они с Николаем пошли в курилку, находящуюся на окраине полигона.
Макс с Николаем направились на перекур и, пройдя с десяток шагов, услышали как сзади взревел дизельный мотор: началась обкатка танками молодых бойцов. Подойдя к курилке, они сели на скамейку и достав сигареты, закурили. Максим молчал, у него не было никакого желания общаться с Николаем, потому что не было того чувства командного драйва которое у него появлялось, когда они работали в паре с Андреем. Это было то чувство, когда ты можешь полностью положиться на своего друга, и он так же знает, что ты его никогда не подведешь и подставишь ему свое плечо, когда это будет необходимо. Он молча сидел и курил, прикидывая, что ему можно ожидать от напарника на следующем этапе КШТ. Задумавшись, он не услышал вопроса, который ему задал Николай.
- Чего? – переспросил Максим.
- А про какое метание гранат говорил капитан? – повторил свой вопрос Николай.
Макс с интересом покосился на напарника.
- А ты не понял?
- Не понял, - ответил Коля, нервно затягиваясь.
- Тогда не парься, - усмехнулся Максим, - скоро все узнаешь.
Где-то через полчаса к курилке подбежал молодой боец и, запыхавшись, сказал:
- Товарищ капитан приказал вам выдвигаться на позицию.
- Уже идем, - ответил Макс, бросая бычок в урну, и скомандовал Николаю: - Подъем!
Следующий этап КШТ проходил в несколько другой локации, там тоже был окоп, но более широкий, а в центре его была вырублена в глине возвышающаяся на полметра площадка. Возвышение было сделано на случай того, что если молодой и нерадивый боец выронит боевую гранату, она упадет в углубление, а солдат, залегший на выступе, при взрыве гранаты останется в живых. Рядом с окопом была расположена сложенная из кирпича двухметровая стена, которая служила защитой для военных присутствующих на учениях. Максим с Николаем подошли к окопу. Возле окопа стояла шеренга новобранцев и командир отделения.
- Кузнецов, - сказал капитан, покачивая в руках гранату РГД-5, - слушай вводную. Вашему боевому отряду поставлена задача вывести из строя одной гранатой вражескую разведгруппу, находящуюся в двадцати метрах от позиции. Условия понятны?
- Так точно! – ответил Максим, протягивая руку, что бы взять гранату.
- Исполняйте, - сказал Шушминцев, - только граната эта не для тебя, а для твоего напарника.
Максим в недоумении взглянул на капитана. Тот ухмыльнулся и скомандовал бойцам:
- В укрытие!
Новобранцы послушно спрятались за кирпичной стеной.
- Орлов, на позицию! – приказал капитан, - и каску надень, разгильдяй!
Тот затравленно посмотрел на Шушминцева, надел на голову защитную каску и молча полез в окоп. Командир отделения повернулся к Максиму и сказал:
- Короче так, Кузнецов, он бросает гранату, а ты его контролируешь. Все понятно?
- Но он же никогда не бросал боевые гранаты, товарищ капитан, - растерянно ответил Максим, - и окоп рассчитан только на одного бойца.
- Это и ежу понятно, - поморщившись, сказал капитан, - только это приказ командира роты, а приказы не обсуждаются, а выполняются. Все понятно?
- Так точно! – ответил Максим.
- Выполняйте! – сказал капитан, вручая Максу гранату.
- Есть! – ответил Максим, сжимая в руке РГД-5.
Командир отделения отошел за предохранительную стену, а Максим спрыгнул в окоп, где скучал Николай. Он стоял на возвышенности и вопросительно смотрел то на Максима, то на гранату в его руке.
- Знаешь, как бросать гранату? – спросил Максим, стоя радом с возвышенностью и глядя на напарника снизу вверх.
- Н-н-нет, - промычал Николай.
- Тогда слушай внимательно, - сказал Макс, - держишь гранату в правой руке, левой рукой выдергиваешь вот это предохранительное кольцо и бросаешь гранату вон в ту мишень. Все понятно?
- Понятно…- нерешительно ответил Николай.
- На, держи, - сказал Максим и вложил гранату в руку напарника, - и главное не волнуйся, все будет хорошо.
Николай посмотрел на гранату в своей руке и еще больше побледнел.
- Ну, давай, Коля, давай! – сказал Максим, - это же так просто!
Николай поднес к лицу гранату и зацепил пальцем за кольцо, затем он его выдернул и бросил гранату в цель. Вернее, попытался бросить, но оступился, нелепо взмахнув руками. Граната из его руки вылетела и упала под ноги Максима. Обычно в таких случаях говорят про то, что вся жизнь за мгновенье пролетела у человека перед глазами, но в этот раз подобного не случилось. Просто у Макса видимо не было на это времени, он схватил гранату правой рукой и попытался выбросить ее из окопа и это ему удалось. Граната уже почти покинула возможную зону поражения, как раздался оглушительный взрыв.
2
А вы помните, как пахнет свежескошенная трава в ранний час июньского рассвета? Как с тихим и низким гулом взлетают в сумерках, из прогревшейся за день земли майские жуки? Как хрустит под ногами белый, искрящийся на солнце январский снег? Как падает на землю теплый июльский грибной дождь и на небе ярким мостом вспыхивает разноцветная радуга? Помните? А свой первый невинный поцелуй тоже помните? И эти наивные клятвы в вечной и бесконечной любви, которые вы давали кому-то в юности, тоже не забыли? Это очень хорошо, значит вам будет о чем поразмышлять, если вы, конечно не дай Бог, когда-нибудь будете где-то лежать на больничной койке, в коматозном состоянии.
Максим уже третьи сутки лежал в коме, в военном госпитале, на аппарате ИВЛ. Тот роковой бросок гранаты на КШТ не прошел бесследно, при взрыве осколками посекло и Максима и Николая. Правда, Николаю повезло больше, у него было лишь одно сравнительно опасное ранение, как говорится – везет дуракам. А вот у Максима дела были намного серьезнее. Было несколько осколочных ранений тела, но самым тяжелым было ранение головы. Небольшой сколок гранаты пробил каску и уже на излете проломил кости черепа и вошел в мозг. Максим выжил, но впал в кому и перспективы на благоприятный исход были под большим вопросом. Бригадой нейрохирургов была проведена операция на головном мозге по извлечению осколка, и сейчас Максим находился в палате интенсивной терапии. На четвертые сутки, утром, во время дежурного обхода, к Максиму вернулось сознание. Он, очнувшись, неожиданно услышал обрывок разговора:
- …и вы считаете, Сергей Петрович, что шанс есть? – услышал он молодой мужской голос.
- Безусловно, коллега, шанс есть и даже весьма неплохой, - ответил неизвестный пожилой мужчина, - на лицо имеется положительная динамика, температура снижается, отек мозгового вещества уменьшается. К тому же он молодой, здоровый мужчина, а сильный организм с высоким уровнем адреналина и тестостерона может выдержать и не такие нагрузки и ранения.
- Вы так полагаете, Сергей Петрович? – с сомнением спросил молодой голос.
- Не только полагаю, а даже абсолютно уверен, - безапелляционно ответил пожилой, - я в этом неоднократно убеждался при работе в Афганистане и в Чечне. Здесь самое главное в том, что чем быстрее будет оказана медицинская помощь, тем больше будет возможностей для благоприятного исхода. Другой вопрос в том, какими будут последствия ранений для пострадавшего. Нет никаких гарантий полного выздоровления, несмотря на молодость и отличное здоровье. Здесь уже, как говорится, как карта ляжет.
- Вероятно, вы правы, - немного помедлив, ответил молодой голос.
Максим хотел открыть глаза для того что бы посмотреть на говоривших и высказать свое мнение по поводу услышанного, но ему не удалось этого сделать. Он хотел что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Чувство отчаяния и безысходности ледяным холодом стало наполнять его душу.
-“Неужели меня парализовало?” – в ужасе подумал он.
Максим попробовал подвигаться, но ему этого сделать не удалось. Так он и лежал, в состоянии прострации и полного отчаяния, не имея возможности ни пошевелиться, не издать ни малейшего звука. Обычно принято считать, что человек в коме ничего не ощущает и ничего не понимает, но, как мы видим, это происходит не всегда. Довольно часто, люди находящиеся в подобном состоянии все понимают и чувствуют, вот только не могут никак этого проявить. Как будто какая-то блокировка стоит между мозгом и организмом, которая не дает возможности проходить импульсам управления от центра до беспомощных мышц.
Сколько прошло времени с тех пор как Максим очнулся он не знал, его кормили жидкой пищей через зонд, а при помощи катетера и клизмы он отправлял свои естественные надобности. По звукам голоса и по запахам он уже научился различать дежурных медсестер и нянечек, а так же врачей, которые его регулярно посещали. Из всех медсестер он выделял Свету, которая ему смутно напоминала по тембру голоса и запаху духов его девушку, которая провожала его в армию. Ее тоже звали Светой и у Макса были в отношении ее серьезные намерения. Но как было уже сказано ранее – время идет, жизнь, в том числе и растительная, продолжается и Максим уже практически смирился со своим настоящим положением. Он все еще периодически предпринимал попытки вернуться к активной фазе жизнедеятельности, но они, эти попытки ни к чему не приводили. И вот однажды Максим услышал, как открылась дверь палаты и он унюхал запах Светы, которая поправляла ему постель. За время его комы у него обострился слух и сейчас он услышал, что Света что-то шепчет. Максим прислушался:
- Ну что же ты, миленький не приходишь в себя? Такой молодой, красивый парень, девушка, наверное, ждет, а ты все лежишь… Пора уже очнуться, миленький! Помоги ему, Господи, прийти в себя!
Максим был полностью согласен со Светой, но ничего поделать он не мог.
- Давай, Максим, просыпайся, доктор сказал, что если ты не очнешься в ближайшие сутки, тебя отключат от аппарата, - сказала Света, - а ведь тебя же родители ждут, ты о них подумай, каково им будет, когда тебя привезут домой в цинковом гробу. Очнись, пожалуйста, миленький! Помоги ему, Господи, очень тебя прошу!
Максим услышал какие-то всхлипы, похоже было что Света плакала.
- “Отключат от аппарата? – растерянно подумал Максим, - а почему? Ведь тогда я точно умру! Господи, как же это не справедливо! Ведь я же живой!”
От чувства возмущения, которое охватило Максима, он вдруг самостоятельно вздохнул и открыл глаза. Он увидел рядом своей койкой молодую блондинку в белом халате, которая утирала слезы марлевой салфеткой.
- Привет! – просипел Максим и закашлялся.
- Ой! – растерянно сказала Света и отшатнулась от койки.
3
Кто вам сказал, что время лечит? Время не лечит, оно убивает, медленно, но верно и это так же достоверно, как и то, что младенец, только что появившийся на этот грешный белый свет, рано или поздно обречен на смерть. И так же верно как и то, что между жизнью и смертью, как и правдой ложью, существует лишь тонкая грань. Настолько тонкая, что ее порой нереально
