Убийство в Угличе.

Пролог № 1. С чего всё началось.

А началось всё с несостыковки по времени.

Читая как-то про убийство царевича Дмитрия 15 мая 1591 года, я обратил внимание, что как-то уж очень быстро приехала в Углич следственная комиссия. На четвёртый день после трагедии. Расстояние от Москвы до Углича для тех времён довольно приличное: 200 км по прямой. Опять же, май месяц, паводок, распутица. К тому же сначала из Углича был послан гонец в Москву, который тоже не за час добрался.

Как же Шуйскому и Ко удалось прибыть на место преступления уже 19 го мая?

Деталь вроде бы второстепенная, однако повторенная во всех источниках: от летописей до современных исследователей.

И я сказал себе: раз исследователи проворонили этот факт, значит, возможно, они не доглядели и ещё что-то. Более важное.

С этими мыслями я погрузился в расследование дела, нераскрытого уже более 400 лет.

Особо нетерпеливых я отсылаю в конец этого текста, в "Эпилог для самых нетерпеливых", где я просто, без доказательств и объяснений, изложил свою версию событий. Тем же, кто желает понять, как такое могло прийти в мою голову, прошу морально приготовиться.

Ибо «букаф будет многа».

Пролог № 2.

Существует множество вариантов объяснений того, что же произошло 15 мая 1591 года в Угличе. Но, по сути, все они сводятся всего к двум версиям:
1. Убийство по приказу Бориса Годунова – царского шурина и, по сути, истинного правителя государства при слабоумном царе, чтобы расчистить себе дорогу к престолу.

2. Несчастный случай.

В первом варианте виновником называют Годунова, который дал указание верному человеку - дьяку Михаилу Битяговскому, а тот послал «на мокрое дело» собственного сына Данилу с дружками Осипом Волоховым, Никитой Качаловым. Те, улучив момент, чиркнули малолетнему царевичу Дмитрию ножом по горлу и… всё. Спокойно разошлись. Даже не подумав замести следы или попросту «слинять» с места преступления. Их всех, включая Битяговского – отца, в течение часа найдут и «грохнут» с особой жестокостью.

Во втором случае виновником трагедии назначают «падучую болезнь» или попросту – эпилепсию. Мол, мальца весь месяц било в припадках, а как только отпустило, ему тут же вручили ножик и – «Гуляй, дитятко!» - отправили на улицу. Это при том, для семейства Нагих мальчик был билетом на Московский престол. Да с него пылинки должны были сдувать! А тут нож девятилетнему пацану. Нет, понятно, что времена были суровые и к оружию детей приучали сызмальства. Но припадочному ребёнку, нож, да ещё в период обострения болезни…

Да ладно припадок. Вдруг тупо порежется! Ни йода, ни "зёлёнки" тогда ещё не «изобрели». Заражение крови и – амбец! Сколько в те времена от похожих случаев концы отдавало – уйма! И прощай Москва, прощай палаты белокаменные. Чем думала Машка Нагая, которая это допустила?

Подытожим:

- одни совершают убийство и преспокойно дожидаются когда за ними явятся чтобы покарать;

- другие дают больному претенденту на российский престол поиграться с ножом. А почему сразу не разрешить ребёнку развести костёр в пороховом погребе?

Короче тупой, ещё тупее - вот, вкратце, что мне думается по поводу обеих версий гибели царевича.

Так, скажет читатель, чужие версии похаял, изволь предоставить свою. Взяли, понимаешь, моду.

Терпение, читатель, терпение.

Чтобы понять суть шахматной комбинации нужно знать про все фигуры на доске.

Начинать надо не с мая 1591 года, а значительно раньше.

Часть первая. Предыстория.

Итак: 28 марта 1584 года умер Иван IV Грозный. Ходят слухи, что не сам помер. Помогли. А ещё ходят слухи, что перед смертью он вроде бы успел создать что-то вроде регентского совета, который должен был помочь управлять страной его сыну - царю Федору. Я говорю «вроде бы», так как про завещание Ивана Грозного никто толком ничего не знает.

Русские летописи про него хранят молчание, и приходится нашим историкам ссылаться на иностранные источники. Сквозь скрежет зубовный, естественно. Потому, как вы же знаете этих иноземцев – хлебом их не корми, а дай Русь-матушку в неприглядном виде выставить.

И вот чего эти будущие пиндосы в своих пасквильных посланиях забугорному начальству набубнили:

- австрийский посол Николай Варкоч писал: «Покойный великий князь Иван Васильевич перед своей кончиной составил духовное завещание, в котором он назначил некоторых господ своими душеприказчиками и исполнителями своей воли...»

- личный лекарь Ивана IV -- Элизеус Бомелиус (или Елисей Бомелий), после смерти пациента писал в Польшу о том, что царь назначил четырех регентов Никиту Романова-Юрьева, Ивана Мстиславского и еще двоих бояр.

- английский посол Джером Горсей в своих воспоминаниях о Московии в одном случае говорит о четверых боярах-регентах, в другом – о пяти. Горсей утверждал, что главным правителем Грозный назначил Бориса Годунова, а в помощники ему определил Ивана Мстиславского, Ивана Шуйского, Никиту Романова и Богдана Бельского.

И всё бы ничего: царь, советники, бла-бла-бла, если бы не одно обстоятельство двух лет отроду.

Я имею в виду ещё одного претендента на корону: малолетнего Дмитрия – сына Ивана Грозного от то ли шестого, то ли седьмого брака.

И, это «обстоятельство» не заставило себя ждать! Как только Грозный окочурился, тут же нашёлся человек, который попытался перетянуть одеяло власти на себя. Дело дошло до вооружённого столкновения. Даже артиллерию применяли! Около двадцати человек было убито, более ста ранено.

А виной всему оказался Богдан Бельский, суровый воин, но плохой политик, который и устроил эту попытку государственного переворота. Помирая, Грозный его вроде бы назначил воспитателем малолетнего Дмитрия. Вот Богдан, наверное, и подумал, что лучше воспитывать будущего царя, чем «нецаря». Однако Нагие – родственники царевича по материнской линии, план по превращению Димки в личного ручного хомячка Богдана Бельского не оценили.

За бунт, мол, спасибо, но дальше мы сами.

В общем, не доведя переворот до конца, мятежники переругались между собой. Поэтому Бельский плюнул и пошёл на попятную. Заложников выпустил, стрельцов унял. Сам же сдался на милость сторонников Фёдора Иоановича.

Однако на этом всё не устаканилось. Бурление и волнения по поводу того, кто же должен воссесть на престол не прекращались. Дело могло закончится новыми беспорядками, а там и до гражданской войны было недалеко.

И вот чтобы не доводить до крайности, боярская дума сочла необходимым призвать в Москву «лучших людей» со всей страны – Земский собор, чтобы решить вопрос, кому быть царем – Федьке -дурачку или Димке, двух лет отроду? Англичанин Горсей сообщает, что собор состоялся 4 мая в присутствии митрополита, архиепископов, епископов, игуменов и всего дворянства.

Кончилось всё тем, что Федьку таки признали более годным к царской службе и отправили на трон. А неудавшихся «путчистов» заклеймили позором и опалой. Но без особой жестокости. Мало ли, как в будущем обернётся.

Бельского так и вовсе сослали в Нижний Новгород! Воеводой.

Это всё равно, как в наше время Навального вместо зоны назначили бы губернатором С.-Питербурга.

Прикиньте уровень «крыши» безродного Богдана, который и боярином-то не был?

Нагих тоже не шибко пожурили: отправили в Углич, выделив его в удельное княжество. Дескать, пущай Димка там подрастает да тренируется властвовать, а мы поглядим.

Казалось бы - всё…

Хрена лысого! Регентский совет, который «топил» за Фёдора Иоановича, как только исчез внешний враг, тут же разделился на приспешников Годунова и его противников.

Ну, Годунов, положим, сам был виноват. Как брат царицы при слабоумном царе, творил, что хотел. Раздавал своим родственникам должности, как листовки у метро. Меньше, чем за полгода, к лету 1584 г., одних новых бояр Годуновых в боярской думе появилось аж пять штук. При чём, трое из них занимали особые дворцовые должности.

Про своих соратников он тоже не забывал, среди которых в первую очередь числил Романовых (тогда ещё Юрьевых-Захарьевых). Им тоже обломилось и должностей и бабла.

А вот главным противникам Годуново-Романовского союза, - двум кланам, считавшихся высшей знатью на Руси: Мстиславским и Шуйским, становилось всё более и более кисло. Какое-то время их козырем был контроль над казной государства – Казённой палатой. Однако осенью 1584 г. Борис Годунов предложил Боярской думе провести ревизию царской казны. Под нажимом Годуновых и Романовых-Захарьиных дума посчитала денежки в казне и особо впечатлительные прямо за сердце схватились!

- Где бабки, су…? В смысле – судари!

Разница между тем, что числилось и тем, что насчитали, была не в монетах и даже не в кошелях. В сундуках! Типа, не хватало пару десятков сундуков. Деньги, естественно, не нашли. Но вот главный казначей Головин, человек Шуйских, был приговорен Боярской думой к смертной казни.

И снова, как и в случае с «путчем» Бельского, чья-то рука отвела удар. Бывший главный казначей отделался ссылкой в Арзамас. Правда, пострадал не он один. Чуть ли не весь род Головиных, почти поголовно – потомственных казначеев, был отправлен за Урал.

Вернутся они только при Лжедмитрии. Но это уже совсем другая история.

Персонально Шуйских-Мстиславских репрессии не затронули. Однако же позиции этого анти-Годуновского союза здорово пошатнулись. Их всё дальше отстраняли от государственных кормушек, с их мнением всё меньше считались.

Нужно было действовать.

Решили, не мудрствуя лукаво, попросту «грохнуть» главного соперника – Годунова на пиру у патриарха Мстиславских, князя Ивана Федоровича, которого Борис искренне уважал и даже называл себя его сыном. Но не выгорело. Каким-то образом Годунов обо всём узнал. Летопись не называет имени «стукача». Не исключено, что сам Иван Мстиславский и допустил утечку информации. Уж больно не по сердцу ему было это мероприятие. Опять же, царь наверняка осерчает, а он крайний. Может быть поэтому, когда заговор был раскрыт, с Иваном Милославским обошлись довольно мягко: хоть и постригли в монахи, но место в Боярской думе за сыном, Фёдором Ивановичем – сохранили!

Пострадали князья попроще: А. П. Куракин, И. М. Воротынский и В. Ю. Голицын. Шуйские снова выскользнули и на время затихли. Но только для того, чтобы весной 1586 года устроить в Москве настоящее восстание, сагитировав чернь и купечество против Годунова. Борис, в свою очередь удвоил жалование стрельцам, закрылся с царём в Кремле и стал ждать, когда голытьбе надоест, а у подстрекателей мятежа кончатся деньги. Примерно через месяц так и вышло! У Шуйских стал кончаться «золотой запас», и они могли в любой момент утратить контроль над московскими «карбонариями». Кроме того, до них, наконец, дошла мысль, что если они, добираясь до Годунова, перебьют охранявших Кремль стрельцов, кто потом будет проводить антитеррористическую операцию на улицах Москвы по принуждению гопоты к миру?

Так что как-то поутру припёрся митрополит Дионисий, постучался в ворота Кремля и предложил перемирие.

Этот дедуля, с виду Божий одуванчик, на самом деле вёл свою игру. Грезилось ему стать единоличным наставником набожного царя Фёдора. Эдаким русским Ришелье. Поэтому в глубине души не примирения сторон,