да, представляешь? Я думала, что все заметили.
-Влюбленные всегда бывают слепы, - спокойно отозвался Жан, и, пока до Атенаис не дошло и она не повернулась к нему на каблуках с вопросом, уже исчез.
Она прометалась три дня, нигде не находя магистра, избегающего его. Отыскав же, вместо приветствия спросила:
-Правильно ли я понимаю твои последние слова?
Магистр вложил в свой взгляд всю доступную ему печаль, и сказал:
-Я не стану ничего ждать от судьбы, не буду ни о чем просить, и сумею молчать, не бойся.
Атенаис вспыхнула стыдом, смущением и гневом. Ее будто бы обвинили в том, что она боится чувств от магистра и таится от них, и все ее беспокойство связано лишь с этим…
-Хорошего же ты обо мне мнения! – дрожащим голосом выкрикнула она.
-Нет, всего лишь плохого о себе, - возразил магистр.
Для Ордена стало большой новостью известие о свадьбе Атенаис и Жана. это казалось невозможным. Слишком уж они были разные – тяжелого нрава магистр Жан, с которым не рисковал пререкаться лишний раз и Совет, и смешливая карикатурщица без амбиций ведьма – Атенаис.
-Может, она ему проспорила? – предположили в одном углу.
-Может, он ей проспорил? – предположили в другом.
-Может, мы все спим? – догадались в третьем.
А свадьба состоялась. Магистр Жан и ведьма Атенаис стали мужем и женой. И она никогда не жаловалась на него, напротив, была очень довольна его заботой и нежностью, его обходительностью – Жан умел ценить то, что в других обстоятельствах могло и не принадлежать ему. Да и сам магистр был вполне себе счастлив…пока не приходил новый сезон, и Атенаис не отлучалась куда-то на два-три дня.
***
-Моя жена уезжает раз в сезон на несколько дней непонятно куда раз за разом и просит не беспокоиться? Конечно, какое может быть беспокойство! – магистр Жан промолчал раз, другой, в третий заговорил осторожно, на четвертый уже не так осторожно, а на пятый взорвался.
-Не ревнуй, умоляю тебя! – попросила Атенаис, - разве дала я тебе, когда повод?
Повод она не дала для ревности ни один, оставалась верной и любящей женой, но эти ее отлучки раздражали Жана своей тайной. Он чувствовал, что Атенаис возвращается счастливая и довольная, и вспоминает потом их с теплом. И непонимание того, куда она ездит и зачем сводило его с ума.
-Кругом церковники, - Жан заходил с другой стороны, - они могут напасть на тебя! Они могут убить тебя!
-Я в безопасности, - Атенаис отмахивалась. – Прошу, но может же быть у меня маленькая невинная тайна?
Для вида Жан согласился, но в этот раз не собирался он отступать. Стоило Атенаис двинуться в путь, как услужливый ворон полетел за нею следом. Выжидать его возвращения было невыносимо, и Жан отправился к своему другу, какой только может быть у магистра – зельевару Дору.
Дору был рад его визиту:
-Заходи, давно не виделись. У меня тут такой заказ был…церковники-то, знаешь, чего удумали? Обрабатывают свое оружие святой водой! Ах, милосердие они несут, ах, закон божий! Убивают и гонят…
Дору осекся, увидев растерянную невнимательность магистра Жана, и посерьезнел:
-Ну? Что случилось?
Магистр Жан неопределенно повел плечами и Дору, как человек опытный предположил:
-Жена?
Кивок.
-Что, нарисовала карикатуру?
Жан тяжело взглянул на своего друга и вдруг рассказал ему про отлучки своей дорогой Атенаис в каждый сезон.
-Дела-а, - признал Дору, оглядывая стройные ряды бутыльков с разноцветными жидкостями, - слушай, но я не думаю, что она тебе изменяет. Она тебя любит!
-Я тоже не думаю. Но, во-первых, такие отлучки опасны, - Жан выкладывал свои опасения, - во-вторых, мне не нравится такая тайна. Что это за место или человек, требующий ее визитов? А что, если она работает на церковников?
-Атенаис?– с сомнением уточнил Дору, - да ну тебя!
-Но куда, куда она ездит? – Жан обхватил голову руками. Дору сочувственно оглядел свои пузырьки еще раз и вдруг вытащил из потайного ряда кувшин с вином.
-Пей! – велел он, наливая вина в кубок и протягивая кубок Жану, - это лучше всякого зелья!
К тому моменту, как вернулся ворон, Жан уже успел и обругать Атенаис, и простить ее, и решить предложить ей развод по ее возвращению, и снова попросить прощения…он не был расположен к вину характером, и потому редко его пил. Ворон же, своим возвращением отрезвил его.
Черная тень скользнула от окна и на колени Жана скользнула веточка с зелеными листочками – еще липкими и клейкими. Магистр взял веточку, понюхал ее, надкусил и сплюнул с ненавистью:
-Сарматы!
-Чего? – Дору аж обалдел. – Зачем Атенаис в Сарматы? Там лихое место!
-Выясню…- это было обещание самому себе, а Жан всегда держал слово.
***
Когда Атенаис вернулась, Жан был таким как прежде, и никак не выдавал своей нервности на счет ее отсутствия. Ведьма вернулась расслабленная и довольная, а теплая встреча с мужем сделала улыбку на ее лице еще шире.
-Знаешь, я думаю, нам нужно куда-нибудь съездить вдвоем, - осторожно заговорил Жан. – эта война, которой нет конца, эти стены Ордена…
-Куда? – Атенаис хихикнула.
-Куда хочешь! Озера, моря…горы?
-Плавать я не умею, а в горы ходить боюсь, - Атенаис задумчиво взглянула на мужа, - может быть, посетим столицу?
Они посетили столицу и были счастливы, жили, существовали, а потом пришел новый сезон, но на этот раз магистр Жан даже не стал спрашивать о поездке, а просто прицепил к ее одежде тонкое незаметное заклинание собственного изобретения и к возвращению Атенаис готов был к разговору.
-Сарматы, значит…
Она вздрогнула, отшатнулась от него и испугом:
-О чем ты гово…
-Что у тебя в Сарматах? – магистр Жан даже в ссорах не повышал голоса, но удержаться с Атенаис не мог. Она ускользала от него – так ему казалось, а он не хотел ее терять. – Что?!
Атенаис вздохнула, опустилась в кресло, обхватила голову руками. Жан даже успел испугаться этой скорбной позы, но она отмерла, заговорила:
-Я не сомневалась, что ты узнаешь, но надеялась, что тебе хватит порядочности не подозревать меня!
-Я боюсь за тебя, - не солгал магистр, - за нас. Война не ушла, Атенаис! Сарматы же и в мирное время – лихое место.
-Хочешь знать? – горько спросила ведьма, - я расскажу. Да, я расскажу.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и заговорила:
-Помнишь, те, первые мои карикатуры на тебя?
Жан кивнул. Он не только помнил эти карикатуры, он их хранил – все до одной о себе, в ящике с самыми важными бумагами.
-И помнишь, как меня отправили в наказание, из-за них, за перебежчиком? Там, я его не убила. То есть, нет, спокойно, он убит, но не мной! я
