сподвижником, что поможет разведчику без лишних проблем попасть в дальнейшем на территорию Советской России.
Поутру на следующий день Роман Денисович с доверенным человеком пошел на уже заранее подготовленную съемную комнату тут же рядом, на Архангельской. Нужные бумаги уже имелись... Осталось только представиться местному околоточному. Тот, понимая, с кем столкнулся, даже толком и не поговорил с Альбертом, но зато заискивающе пытался сопроводить гостей, но полицейского вовремя остановили.
Затем абверовцы отправились в виленское паровозное депо. Благо идти было недалеко, стоило только выйти на Полтавскую, с которой в деталях просматривалось полукольцо задней стены веерного депо. А вот двухэтажная контора размещалась через квартал, на углу Оренбургской. Мужчины пролезли сквозь исхоженный лаз в дощатом заборе, прошли вдоль складских построек и попали в полуциркульный амфитеатр, образованный корпусом депо, изогнутым дугой. Эту внутреннюю площадь прорезали многочисленные рельсовые колеи, идущие к паровозным стойлам. Альберт насчитал свыше двадцати стойловых ворот и сбился. Сами пути шли из центра, где втиснулся поворотный круг, на него загонялись паровозы, и тот, медленно вращаясь, распределял локомотивы по нужным местам. Посетители зашли в низенькую пристройку к главному зданию, в глаза агента сразу бросились большие гильотинные ножницы в окружении верстаков с коваными тисками и прочей слесарной оснасткой. Обвыкнув в металлическом шуме, провожатый спросил Семеныча...
Максимом Семеновичем оказался маленький щупленький старикашка в очках на веревочке, который и числился мастером слесарного участка. Дедок оказался глуховат, а поскольку дело было деликатное, позвал гостей на воздух. Короче, мастеру перепала увесистая пачка купюр ост-марок, и тот обещал сегодня же переговорить со старшим конторщиком, ведающим подбором кадров. Дело в том, что большинство заводов и фабрик города в военную годину закрыли, единственным источником сносной работы оставались железнодорожные предприятия. Разумеется, там никаких вакансий не имелось, разве только по блату или за щедрую мзду. Семеныча подкупили для правдоподобия... кадровика — чистейшего немца предупредили заранее. Таким образом, никаких осложнений по устройству на работу у Альберта не возникло.
Но зато разведчик явственно увидал проблемы, стоящие перед Deutsche Reichsbahn. В отличие от России, немецкие железные дороги состояли из многочисленной сети «земельных» железных дорог: прусских, баварских, саксонских, вюртембергских и так далее. Каждая из них изготавливала собственные локомотивы, совершавшие маршруты в пределах земельных образований, но по ходу военных действий с двух фронтов эти паровозы стали курсировать не только по всей Германии, но и по оккупированной Польше и другим странам. Из-за нехватки запасных узлов и отсутствия нужных технологических карт — локомотивы не типовые, возникли серьезные вопросы с обслуживанием и ремонтом разнородных паровозов в депо на оккупированных территориях. Но еще большие проблемы появились по причине разницы железнодорожной колеи Европы и России. Перешивать колею с 1435 мм. на большую (1524 мм.) было крайне дорого, да часто и нецелесообразно, так как линия фронта частенько резко менялась. Однако части линии из Варшавы до Двинска, из Вержболово до Вильны и стратегическая ветвь Ораны — Олита немцы перешили на российскую колею.
Одно дело вагонный парк — тут грубо менялись тележки. Для переделки же паровозов на российскую колею требовалась перепрессовка и перестановка центров колесных пар с одной стороны оси на другую с сохранением старых осей либо заменой осей более длинными, а также сдвигом бандажей на центрах. Кроме того, делались серьезные конструктивные изменения движущего и парораспределительного механизмов. В принципе эти вопросы решаемы, но достигнуть массовости в жестких условия войны не представлялось возможным.
По этой причине Виленское депо представляло собой сборную солянку из немецких (в большинстве прусских) паровозов — грузовых Т-9, P-8, G-8 и даже стандартизированного для всех немецких дорог Prussian G-12; пассажирских Prussian S-10, Prussian G-10 и стандартизированного DRG-02. Осталось, конечно, и много российских паровозов — старых серий «Ч» с четырьмя движущими осями (типа 0-4-4), Од (с кулисным механизмом Джоя), Ов («овечка» — основной Вальсхарта), Од («джойка»), Ок (основной коломенский), Щ («щука» — по осевой формуле 1-4-0), имелся даже усиленный паровоз серии «Фита» по одноименной букве русского алфавита. Как ни странно, но пассажирских российских паровозов в депо не имелось — русские беженцы покинули на них Литву.
Итак, Ширяев Роман Денисович стал трудиться слесарем-ремонтником, приходилось делать что угодно, вплоть до отладки тормозных колодок. Но не напрасно бывший генштабист изучал устройство паровозов разных марок. Так что явных трудностей в работе не испытывал. Гораздо сложней оказалось пройти притирку в трудовом коллективе слесарного участка. Естественно, не обошлось без пристальных расспросов о прошлом, но легенда, сработанная в центре полковника Николаи, действовала безотказно:
Помотало мужика по матушке России — не дай бог сколько... потом занесла лихая на фронтовые перевозки, попал в окружение, затем немецкий плен... маялся в Кенигсберге в подсобных рабочих на оборонном заводе. Потом пришло послабление, и решил податься Роман поближе к России, на Виленщину.
«Карты легли удачно...» Альберту пришлось стать прежним виленским «Быней» из той, прошлой детской жизни — компанейским парнем-рубахой, не держащим для ближнего камня за пазухой, готовому прийти каждому на помощь. В депо по преимуществу работали русские рабочие, литовцев и поляков было мало, да и недолюбливали католиков, и те подолгу в деповских цехах не задерживались.
Можно было, конечно, подивиться неприхотливости и долготерпению бывшего капитана. Только подумать — генштабист, элита прусского офицерства — работает за чистые гроши в промозглом деповском чаде. Не каждый человек, скажем так, благородного происхождения вытерпит подобное измывательство над собственной натурой. Но Арнольд-Ширяев сохранял самообладание и не унывал. По роду выбранной профессии Альберт ознакомился с развитием спецслужб государств, в том числе и древнеримского централизованного шпионского ведомства (numerus frumentariorum). Запомнились описания раннего периода, когда Публий Корнелий Сципион, взяв за основу методы карфагенского шпионажа, усовершенствовал тот опыт применительно к римской армии. Теперь разведчики при выполнении задания обязаны жертвовать даже статусом в римском обществе. Так, Сципион под видом рабов включил в состав посольства к царю Нумидии Сифаксу бравых центурионов. При этом возникла «пикантная» ситуация. Одного «раба» (центуриона Люция Статория) — Сифакс непременно опознал бы, так как Люция раньше представили царю на аудиенции вместе с эмиссарами Рима. Выход нашли удивительно нестандартный — решили публично наказать якобы провинившегося «слугу» палками. Ведь так никто бы не усомнился в его «позорном» социальном статусе… И ради конспирации Люций Статорий вытерпел подобное унижение. Вот так... Вот что такое образцовый разведчик-нелегал!..
Романа Денисовича Ширяева, так как работал простым слесарем, звали запросто Романом, ну а по относительной молодости лет (в депо остались работать пожилые семейные люди) кликали обыкновенно — Ромкой. Он легко сошелся с русскими мужиками, получил даже уважение работяг, как человек, побывавший в плену, а значит, в избытке хлебнувший лиха. Одна беда, постоянной барышни Ширяеву так и не удалось завести, но ушлые ребята порекомендовали одно заведенье на Киевской (с красотками-польками), вот туда, случалось, Роман и захаживал. Но для разведчика мало — одного общения с рабочим людом и продажными девками, следовало сойтись с участниками оставленного в городе коммунистического подполья. И такой случай вскоре представился.
Однажды в обеденный перерыв Ширяева отозвал незнакомый пожилой рабочий, да и пролетарий ли... судя по не замызганной, добротной одежде. Человек тот непредвзято, но с хваткой заправского следователя вызнал у Романа подробности биографии и в особенности немецкого плена. Поинтересовался: понимает ли парень по-немецки — ответ удовлетворил, умеет ли тот пользоваться стрелковым оружием — слесарь подтвердил и таковой навык. И тут таинственный «коммивояжер» рассказал Ширяеву о готовящемся мятеже польской Самообороны и намерении русских людей — помешать полякам захватить власть в Вильне.
Немцы отступали по всему фронту, и германское командование договорилось с большевиками о мирной передаче Виленского края Советской России. Но следовало учесть, что с марта восемнадцатого года в Вильне работало эфемерное литовское правительство, а также в городе нашло убежище правительство буржуазной Белорусской Народной республики, эвакуированное из Минска, занятого Красной Армией. Так вот, древняя Вильна стала объектом территориального спора между тремя пограничными странами: Литвой, Польшей и БНР, каждая хотела охватить столь лакомый для них кус земель Виленского края. Вот почему в середине декабря большевики создали подпольный Виленский городской совет рабочих делегатов как будущий законный правопреемник России на город и окрестности.
Как потом Роман Денисович узнал, что Совет возглавляли поляки: Казимеж Тиховский, бывший секретарь Петроградской группы Социал-демократии Королевства Польши и Литвы, и Иван Куликовский, член Коммунистической рабочей партии Польши. Так что Лемех (партийная кличка Плугина Федора Сергеевича — большевика, члена совета) слегка слукавил для затравки, поначалу представив Ширяеву сопротивление полякам как чисто русское детище. Но за этим, естественно, стояла РКП(б) и штаб советской Западной армии. Но формирование боевиков возглавлял конкретно Лемех. Он и позвал Ширяева на тайную сходку, где Романа Денисовича быстренько приобщили к общему делу. Поняв, что малый не только горазд постоять за себя, но даже способен руководить боевой группой, Ширяеву выдали оружие и наделили соответствующими полномочиями.
А что было известно о противнике... Организация польских военных отрядов в Вильне началось уже в начале сентября. Поляки вначале создали Комитет общественной безопасности, который предпринял работы по консолидации польского, еврейского, литовского и белорусского населением города якобы для защиты города от большевиков. Но эта затея заведомо провалилась. Поэтому самостоятельно решать поставленные Варшавой задачи решила сформированная польская Краевая самооборона Литвы и Белоруссии, возглавляемая генералом Владиславом Вейтко. В Вильне также действовала Городская самооборона, руководимая генералом Евгением Контковским, насчитавшая полторы тысячи добровольцев.
Однако в конце декабря польские власти в Варшаве распустили Литовскую Краевую самооборону, приписав ее членов в ряды Войска польского. Генерал Вейтко назначили главой военного округа
