Кривда

  - Он умер! – кричала мать, побледнев от горя. – Моего сына больше нет! – и плакала, плакала...
Отец от горя не унывал, повторял:
  - Ну, будет, будет... – так успокаивал жену, а сам...
Сам он повадился к другой, красивой женщине. Ему было за сорок, когда познакомился с ней: "Краше не видал! – хвастался друзьям. – Вот бы пораньше с такой встретиться..." Урезонивать не стали – пусть встречается, а жену жалели. После смерти сына, ему тогда шестнадцать "стукнуло", совсем успокоился – пора уходить. Стыдно не было, нет...
  - Знаешь, нам надо расстаться, – сказал он спустя семь дней со дня гибели его ребёнка.
Она посмотрела мутными от слёз глазами.
  - Что ты такое говоришь? – сказала, вытерла лицо платком, не поверила сначала. – Что?
  - Я говорю, ухожу от тебя, но теперь и ты можешь уйти: теперь тебя ничего не держит... больше...
Дальше он говорил... продолжал говорить и не мог наговориться.
  - Уходи, не держу, а это не оставлю, – она целовала портрет сына, своего мальчика.
Он крикнул ей напоследок:
  - Это ты не уследила!
Она рухнула на пол от его слов и не вставала. Он брезговал подходить даже, так была противна, будто воняла плесенью. Как он любил когда-то её? Как? Вдруг услышал голос:
  - Подойди к матери, она ещё жива, подойди, не укусит.
Голос сына, он узнал бы даже...
  - Это ты сказал?
  - Я.
  - Как ты можешь?..
  - Я слежу за тобой, отец, ты с... – он не сказал, но очень хотел сказать "свинья".
  - Я тебе не верю, ты умер.
  - Не верь, а к матери подойди, подними с пола: видишь, лежит? Подними. Она без сознания, скоро очнётся, – он хотел сказать "не убивай словом", но отошёл.
Муж подошёл, склонился над ней: "Хорошо бы ты умерла", – прошептал или подумал.
  - Нет, не надо, я сама... встану.
  - Вставай, а то разлеглась... – хотел шутить, но шутка не склеилась.
  - А ты иди-иди, встану, разведусь, свободу дам, а это не трожь, – она оглядела комнату, здесь играл маленький сын, учил уроки, бокс... – она вспоминала и плакала, вставать не хотела, но встала, сердце покалывало, прошло.
Он стоял, наблюдал за ней, горя её не понимал: не любил сына? Не гордился им, своим мальчиком? С тех пор как повстречался с ней, отринул от себя всё лишнее, чтоб принадлежать ЕЙ – так думал. А он, сын, любил их обоих, готовил себя к армии, думал...  О чём думал его сын? Он не помнил. О чём говорили?.. Будто позавчера... нет, не помнил...  Вспомнил! Просил забирать с тренировок: поздно возвращаться, а ему по пути с работы. Он обещал... вроде, а потом? Нет, он не хотел подвозить сына, подвозил ЕЁ, дорогую женщину: она всю дорогу смеялась его шуткам, им весело было вместе. С такой тренировки сын не вернулся... ребята все врассыпную, он остался против ножа и...  Вот сына нет, он не считает себя виновным и никто не винит, только вот почему?..  Да, этот разговор был, и он обещал сыну заехать, а не хотел.
  - Что теперь будем делать? – жена разложила вещи сына. – Что с ними будем делать? – она заплакала, трогала каждую вещь, прощаясь.
  - Сама решай, – он не вмешивался, – это ещё продать можно, – он кивнул на новую финскую куртку, – он ещё не носил толком.
  - Продам, – согласилась жена, но потом отдала другу сына (чуть-чуть в плечах жало – ничего, разойдётся: где ему такую достать? – бедные).
Они перебирали вещи, все были хорошие – все потом отдала...
Чем закончилось? Ушёл муж от жены? Одумался?
Кривда состояла в том, что женщина "ненастоящая" оказалась: как узнала, что придёт, "сразу заднюю включила".
  - Нет, не время, – сказала, – ты пока со своей живи, а я со своим...
Оказалось, муж есть, не жили вместе, но и не расходились: удобно так. А свободный мужчина, не связанный оковами, не нужен оказался.
  - Ты иди-иди, – вот уже ему сказано было.
  - Лучше я бы сына встретил тогда, – промямлил обиженный...