Когда Бог задумал создать Человека, он, наверняка, решил, что, вне зависимости от своих грандиозных планов, обязательно спроворит Абу-Аль-Халяля и Зойку, которые станут воплощение всех несчастий, мужских и женских, дабы устрашить смертных, если те захотят бунтовать против Божьей воли на Земле.
Что сталось с Абу-Аль-Халялем, нам доподлинно не известно, ибо поселил его Господь где-то на Ближнем Востоке. А вот Зойка – наша с вами соотечественница. И Божье проклятие началось для неё ещё до рождения.
Вот сами судите, слушайте…
Мать рожать её не хотела, потому что прижила ребёночка от немолодого уже армянина, с которым вместе торговала на рынке и у которого на родине были жена и трое взрослых уже детей. Претензий к нему она не имела, так как плешивый и волосатый Ромео без утайки рассказал ей всё сразу.
Пошла на аборт. Дело было зимой, когда ступеньки у наших подъездов уж очень нерегулярно чистят дворники-таджики. Потому-то, выйдя из подъезда, она поскользнулась, упала и сломала ногу. Перелом был таким сложным, что пришлось лечь в больницу, но даже там были осложнения. Одним словом, когда привела ногу в порядок, избавляться от младенца было уже поздно. Пришлось давать Зойке жизнь.
Дала. Легко, как выплюнула.
И Зойка себя достойно вела при появлении в этом мире. Не орала, кряхтела только, а когда её поднесли, чтобы показать матери, напряглась, сжала кулачки и … пукнула, давая, наверное, понять, что понимает всю неуместность своего появления.
Мать решила, что на этом её родительские функции исполнены, а потому, едва откормив грудью (молока было много, как у Валаамовой ослицы, и, боясь мастита, мать «стравливала» его в дочь), отдала девочку своей матери.
Старуха была тихой алкоголичкой, а потому довольно быстро скончалась, так, кажется, до конца и не поняв, что за ребёнок был с нею рядом в последние месяцы жизни.
Так Зойка и оказалась в доме малютки, а потом и в детском доме, когда ей ещё и трёх лет не было.
Что там? А там озлобленная в самом начале жизни детвора вымещала все свои обиды друг на друге. Вот то и было: выживать Зойка училась, как уж могла…
… Дралась с девчонками, а потом и с мальчишками. Не раз была бита, но с годами всё чаще и чаще выходила из схваток победительницей.
Потому, когда ей было двенадцать и Витька Пегов хотел… ну, это самое, сделать Зойку женщиной, она так врезала ему в то место, которым особенно дорожат все мужчины, вне зависимости от возраста, что Витька скрючился, сказал, что Зойка «сука»… и отложил исполнение своего вожделенного желания на неопределённое время.
Через год, ночью, он пришёл в девчачью спальню вместе с двумя своими друзьями. Они накрыли Зойку одеялом и… исполнили, одним словом, задуманное Витькой ещё год назад. Только все втроём исполнили…
Жаловаться Зойка не стала.
Дождалась выпускного из детдома, когда ей и Витьке по восемнадцать исполнилось, заманила его уже под утро на чердак их шестиэтажного учебного корпуса и там вытолкнула своего первого мужчину из окна. Когда посмотрела вниз и увидела даже не тело, а какой-то бесформенный кусок человечины, совсем не испугалась, а пошла отплясывать дальше.
После детдома получила, как и полагается, однушку в новостройке и устроилась на работу. Взяли Зойку в офис уборщицей. В первый же вечер, когда шла домой после работы, купила в магазине всяких вкусностей и чаю. Пришла домой, разложила своё богатство на столе, вскипятила чайник и заварила чай. Когда начала пить, никак понять не могла, почему же он несладкий. Ну, да! В детдоме-то им сахар сразу в чайнике размешивали. Не знала пока ещё Зойка, что без сахара сладко не бывает.
Потом – ничего, освоилась. Она так-то вообще смышлёная была.
После осени, пухлой, жёлто-красной и шуршащей, зима приходила, передвигая расписание каждый год по-новому. А потом всегда была весна. А в это время всем нам радостно жить бывает. Вот и Зойка в первую свою после детдома весну встрепенулась как-то, плечи расправила и платье себе модное, с голыми плечами, купила.
А ещё: подругу завела Наташу. Та хоть и домашняя была (родителей – полный комплект и брат даже ещё). Но брат сидел в тюрьме. Зойка толком даже не поняла, за что: за угнанную машину, за нарк… Ой, нет, не скажу! Не знала Зойка, за что…
Однако когда к ней подкатывали парни, Зойка всегда, почему-то, Витьку вспоминала… когда он там, внизу на асфальте лежал. И – всё. Роман, не успев начаться, заканчивался.
А вот когда Наташа, смущаясь, спросила её, не хотела бы она переписываться с братовым приятелем, который тоже сидел, естественно, несправедливо обвинённый. Он увидел Зойку на фото рядом с Наташей, которая это фото брату и переслала, Зойка (почему-то, неожиданно) согласилась.
Хотя, наверное, знала, почему. Тюрьма ведь это на детский дом похоже. Те же порядки, те же надзиратели и воспитатели. Та же еда и работа по расписанию. Только люди сидят там взрослые. Вот и вся разница.
Что в письмах было? А то вы не знаете, что!..
… родственные души…
… магнетизм притяжения…
… единственная…
… на всю жизнь, только дождись…
Через год такой переписки (сидеть Зойкиному суженому оставалось ещё четыре) поехала к нему на свидание. Уж и не знаю, как тот добился, чтобы не родственницу и пустили.
… Зойка уже довольно долго сидела в комнате свиданий, ожидая своего королевича. И вот – привели. Маленький, тщедушный, кривоногий, с чёрными от наколок руками. Улыбнулся почти полностью свободным от зубов ртом и сразу, с порога сознался:
- Я, Зой, фотки для тебя другие посылал, ну, чтоб ты не испугалася. Но ты не горюй, я мужик так-то справный.
Когда вдвоём остались, начала Зойка его кормить. А сама рядом сидит, щёку кулаком подпёрла и смотрит. И так понравилось ей, как он ест, что вечером (не задумываясь!) легла с ним рядом…
И потом ещё приезжала.
И беременной была.
И дочку родила, красавицу. Зойкой назвала – муж так приказал. Да – муж! Они же, не дожидаясь освобождения Вениамина (это его так звали), расписались.
… Однако две Зойки Вениамина своего из тюрьмы так и не дождались. Убили его там за что-то. Полгода всего до освобождения не дожил…
