Когда же у четы Беловых родилась Дашутка, мы, наконец, помирились.
- Бог с ней, с "Белой поляной"! - сказала мне тогда Света. - Если ты со своим Васей счастлива - это главное. Хотя...
Этого своего "хотя" она так и не продолжила. Видимо, она имела в виду то же самое, что не раз говорила мне мама:
- Как-то у вас с Васей не так. Ты как будто одна любишь, а он только позволяет себя любить.
Увы, мамочка, это только красавицы, такие, как Света, могут позволять любить себя, а нам, серым мышкам, приходится любить самим, если не хотим умереть в одиночестве. Или стать матерью-одиночкой. Если бы мама просила папе измену и не развелась бы с ним, я бы в три года не стала безотцовщиной. Нет, такой участи для себя и своих детей я бы ни за что не хотела. А значит, ради любви надо чем-то жертвовать.
Я в нерешительности вертела в руках конверт с обратным адресом из следственного изолятора Махачкалы. Об аресте Магомеда Османова я узнала совершенно случайно - от Маританы, с которой переписывалась в соцсетях.
"Думала, убьют его, как Хаджимурадова, а тут наркоту подбросили".
Сам Османов свою вину отрицал. Даже когда его приматывали за голову скотчем - он думала: будут пытать, ибо слишком хорошо знал нравы и обычаи этого СИЗО - когда спрашивали: признаёшь ли себя виновным? - он мотнул головой в знак несогласия. Однако пытать Магомеда не стали - оказалось, полицейским нужно было добыть его ДНК и волосы, чтобы прилепить тот же скотч на пакетик с марихуаной - типа доказать его причастность.
"И для Всевышнего, и для тех, кто в курсе событий, очевидно, что я стал жертвой подлой подставы, - говорил Османов в своём "последнем слове". - На справедливый приговор я не надеюсь, но вы не сможете посадить меня туда, где нет Аллаха!"
Тогда я и написала ему письмо. Обычное, бумажное, какие наше поколение почти разучилось писать. Сказала: мол, я та самая Ира, которую Вы из воды вытащили, за что Вам огромное спасибо, держитесь, мол, и всё в этом духе. А ещё, не удержавшись, спросила: как же Вы так не побоялись занять место убитого руководителя?
"Здравствуй, Ира! Рад тебя видеть, пусть и на страницах письма, - писал он мне в ответ. - Надеюсь, всё обошлось без последствий?"
Без тяжёлых, к счастью, действительно обошлось, однако температуры с кашлем и соплями я тогда не избежала. Но хоть не воспаление лёгких - и то хорошо!
Спрашивал он также, как поживает наша "Белая поляна", о которой я в машине так много рассказывала (а я так и не вспомнила, что вообще тогда говорила), выражал надежду, что с моей подругой и бывшим одноклассником тоже всё хорошо (я и о них рассказывала!). А уж ответ на мой вопрос потряс меня до глубины души:
"Конечно, я предполагал, что могу быть следующим, кто получит пулю в голову. Но я не мог иначе. Я поклялся на могиле Салмана, что продолжу его дело. И если мне суждено за это сесть в тюрьму, значит, такова воля Всевышнего".
Я ему отвечу, непременно отвечу. Честно расскажу и про себя, и про нашу группу. И так же честно напишу, что это моё письмо последнее. Так надо!
- Не понял, Ирка, - удивлённый голос Васи до сих пор звучал у меня в ушах. - Чего тебе какие-то зэки из Дагестана пишут?
Я ему всё без утайки рассказала, и о том, как познакомилась с Магомедом, и о том, какое дело против него завели.
- Ты что, с дуба рухнула? - орал Вася так, что соседи за стенкой, должно быть, едва не оглохли. - Ты реально не понимаешь, что эти так называемые правозащитники разваливают Россию за деньги Госдепа? Да с этим твоим Магомедом и так поступили слишком мягко! Надо было его к стенке как предателя! Прямо сейчас напиши, что он полное дерьмо, и чтоб больше никаких писем, ясно?
- Но Вась, - робко возразила я. - Он же спас мне жизнь и теперь в такой ситуации...
- Ничего не хочу слышать! - перебил меня Вася. - Или я, или этот чурка!
"Неужели моя жизнь для тебя ничего не значит?" - хотела я спросить, но Вася уже ушёл, громко хлопнув дверью.
Прости, Магомед! Я всю жизнь буду благодарна тебе за спасение, но я не хочу, не могу потерять Васю! И он меня любит - просто ревнует, да и телевизора наслушался, а ещё боится, что за эти письма у меня у самой могут быть неприятности. Поэтому и ставит перед выбором. Но ведь ради любви надо чем-то жертвовать, иначе никак. Вырвав из тетради чистый лист, я села писать письмо.
Готово. Теперь конверт. Адрес отправителя: город Москва, улица Сальвадора Альенде, дом, квартира... Затем положила перед собой конверт с письмом от Магомеда и принялась заполнять поле "Получатель". Османову Магомеду Расуловичу, Республика Дагестан, город Махачкала... Телефонный звонок прозвучал над моим ухом так громко, что я чуть не подпрыгнула прямо на стуле.
- Алло.
- Здравствуйте. Стоматологическая клиника "Акула" приглашает Вас на бесплатную консультацию... - раздался в трубке бодрый голос профессионального рекламщика.
- Спасибо, не надо.
Не дослушав, я бросила трубку и продолжила писать адрес.
Теперь на почту - отправить письмо.
- Простым или заказным? - спросила операторша.
- Давайте простым, - ответила я.
- Хорошо.
Она не глядя отложила конверт в сторону. Будь на почте очередь, я бы, конечно, развернулась и ушла, но в этот час в отделении не было никого, поэтому я решилась к ней обратиться:
- Простите, а можно, я Вас спрошу?
- Да, пожалуйста.
- Вы бы многим готовы были пожертвовать ради любви?
- Ради любви - нет, - затем, заметив мой удивлённый взгляд, она продолжила. - Потому что тот, кто тебя любит по-настоящему, никогда не потребует жертв.
- Простите, а Вы замужем?
- Да, уже лет двадцать. А что?
- Да так, ничего, - ответила я, уступая место только что подошедшей бабульке.
Кто любит, тот не потребует жертв... Может, она права? Ведь если бы моему Васе кто-то спас жизнь, я была бы от души благодарна этому человеку. Может, ещё не поздно вернуться, забрать письмо, сказать, что передумала отправлять? Раз Вася так мало ценит мою жизнь.
"Ага, а потом в старости выть от одиночества и кусать локти. Потому что, видите ли, мы такие гордые! Спустись на землю, Ирина, идеальная любовь бывает только в сказках!".
На почту я так и не вернулась. Вместо этого достала телефон и позвонила Васе.
- Ирка, ну, блин, ты чего такая кислая?
Видя, что моё настроение начинает Васю не на шутку раздражать, я попыталась улыбнуться. Не сердись, Вась, всё хорошо! Хорош парк в разгар лета, когда буйно цветёт душистая липа, когда солнышко светит, и мы идём неспешно по дорожке. Мы вместе. И я должна быть счастлива.
- Не понял! Ты что, из-за этого чурка так переживаешь? Он тебе дороже меня?
- Нет, ну, что ты? Просто некрасиво как-то получилось. Он лез в холодную воду меня спасать, а я...
- Да ты с ним и так слишком цацкаешься! "Простите, если сможете", "любовь для меня превыше всего", "всю жизнь буду благодарна", - передразнил меня Вася, будто пародировал какую-то слезливую мелодраму. - Надо было хорошенько по нему трактором проехаться, чтобы знал своё место!
- Вась, давай больше не будем про Магомеда, ладно? Я выбрала тебя, мы вместе - и это главное.
- Ладно, чёрт с ним!... Ого, смотри!
Взглянув на дорожку справа, я увидела молодого человека в тёмных очках. Одной рукой он держал трость, которой ощупывал путь, в другой была картонная коробка, а на её крышке лежали перетянутые резинками пачки денежных купюр. Вдруг слепой, не нащупав тростью бордюра, споткнулся и растянулся во весь рост. Коробка выпала из его рук, денежные пачки разлетелись по сторонам. Я подбежала и подала ему руку, помогая подняться. Затем принялась собирать пачки и класть их обратно на коробку. Вася тоже не остался в стороне, подошёл, поднял пачку с земли...
Когда странный скарб вновь оказался в руках у слепого, мы с Васей собрались было идти дальше, но он вдруг тронул меня за плечо. Я обернулась. Он снял очки, затем сунул руку в карман Васиной куртки и вытащил оттуда пачку. Затем, стянув с неё резинку, разложил купюры веером. Деньги были только сверху и снизу. В середине лежали бумажки с изображением свиньи. Я не верила своим глазам. Неужели Вася только что пытался обокрасть слепого? Это кем же надо быть!
"Слепой" тем временем раскрыл коробку, в которой лежали плитки "Бабаевского", и одну из них вручил мне:
- Спасибо Вам! Вы добрая девушка! Это был социальный эксперимент, и вас снимает скрытая камера.
Рукой он показал на соседнее дерево, где эта самая камера, по-видимому, была закреплена.
Вася просто побагровел от злобы. Я и прежде замечала, что он мог сказать крепкое слово, но никогда ещё я не слышала от него столько матершины разом. Он характеризовал мать экспериментатора как безнадёжно падшую женщину, а его самого - как резиновое изделие, не защитившее её от беременности. Мне даже говорить, даже спорить не хотелось - поскорее уйти подальше от этого позора, от Васи.
Он сам догнал меня через несколько метров:
- Ирка, блин, ну что ты как неродная? Меня тут конкретно опустили, а ты...
- Не надо было воровать у слепого.
- Слушай, Ирка, спустись на землю! Все так живут. Любой нормальный человек сделал бы так же, поверь.
Нормальный человек... Я остановилась и посмотрела ему в глаза. Надежда, что Вася оступился, растаяла, как снег от брошенной сигареты. Нет, он не оступился - он просто сделал это нормой жизни.
Нам больше нечего было сказать друг другу. Я развернулась и продолжила путь.
- Ну, и пошла ты, овца тупая! - неслось мне вслед. - Я найду себе получше!
Я не сомневалась, что найдёт. Вася красавец. А я... Конечно, я понимала, что скорей всего, останусь одна. Но держать за руку человека, способного обокрасть инвалида, целоваться с ним, ложиться в постель - это казалось мне отвратительнее самого тухлого одиночества.
Сначала я бесцельно слонялась по парку, пытаясь привести мысли в порядок. Затем опрометью кинулась на почту.
- Можно письмо, которое я отправляла сегодня? - обратилась я к операторше, влетая в отделение, как ужаленная.
- Пятнадцать минут назад была машина, и всё забрали, - ответила она бесстрастно.
Ну, что же это такое? Ведь я могла успеть!
Да, Ирка, какая же ты всё-таки стерва! Сначала друзей в трудный момент бросила, теперь человека, который спас твою жизнь, рискуя своей собственной, послала лесом. В итоге и счастья не обрела, и совесть потеряла. Остаётся теперь только сожалеть и кусать локти!
Поделиться своим горем со Светой мне удалось только через неделю, когда она приехала из деревни, где вместе с Кириллом и Дашуткой гостила у свекрови. Связь там не ловит, можно сказать, совсем.
- Да, Ир, с письмом ты, конечно, поспешила, - звучал в телефонной трубке Светин голос. - Но слушай, может, написать Магомеду, объяснить, что погорячилась, что с Васей всё равно расстались по другому поводу? Может, простит?
- Даже не знаю, как я теперь ему в глаза посмотрю после того, что написала. Слушай, но почему мне вот так не везёт? Попросила у "куриного бога" мужчину - и в итоге всё равно осталась одна. Наверное, все эти суеверия - и вправду полная чушь!
- Может быть, а может, и нет. Ты как просьбу сформулировала?
- Я сказала: пусть в моей жизни появится мужчина, и закончится моё одиночество.
- А ты уточнила, каким он должен быть, этот мужчина?
- В смысле, каким?
-
