интересы и не соответствует твоему уровню – за совместное будущее можно и не думать. Но в этом всём есть одна хорошая новость – мы открываем кафе. Работы у нас будет так много, что твои мысли будут только о сне. Мы преодолеем это моя дорогая. А теперь я спать. Как ни как 4 час ночи. Моя голова в это время плохо соображает. И тебе не советую задерживаться в раздумьях. Оставь немного на завтра.
— Спокойной ночи Тадеуш. И спасибо тебе за всё!
Сирен поднялась с кушетки и тут же посмотрела во дворик, где при лунном освещении находились огромные беломраморные скульптуры ангелов, а в центре дворика красовался узкий водоём, в котором….это что-то невероятно, находился чей-то склеп.
Но зачем бывшие хозяева сказали о нём?
Какой-то сумасшедший архитектор додумался соорудить его в таком необычном месте?
Ну не знал бы никто и не придавал бы этому значение ещё так лет пятьсот.
Так нет.
Нужно было обязательно знать об этом новым хозяевам.
Молодая женщина тут же оглянулась вокруг – Тадуеш пошёл в своё крыло, Симон покинула их час назад. Недолго думая Сирен тут же повернула ключ в замке секретера и открыв его потянула за ручку маленького выдвижного ящичка, и со страху посмотрела на три лежащих там почерневших от времени бронзовых ключа.
Ключи на подушке
— Неужели это правда? – Пронеслось в голове молодой женщины.
Недолго думая она сжала в руке ключи и накинув своё меховое манто открыла стеклянные двери салона, которые вели сразу во дворик и быстро пошла к месту водоёма……
Хорошо, что вокруг светили ярко фонари и место таинственного захоронения было хорошо видно.
Теперь было понятно для чего вниз вели каменные ступени, по которых Сирен без тени страха тут же спустилась и сразу же пошла вдоль бассейна — дорога упиралась — таки в трое каменных дверей, с большими ржавыми ручками, под которыми можно было разглядеть скважины для ключей.
— Значит не соврали бывшие хозяева. Склеп таки существует.
Сирен тут же стала пробовать ключ за ключом, однако ни один их них невозможно было повернуть внутри.
Все старания остались тщетны.
— Ну вот и нашлась-таки одна сумасшедшая за все пятьсот пятьдесят лет, которая решила воспользоваться ключами и открыть дверь, которую зачастую никогда, и никто не открывает! – Голос наверху был похож грому из ясного неба, и он не принадлежал ни Тадеушу, ни Симон.
Сирен тут же подняла голову на верх и увидела какого-то незнакомца в весьма причудливой одежде, напоминающего стиль средневековья, на плечи которого был накинут длинный коричневый плащ.
Мужчина в рыцарском облачении
Он откинул назад свои длинные вьющиеся волосы и с ухмылкой посмотрел на представшую пред ним хозяйку дома.
— И с кем имею честь говорить? Позвольте полюбопытствовать? – Молодая женщина оценивающе посмотрела на это средневековое явление ниоткуда.
— Ну ты только посмотри на неё! Хоть бы ради приличия испугалась что ли? Или издала бы крик, что увидела приведение, а ей хоть бы что! – Топнуло ногой средневековое явление ниоткуда.
— А ты и в правду приведение? — Сирен даже на всякий случай обошла незнакомца вокруг, и слегка коснулась его длинной уж очень вьющейся пряди каштановых волос. — Я бы посоветовала бы тебе подстричься, но у тебя такие красивые волосы, что и так сойдёт. А ты уж очень призрак даже ничего. – Парировала лукаво молодая хозяйка замка!
— Да что же это такое? Этой женщине что совершенно не ведомо чувство страха?
— И почему это я должна была тебя испугаться? А?
Неведомо откуда появившееся явление задумалось:
— Ну не знаю. Как правило призраков все боятся, но как вижу не в этот раз.
— Как я понимаю ты всегда тут разгуливал вместо того, чтобы покоится вон там? – Указала она рукой в район водоёма. — Что-то мне подсказывает, что ты был весьма непростой птицей если тебя так надёжно спрятали при том так,
чтобы никому и в голову не пришло тебя искать….. – Сирен пытливо посмотрела на молодого человека с прошлого.
— А ты умеешь думать. Поначалу я говорил себе, она так ничего. Приятно будет её пугать время от времени, а теперь я уже насторожился.
— Неприятный сюрприз. Не так ли? — Бросила Сирен с насмешкой.
— Слушай, а что мы тут разыгрываем комедию друг перед дружкой на морозе? Может в доме перед камином посидим? Мне можно будет и вина горячего с мёдом предложить.
— Погоди ка. А что разве призраки холода боятся? Да и как-то странно, что они вино потягивают.
— Как по мне ты вообще представлений о призраках не имеешь.
— Ну да. Я же их вижу так часто, что было бы просто непозволительно не знать о них того, что у них такие же потребности, что и у людей. Только что-то мне подсказывает, что свои потребности ты исчерпал с избытком.
— Готлиб Габсбургский …. Просто Готлиб.
— Не стоит стесняться своего полного имени. К тому же за пятьсот лет твоё прошлое как бы не так значительно.
— Это как так незначительно? Ещё как значительно! Я ведь знаешь, чего натворил? Да что ты знаешь, чего я такого натворил? Видела три ключа и три двери? Только за одной меня спрятали, а чтобы никто не догадался – их построили три и только одну дверь можешь открыть повернув этих три ключа, да и знать ты должна какой из них за каким ключ поворачивать надо! – Тут же вспылил Готлиб.
— Ух ты! Так–так-так. Вот это уже интересно. Я лично сама согрею тебе вина, добавлю даже туда липового мёда и если я не ошибаюсь в салоне ваза полная имбирного печенья.
Готлиб тут же скрылся за стеклянными дверями и удобно улёгшись на кушетке откинул голову назад да так, что его роскошные волосы почти касались пола.
— Вообще мне не нужно приглашение, чтобы войти в дом, где я прожил всю мою жизнь. – Сладко пролепетал он.
— Ты всегда был таким красавчиком? – Женщина, тут же взялась подогревать вино.
— Ещё бы. – Сладко протянул он. — Не было женщины, которая не была бы влюблена в меня.
— А ты не был влюблён ни в кого.
— Точно. – Бросил небрежно он.
— Но однажды одна из них отомстила тебе да так, что тебя спрятали более чем надёжно от её гнева. – Лукаво бросила Сирен, поставив перед Готлибом горячее вино с мёдом и вазу с имбирным печеньем.
— Слушай. Ты настоящая или же призрак, как и я? — Тут же насторожилось непонятно откуда свалившееся. – Нет. Вроде настоящая, но я уже и в правду начинаю тебя боятся.
— Ну это же так легко понять. Только разгневанная женщина способна была тебя наказать по всей строгости за твоё распутство и безудержность к любовным похождениям.
— Предположим. Только у меня есть кое-что, о чём бы ты никогда не догадалась бы, если я не скажу.
— Настоящую вину. Не так ли? О чём бы ты мне не сказал – она стоила того, чтобы тебя предали забвению.
— Я был возлюбленным принцессы, которая приняла меня таким какой я был на самом деле. Она полюбила героя-любовника. Недостойного её. Девушка была так чиста и наивна, что в первый же день, когда я увидел её, то понял – завоевать её не будет для меня никакого труда. И я потерял к ней интерес, но она следовала за мной по пятам. Каждый раз её люди находили меня то ли в таверне, то ли после ночи с девицей, лицо которой я бы с трудом мог бы и вспомнить после жуткого пьянства и в таком состоянии волокли меня к ней на свидание.
— Она что сама назначала время встречи? — Изумилась Сирен.
— И очень часто. Я не знал, когда меня и откуда выволокут, и бросят в ноги прекрасной Изабеллы. Ей было всё равно. Она хотела меня видеть. Однако то, что случилось потом – меня здорово испугало. Девушка пожелала большего. Она решила обвенчается со мной. Едва я уловил что со мной хотят сделать тут же сбежал и в один момент понял, что мне сопутствует удача, но не тут — то было. Её подданные казалось имели нюх подобно у собак, так как
далеко убежать мне не удалось. Меня снова приволокли грязного, злого, ободранного и бросили как всегда в ноги упрямой Изабелле, как того самого пса. Всё. Теперь моя участь была предрешена –надо мной стояла будущая жена, которая будет рада видеть меня вот так у её ног столько времени сколько она только пожелает. Это был конец свободе. Конец моей собственной жизни и самое удивительно было то, что разве я мог испытывать к женщине какие-то чувства, если в её сознании было лишь одно – получить желаемое любой ценой и не важно, что это желаемое бы почувствовало. Нас обвенчали. Мы стали мужем и женой. Я так и стоял грязный и ободранный, а в следующий момент моя жена даёт знак одному из охраны, и он подходит к нам и со всей силы вонзает в мой живот кинжал.
Как оказывается в этот день у неё было венчание с другим человеком, но прежде чем соединить жизнь с ним – её мужем стал я, а потом ним стал другой принц, обещанный ей ещё с детства.
— Погоди, так ты тоже принц? — Насторожилась молодая женщина.
— А ты полагала, что перед тобой всего лишь гуляка и повеса? Я был слишком большим сластолюбцем с голубой кровью.
— Почему тебе нашли последнее пристанище столь необычным способом?
— Его придумала моя жена. Возможно ли было позволить кому-либо узнать о принце, которого она хотела заполучить любой ценой, а когда сделала его своим мужем без тени сожаления лишила его жизни. – Готлиб подвинул к себе по ближе тарелку с имбирным печеньем и стал уплетать его с завидным аппетитом. Казалось трагическое окончание его молодой жизни не очень-то расстраивало его. Удивительно, но похоже он неплохо чувствовал себя в роли призрака, которому было позволено в этом мире многое.
— Тогда почему твоя душа неприкаянная? — В голове Сирен закрались какие-то сомнения.
— Будешь ты тут прикаянным, когда тебя убивают сразу же после бракосочетания. – Отмахнулся Готлиб и продолжил есть, подобно речь шла о каких-то обычных вещах, а не о том, как циничная женщина разрешила судьбу принца повесы.
— Похоже ты не очень — то переживаешь о том, как обошлась с тобой отвергнутая жена. – Насторожилась Сирен.
— Ну обошлась так обошлась. Я стал мучеником. Мне даже там на верху простили большую половину моих похождений. – Очевидно, что ваза с печеньем для Готлиба была сейчас дороже его собственной трагедии.
— Всё, кажись на сегодня с меня хватит. Скоро ночь окончится, а я ещё глаз не сомкнула. Ты где обычно укладываешься спать? В гостиной или же в своей комнате?
— Мои покои ты отдала своему другу. Как его там Тадеушу. Я конечно мог бы и войну начать за свою собственность, но он симпатичен мне, только вот почему не знаю. И к тому же призраки не спят. Я тут где-то устроюсь, на кушетке или же….. словом найду где расположится.
— Тогда спокойного остатка ночи Готлиб. То, что я сегодня с призраком говорила – подумаю об этом когда проснусь, а сейчас всё. Кровать, подушки и тёплое одеяло.
Она ещё на последок поставила пакет с остатком имбирного печенья на стол перед носом Готлиба и тут же покинула салон.
***************
Сирен не помнила сколько спала, однако пробуждение принесло также понимание того, что Герберт ни разу так и не позвонил.
Он почему-то не беспокоился о ней, хотя со времени побега прошло более суток. Это было чудовищное понимание того, что она, и в правду, всегда дорожила им больше чем он дорожил ею. Как ужасно, что она уже готова была набрать его номер, переступить через себя, валятся у его ног и молить никогда не бросать её.
Что
