Директору Театра музыкальной комедии
Карабасинскому Л. Б.
от артиста хора Непрухина Ю. И.
Объяснительная
Я, Непрухин Юрий Иванович, артист хора, не вышел на сцену в третьем акте спектакля Севастопольский вальс, так как пришёл на работу в очень плохом состоянии здоровья. Видимо, у меня начиналось ОРЗ: сильно болела голова, немного мутило, и, как бы, воздуха не хватало. Первые два акта я, превозмогая болезненное состояние, с трудом отработал, чтобы не подводить коллектив и не отпрашиваться. Тем более, что первых теноров в хоре всего трое, а верхнее "ля" есть только у меня. Но, к сожалению, в конце второго акта моё состояние резко ухудшилось: кинуло в жар и пошла дрожь в руках - верный признак простуды.
Сидя в антракте в гримёрке и видя как я мучаюсь, мои коллеги по цеху сказали, что мне надо выпить немного коньяку, мол, средство проверенное. Я решил последовать их совету, но на бутылку коньяка у меня не хватило: сами знаете, Лев Борисович, какая зарплата у артиста хора. Пришлось попросить у коллег - и мы собрали нужную сумму. Я, не переодеваясь, как был в бескозырке и матросской форме, так и полетел в магазин на ул. Садовая, 12.
Придя в магазин, я купил бутылку коньяка, (Дагестан, три звёздочки, ноль пять), и на выходе был задержан военным патрулём с требованием предъявить документы. Документов у меня, разумеется, не было, я сказал, что я артист, но они сказали, что они тогда режиссёры, и я был доставлен в военную комендатуру на ул. Садовая, 3/5, как самовольный дезертир из военно-морской части. Там я всё же настоял, чтобы дежурный капитан позвонил в наш театр, и Наталья Петровна ответила, что такой артист - есть, и он должен быть сейчас на сцене. Военные посмеялись надо мной, но всё же отпустили, вернув коньяк. Я опрометью бросился в театр, благо Итальянская рядом.
Третий акт уже начался, и все были на сцене. Поднявшись в гримуборную, я быстро выпил грамм пятьдесят коньяку и стал переодеваться из матроса в офицера - так нужно по роли. Переодевшись, я, к сожалению, не почувствовал улучшения самочувствия. Тогда я принял ещё двести грамм и закусил шоколадной конфетой, в чём, вероятно, была моя ошибка. Спускаясь по лестнице, у меня стала немного кружиться голова, и мне пришлось слегка опираться на стену. Но я не мог не присоединиться к товарищам. Потому что, как вы сами говорили, Лев Борисович, зрителя не волнует - здоров артист или нет, зритель пришёл смотреть спектакль.
За кулисами путь мне преградила помреж Люся Игнатьева, сказав, что в таком виде лучше не нужно. Я всё равно хотел прорваться на сцену к ребятам, но Люся вцепилась в меня обеими руками, позвала пожарного Мишу из дежурки, и они вместе отвели меня в гримуборную. Поэтому я и не смог участвовать в третьем акте.
Обязуюсь таких ошибок больше не совершать и самолечением впредь не заниматься.
Подпись Непрухин.
Великолепно))
