балтийские ветры

своего приятеля на свежий воздух словами «это ещё продлится» и расположилась на верхней полке, куда я ей и указал. Нет, нет – поправил я её, спиной вверх.
"Защищать Родину" означало в данном случае показать мастерство русского массажа. Я набросил горячую воду из котла на камни, собрал вениками пар у потолка и стал делать вращательные движения обеими руками, в которых были веники, вызывая циркуляцию воздуха над спиной моей оппонентки. Горячий воздух, нагревая кожу, подготавливал её к последующим процедурам.
Этому я научился, когда жил в Ленинграде и по вторникам регулярно посещал баню на Мытнинской. В этот день недели собирались все «свои», по профессии от кочегара до Главного режиссёра театра имени Софьи Комиссаржевской и таким образом можно было помимо всего решить путём коллективного обсуждения любой набежавший за неделю вопрос.
Если паришь двумя вениками, то согласно ленинградской школе, одним обычно поглаживаешь, а другим пристукиваешь в том месте, где погладил. Эффект достигается при этом за счёт горячего воздуха, а не силы удара. Немцы как раз этого не понимают, поэтому они пользуются для описания этой процедуры глаголом "ауспайтчен", что означает битьё плётками. Как раз я и стремлюсь показать, что в данном случае преобладает нежность, а не стремление наставить синяки.
Как бы принимая мои аргументы, девица повернулась, доверяя мне все свои передние формы. Порозовевшее лицо выражало расслабленность и удовольствие. Я положил оба веника ей на лицо и потряс – запах берёзовых листочков предназначался для дыхательных путей. Дальнейшее требовало особой нежности. Один из элементов – протягивание обоими вениками между ногами по направлению к животу. У женщин на этом пути ничего не мешает и поэтому для массажиста удобнее.
Она была мне бесконечно благодарна за удовольствие от этого русского национального массажа. Если женщинам какой бы не было национальности приносят удовольствие, то они это ценят. Мы вышли из бани. Я, чтобы охладиться, а она к своему приятелю. От неё шёл пар, кое-где к телу прилипли берёзовые листки. Она была красива. Её приятель тоже меня поблагодарил и я поспешил в холодный бассейн.

Так я представлял за границей русскую баню. Баня в деревне Гришино была устроена по-другому. Булыжники находились в самом дымоходе, при закрытии трубы по окончании 3-х часовой топки долго ещё держали жар и в сочетании с запахами от берёзовых прогоревших поленьев, которые также держались долго, сохраняли условия для длительного банного удовольствия. Его не опишешь, а надо испытать на практике. Это практика, при которой все хорошеют и внешне и внутренне, а у нас всегда в этом направлении есть резерв. И ещё я считаю, что без женщин баня неполноценна, поскольку отсутствуют линии высокого природного искусства.
Ну и какое может быть сравнение с финской сауной? Сухой жар от электронагревателей. Потеешь. И всё. Веники не применяются – видимо, нежелателен мусор от упавших берёзовых или дубовых листьев. Кстати, если веники готовить правильно, то листки не падают. Но об этом, как и об общей конструкции настоящей русской деревенской бани - существует специальная литература. Я же предлагаю некоторую паузу.

А то читатель вспотеет от чтения и получит не более, чем эффект от обычной финской сауны.    


Архивные ошибки в бюрократии Южного шоссе.

Я вышел из электрички на станции Сортировочная и сразу попал в мир мелкой торговли и уличного сервиса. Раньше, лет 40 назад, всего этого не было. Зашёл в забегаловку с грязными плиточными нагревателями и лоснящимися от жира стенами. На стене висел бачок с холодной водой и с краником внизу, две женщины-поварихи, выглядевшие неряшливо как и само заведение, обслуживающие посетителей, под этим бачком мыли использованную посуду, полагая что она после этого обмывания уже готова для последующего потребления.
Запахи были однако вкусные, я заказал манты. Мне предоставили продукт в одноразовой посуде. Эти манты из баранины оказались потрясающе вкусными, даже тесто было тонким и нежным, чего не дождёшься в современных облагороженных пунктах массового питания.
- Мадам,- обратился я к старшей поварихе, - как это при такой антисанитарии вы умудряетесь вкусно готовить?
- А, нравится? – ответила «мадам», баритоном с азиатским акцентом - а что, у тебя дома совсем уж чисто?
- Чисто, - сказал я и не соврал. Даже после смерти жены у меня дома было также чисто, как и при ней: после многолетнего пребывания в Германии я органически не переносил неряшества.
Она не поверила, я не понял почему. Я пошёл по улице Южное шоссе, такой же грязненькой, как и предыдущая забегаловка. Меня не надо было знакомить с этой улицей. Это была улица моего вступления в самостоятельную жизнь. Здесь я почти 40 лет назад поселился в общежитии кирпичного завода в доме номер 108. Здесь я влюблялся и постигал законы человеческого общежития, страдал при  несправедливости и торжествовал при победе идеалов дружбы. Тогда ещё были какие то идеалы!
Островок тогдашнего пейзажа ещё сохранился среди подступивших со стороны проспекта Славы небоскрёбных новостроек. К нему относились дома послевоенной постройки, архитектура которых была определена пленными немцами, трудившимися здесь на задворках стольного города: с мезонинами, колонночками и кирпичными сводами и также природное ленинградско-болотное сопровождение к этой немецкой случайности: из несусветной зелени из лопухов, камышей и буйнорастущих деревьев, неухоженных и оставлявших небольшие проходы для пешеходов, занесённых сюда как бы дуновениями прошлых ветров. Это выглядело и сейчас как бы прошлым в настоящем, не провинцией большого города, а вставкой из ледникового периода, таящей под напором расширяющейся метрополии – современного динозавра. Скоро уже её, ледниковой вставки, не будет – она растает и никто не вспомнит!

От работников паспортного стола, где я запросил справку о тогдашнем проживании, я ожидал всего, что угодно. С нашим родным бюрократизмом мы знакомы не понаслышке. Но только не того, что услышал: в то время ... такого дома не было!
Был, девушки и женщины! Вот я, который в нём жил, уходил отсюда в армию и возвращался, получал здесь паспорт.
Не числится на тот, запрашиваемый вами период! Период был, я был, а дома не было?
Как же так? Я работал электриком в этом рабочем посёлке и обслуживал квартиры трудящихся.  Вон там жила Надька. Когда к обеду у меня уже был червонец калыма, я звонил Надьке и посылал её в магазин. После бутылки Надька была очень склонна к любви, а я в те времена всегда. Была у меня ещё другая женщина Валя. Она меня любила. Я уже был тогда студентом. Она мне говорила: хорошо тебе, ты красивый. Это меня расхолаживало и когда она обращалась ко мне в следующий раз: ну что ты за любовник, хоть бы раз принёс бутылку вина! Я дерзко отвечал: сейчас принесу. Дай только 2 рубля. Вздохнув от  такой безысходности, женщина давала мне запрашиваемую сумму, которая соответствовала 1,5 дней моей стипендии. Моё введение в основы секса – это её заслуга. Некоторые элементы, такие для меня тогда необычные, меня смешили. Учительница секса нисколько не смущалась. Моя наивность тоже доставляла ей удовольствие!

Для меня же наиболее привлекательными были воображаемые женщины, подвластные моей собственной фантазии. Хотя, конечно, возбуждался я очень быстро при любом женском, если оно шевелилось и давало мне какой-то шанс. Позже в атрибут сексуального возбуждения вошли запахи. Они были разными у каждой женщины и ощущались только при интимном сближении. Но описать этот феномен я не в состоянии: не всё в этой деликатной области подлежит осмысленному описанию.

Была ещё одна татарка, которая хотела меня зарезать из-за ревности и моей неумеренной болтливости – я едва сумел отобрать у неё нож! Восток – это дело тонкое.
А вы говорите, не было того дома. Всё было. Многие получили квартиры в районах новостроек, а то бы и подтвердили. Где их сейчас искать, этих свидетелей? Я бы тоже получил раньше или позже квартиру, если бы не перешёл в категорию студентов. Некоторые переехали жить в Купчино, другие - в Весёлый посёлок на правый берег Невы. Мы тогда все знали друг друга, переехавшие и непереехавшие – долго приходилось дожидаться новой квартиры. Если собраться и сбегать в магазин за бутылкой, то будет о чём вспомнить. И как бывало раньше, хозяин квартиры потом тоже сбегает в гастроном, чтобы добавить. А то, что это за длительные беседы с пересохшим горлом?      



О чём мечтали большевики.

Я всегда стремился заглянуть в котёл духовной пищи разных религий, без того, чтобы записаться в штат одного из помощников Повара.
Меня интересуют не поиски Истины, а поиски философии Истины. На этом пути можно сотрудничать с Логикой – вот уж её-то у «истинных» разных вер и соответствующих вероучений временами недостаёт!
Захожу в православную церквушку в пригороде Петербурга Песочное и обращаюсь к служительнице: дай мне матушка, свечку за 6 рублей, поскорблю о моей жене умершей. Собираюсь с мыслями, пытаюсь выговорить какую молитву простенькую – не могу! Сразу подступают слёзы и растекаются по моим располневшим за последние годы щекам. Да я в детстве-то не плакал, считал это недопустимой слабостью. Что-то заклинивает на старости лет.
Протягиваю служительнице 50 рублей: помолись ты за меня. Она денег не берёт. А была ли крещёная жена ваша? Нет.
Уже забыв о жене, мы приступаем к дискуссии. Здесь я силён, поскольку верующие обычно знакомы с Библией понаслышке и отрывочно, а я прочёл её всю да ещё на 2-х языках.
Прочтённое, однако, надо уметь осмыслить. Вот, например, вопрос: какая была главная мысль и забота у Бога от момента создания жизни и до периода раннего христианства? Это ясно из всего текста Книги Бытия: Бог постоянно пытался добиться от людей и в том числе на примере избранного (для экспериментов?) им народа – устраниться от греховности!
Вначале он создал то, о чём мечтали большевики: государство без насилия и при полном изобилии, в котором поселил каждой твари по паре на условиях абсолютного уравнивания в потреблении благ. Но были там тоже как у большевиков, запретные плоды, на что люди в образе Адама и Евы, попытавшись изобразить первое на Земле свободомыслие, соблазнились – и «Парадиз», как называлось это государство,  затрясло, после чего он перестал существовать. Список недозволенного стал расширяться, а контролировать стало  труднее, ведь люди (а мы будем говорить о них) добывали себе блага самостоятельно и поэтому обладали большими степенями свободы. Неуправляемость Им же созданных (зачем?) разумных существ становилась невыносимой и тогда для усмирения других Он подвёрг полному разрушению 2 города, в которых все погибли, а то и вызвал повсюду наводнение, в котором все захлебнулись, кроме одного праведника с сыновьями и скотом. В назидание грешникам! Но Греховность и после этого не была побеждена!
Не так ли было при правлении большевиков, в своих теориях стремившихся к справедливости, а в своей практике не ограничивавших жестокость? Надо сказать, что «запретный плод» не является абсолютным понятием. Греховным может быть ношение трусов, если в некотором