оказывалась прикасаться к предложенному, я всё же отказалась.
Холдун не пытался меня убедить. Он погладил мою ладонь и склонив голову, сказал, что примет любое решение Её Величества. Странно, но сейчас я не ощущала в отношении зодчего прежней неприязни.
Когда уходила, Холдун сказал, что его предложение остаётся в силе».
Что-то стучит и подняв голову, я обнаруживаю, что входная дверь открыта. В проходе стоит кучер, одетый так же, как и вчера: длинный чёрный плащ и шляпа, своими широкими полями, скрывающая лицо извозчика. За дверью темно, а это значит, что наступил вечер и мне пора собираться на бал.
Прекрасно: а я даже не умылась!
Кучер мычит что-то непонятное и пропадает за дверью. Оттуда же доносится стук копыт и громкое ржание лошадей.
В умывальной комнате нахожу ванну с чистой холодной водой, мыло и настоящую зубную щётку. Всё приготовлено так, словно ожидает меня. А может так оно и есть, учитывая уровень заботы Катрины.
Моюсь, чищу зубы и расчёсываю волосы костяным гребнем, жалея о том, что нет возможности посмотреть на себя в зеркало. В воде ванны я тоже не отражаюсь. Ощущаю себя такой бодрой, словно отдыхала несколько лет подряд.
Одеваюсь и раздумываю. Чёрной с серебристым платье действительно выглядит самым красивым из всех, но меня смущает цвет наряда. Всё е на бал обычно предпочитают надевать что-то в светлых тонах. А после машу рукой: в конце концов я тут одна такая. Из семьи Суинфордов.
Надеваю платье, перчатки и изящную диадему. Так хочется посмотреть на своё отражение! Но ничего не поделать, приходится довериться своим чувствам, которые говорят, что я – прекрасна. Поэтому поправляю наряд и отправляюсь к выходу.
