Она была соткана вся из воздуха – так мне показалось при первой встрече, но она была обычной, материальной девушкой. Была ли замужем? Кольца я не заметил – был парень лет восемнадцати, крутился возле неё: её парень? Она, казалось, не обращала внимания на его ухаживания, но глазами следила, будто он выполнял ритуал служения, а надо – как она сказала. Парень старался изо всех сил: что делал? Приносил ей напитки, которые она не пила, мороженое... таяло на глазах – она даже не удостоила его взглядом. Я не заметил, но она что-то ела, но не то, что приносил этот влюблённый "хлыщ" – это я так назвал (начал ревновать). Она заметила меня: слишком уж я настойчиво смотрел. Девушка взглядом "приказала" подойти, и я поплёлся.
"Сейчас охомутает, – подумал я, – уже не выберусь". Однако она, Олей представилась потом, не заинтересовалась мной, подставила щёчку – "целуй" (не сказала – подумала и постучала пальцем по розовато-белой щеке). Я быстро поцеловал: не думал отказываться и пополнил ряды её воздыхателей. Она меня не замечала, как не замечала его – юношу, первого поклонника. Он кивнул в сторону, там стоял ещё один: нёс повинность – в чём она заключалась, не мог понять; парень что-то ронял, поднимал и, словно не мог удержать, снова ронял. А мы с "другом" – я так назвал его мысленно, он представился Павлом ("Павел меня зовут", – и мы пожали друг другу руки), стали ухаживать за нашей принцессой или, лучше сказать, королевой. Приносили ей еду, напитки (зачем мы это делали?), а она, не отвергая это, ела что-то своё.
Я проснулся, потянулся, стал думать о сне – придумывал продолжение, но не придумав, встал.
- Так, что у нас? – это я спросил у мамы.
- Рулет, вот возьми, – сунула мне в руку тарелку.
- А но-о-ож? – протянул я как капризный ребёнок.
- Там, – кивнула на стол, сама жарила котлеты – я мешал.
Кто ещё будет за мной ухаживать, как моя мама? Я мотал головой, жуя рулет – никто. Опять вернулся к сну: что там было? Я прислуживал: кому? Ах, да! – девушке. Кажется, кажется, я вспоминал, не была хороша собой, как на картинке – этой, например. У меня стены до потолка были оклеены картинками девушек. Я стал выбирать. Эта, пожалуй, похожа... нет, эта... Поперхнулся... и вот, мама надо мной причитает:
- Владлен, сыночек, я твоя мама, очнись, очнись, пожалуйста...
Я лежал с открытыми глазами и видел её.
- Сейчас встану, мама, – говорил я, но она не слышала.
- Это ты? – девушка посмотрела с усмешкой. – Опять пришёл? Недослужил?
Павел стоял в сторонке, радовался моему приходу, "роняющий всё" парень, продолжал ронять, не обращая внимания на мой приход.
- Ладно, Владлен, – сказала она снисходительно, – послужи ещё немного, отпущу.
Я думал о маме, теперь только о ней – как она убивалась, глядя мне в лицо: "Покашляй, покашляй", – просила она, видно, догадалась, что я задохнулся. Я не обращал внимания на её слова, продолжал "служить" своей госпоже: я почти любил её, Оленьку. Она строго посмотрела на меня:
- Ольга, для тебя я Ольга.
Я повторил про себя: "Ольга", она кивнула – "правильно". Я что-то приносил, уносил обратно – времени прошло... много, но это "там". Она, Ольга, сказала:
- Всё, хватит, иди, и больше... – она не договорила, я не расслышал.
Я долго кашлял, мама меняла полотенце: меня вырвало всем, что съел накануне.
Клялся себе – пойду в церковь, покаюсь... потом содрал со стен всех "красавиц", и наклеил... мотоциклы (у меня была целая пачка картинок). Мама вздохнула, но не сказала, что и это ей не нравится. К Ольге я больше в мыслях не возвращался, во сне не снилась – хорошо. А спустя полгода познакомился с девушкой, непохожей на Ольгу, только чуть-чуть глазом поведёт... она, Ольга!
- А знаешь, как меня звали в детстве? Оленька, – она смеялась, а я пугался.
- Почему? – я спросил, нарочно поддерживая веселье. – Ведь тебя Наталией зовут?
- Звали... – её голос куда-то уходил, я по мимике понимал – у девушки два имени: по паспорту (имя изменила при получении) и при рождении.
- Лучше б ты мне это сказала раньше.
Мы не стали встречаться: я для неё "малахольный" "маменькин сынок", она для меня Ольга – принцесса из сна.
Потом были другие девушки, но женился я на ней, Наташке: она крестилась новым именем, узнав, что "Ольга" мне не по нраву. Что она во мне нашла, в маменькином сынке... малахольном? Теперь так и зову: моя принцесса, нет – королева. Её величество принимает обращение, но радуется ли? – ведь я её боюсь.
