ЖИЗНЬ длиной в два ДНЯ

 Войдя,  он внезапно ощутил присутствие рядом постороннего человека.  В доме пахло не так.  Неуклюже опустившись на скамеечку для обуви,  Сергей принялся расшнуровывать ставшие вдруг неимоверно тяжелыми, «берцы». Усталость последних дней, неопределенность и неверие в то, что все уже позади,  лежащая впереди неизвестность,  все это нахлынуло на него на пороге родного дома.
Внезапно раздался какой-то шорох,   и, подняв глаза, Сергей увидел стоящую в коридоре молодую женщину,  с испугом смотревшую на него.
- Ты кто?- равнодушно спросил Сергей.
- Нет, это ты кто? И что тебе тут нужно?- возмущенно ответила женщина.
- Да, как-то так вышло, что это вроде мой дом.  Мама где?
- Какая мама? Евгения Петровна?
- Ну да… Петровна, это моя мать, а я домой пришел.  Вот слышала, небось, «пришел солдат с фронта»… Вот это про меня.  Давай знакомиться, что ли? Сергей.
- Света, - машинально ответила женщина.
- А что ты здесь делаешь, Света? Когда хозяев нет дома?- усмехнулся Сергей.
- Понимаешь, я сняла у твоей мамы комнату, на время.  У меня здесь дела,  у меня сын тут,  в санатории.  А мне путевки не досталось,  вот я за ним и присматриваю.  А комнату мне там, в санатории посоветовали.  Твоя же мама там работает. Я не знала ведь, я сейчас уйду.  Извини.

Женщина теребила оказавшееся вдруг в ее руках  кухонное полотенце.  Она сворачивала его и разворачивала, не замечая своих движений. Сергей пристально смотрел на ее руки…Он странно и судорожно сглотнул несколько раз.
- Куда же ты ночью то? - удивленно спросил Сергей. -  Не дури.
- В гостиницу,  а что делать то? - растерянно развела руками Светлана, - Так вышло.
- Ладно, давай не спешить, мне просто бы ванную принять.
- Да ведь нет горячей воды!  Хочешь, я сейчас нагрею в ведре, помоешься? Да нет, не надо, зачем, холодная есть? Ну, вот и славненько.
С этими словами Сергей, расстегнув сумку, вытащил оттуда смену белья и полотенце.
- Понимаешь, с Баграма не мылся толком, странно, да? - криво улыбнулся он и боком, стараясь не задеть ее, прошел в ванную.


Светка растерянно осталась стоять в коридоре.  Прислонившись к стене, она слушала,   как течет вода в ванной,  и  мысли вертелись. Она думала…О нем?  В голове был сумбур.  Чем-то  этот высокий и  видно, что смертельно уставший парень,  ей понравился.  Какая-то мужская сила плескалась  в нем через край… или вид солдатской формы, или  его  широкие плечи и грустные глаза. А может неожиданно мягкий голос?
Все это подняло в ней какую-то  теплую, неизведанную ранее,   или уже забытую волну чувств. Тепло женщины встречающей защитника, победителя.  Она стояла в растерянности, не понимая, что же ей сейчас нужно сделать.  Бежать? Или остаться? Чувство было очень приятным! Оно было почти забытым!  Она торопливо двигалась по кухне, ставя чайник, приготовив яичницу  и  порезав колбасу и сало,  благо продуктов хватало.  Она  замерла, прислушиваясь…

Наконец,  дверь кухни распахнулась,  и на пороге появился Сергей,  вытирая полотенцем  коротко стриженую голову.
-Ого,  да ты хозяюшка, Светка! - улыбнулся он ей, - знаешь, а кстати,  я ведь ужасно голоден. Ты поешь со мной?
- Да я сыта. - Взгляд его погрустнел.
- Но. Конечно, поем немного, - вдруг утвердительно мотнула она головой, и выронила из рук  только что приготовленные столовые приборы.  Сергей весело ей подмигнул.
- Сейчас!- и выйдя в коридор, вернулся с литровой бутылкой водки. - А у нас вот что есть! Это хорошая водка, из военнторга,  оттуда, «из-за речки». Он вопросительно смотрел на нее.
- Пожалуй,  я не… – но замолчала,  снова поймав  этот его потухающий взгляд, - а  впрочем,  немножко, за встречу!
   Вот так это и произошло. Потом,  когда  уже после выпитого  стало легче и свободнее,  они говорили. Он рассказывал о боях, смертях и потерях. Говорить о чем-то другом он просто не мог. Разучился.  Забыл. Светка же, по-бабьи подперев ладошкой подбородок, слушала  и  иногда, даже всхлипывала.  Бутылка опустела почти наполовину…

Потом,  потом была ночь. Распаленные, разгоряченные тела уже не могли остановиться.  Всё происходило быстро.  На удивление самой себе, Светка  лихорадочно срывала с себя одежду,  помогая Сергею избавиться от штанов. И то, что ее сейчас брал опаленный войной мужчина,  и то,  как он это делал,  жадно, грубовато  и настойчиво, заводило её еще больше. Упорно проникая в нее так глубоко и остро,  он закрывал глаза,  так, что Светке  порой казалось,  что он просто терял сознание от нахлынувших чувств. И она повторяла  все движения, закрывая глаза и проваливаясь за ним  в бездну…  Казалось,  это не кончится никогда!
Полежав и покурив, Сергей начинал ее гладить, трогать и снова все повторялось,  взрывалось и неслось бешеной каруселью.  Казалось,  вся комната была заполнена и пропитана  этими флюидами,  этим острым запахом. Запахом любви…

 Вот так произошла встреча Сергея с «гражданкой».  Имеется в виду не Светка, а гражданская жизнь.  Что касается её, женщины,  а она теперь навсегда останется для него просто случайной женщиной, то встав поздно утром,  Сергей увидел,  что смятая и до сих пор  влажная  кровать  пуста… Лишь на подушке лежало несколько светлых  длинных волос  и запах. Все.   Ее запах.   Тот самый запах, который не всем мужчинам дано  познать в своей жизни.  Запах  полностью удовлетворенной   женщины.

Этот эпизод ночной страсти еще долго будоражил и беспокоил Сергея,  но ему нужно было ехать.  Он обещал сослуживцу завезти деньги его матери,  та остро нуждалась. А они  перед самым увольнением Сергея,  смогли провернуть небольшую аферу и продать сэкономленные во время боевых выходов пайки.  Товарищ был старшиной роты и как это ни прискорбно звучит,   умел выигрывать на потерях.  Живым нужно жить.   Афгани они удачно поменяли на рубли,  и, в общем-то, сумма вышла неплохая.  Жалко только то,  что Сергей не успевал повидать мать,  та была на суточном дежурстве.  Поэтому позавтракав,   он написал ей записку,  где все объяснил и вышел из подъезда на залитую солнцем улицу.  

Военная форма стала уже утомлять.  И Сергей направился в ближайший универмаг, где купил простые штаны и светлую рубашку.  Потом долго выбирал обувь.  Это уже осталось у него от армии, ногам должно быть удобно. Заповедь командира  разведроты  ДШБ Степанченко.  Эта наука была проверена жизнью.

 Закончив экипировку, Сергей направился в сторону железнодорожного вокзала.  Шел он неспешно, вдыхая полной грудью запахи родного города.   Его удивляла пестрота и многоголосица.  Он не мог поверить, что все  эти   праздно гуляющие  люди не боятся внезапной атаки с воздуха.  Что повсюду громко гремит музыка.   Что девушки вокруг так красивы и нарядны.
Внезапно он вспомнил о своей ночной знакомой.
- «А ведь я и лица то ее не разглядел толком, только глаза,  ну и тело» -  внезапно,   с легкой грустью  подумал он.  «Вот сейчас будет идти навстречу, и ведь не узнаю».

За два года службы он действительно отвык. Отвык от всего, от всего того,  что казалось этим людям нормальным и незыблемым.  Даже  то, что он провел ночь с шикарной,  чувственной и отчаянной русской женщиной, было для него странно.  Ведь  и там у них была одна  афганка, она приносила им в расположение  анашу. Меняла ее на консервы,   сигареты и патроны. И иногда, когда травы у нее не было,  она расплачивалась с голодными и жадными  до «этого» дела,  солдатиками,  собственным телом.  Сергей тоже несколько раз участвовал в этом.  Ему запомнилось худое смуглое тело, неудобно лежавшее на жесткой земле, и карие,  неживые какие-то глаза,  отрешенно смотревшие вверх.  Ничего женственного в этом не было, но все равно  солдаты приходили к ней снова и снова.  Потом ее соплеменники, очевидно перестав нуждаться в поддержке, просто вспороли ей живот и ночью подбросили к расположению батальона.    На этом афганская любовь для многих закончилась.
Незаметно Сергей дошел-таки до вокзала.  Нужный поезд отходил буквально через час.  Купив билет,  он еще немного погулял по привокзальной площади,  с  наслаждением съел мороженое и купил в дорогу 5 бутылок жигулевского пива.  Его он тоже не пил давно.

В купе их было трое. Пожилая чета и парень,  ехавший в тот же город,  что и Сергей.  Поговорили,  выпили пива.  Странно,  но  начало поездки  почему-то всегда начинается с еды.  Вроде  как  будто не было времени поесть дома.
Едва устроившись,  люди начинают вытаскивать на столик продукты.  Мужики, косясь на жен,  выставляют бутылки, и все это съедается и выпивается  практически  в начале пути.

Выйдя с новым знакомым в тамбур покурить,  Сергей принялся было рассказывать ему об Афганистане,  но,  наткнувшись на скучающий взгляд,  осекся и замолчал. Парень откровенно зевал.
- Послушай-ка,  зёма, - внезапно спросил он, - а с «дурью»  у вас там как было?
- С чем? С анашой что ли? - удивленно спросил Сергей.
- Ну да.  Как там трава?  Вставляет?  Нет у тебя,  попробовать?  У нас один типок  вернулся,  так привез,  я,  правда, не успел,  но  кенты говорили, убойная вещь, - восторженно зажмурился попутчик.
- Да знаешь,  было, все было,  но ведь не это главное, понимаешь?
- Да,  чё  ты  тут косишь?  Скажи еще,  что Родину защищал там, у этих черножопых, -  презрительно откликнулся парень.

 Внезапно  знакомая Сергею неконтролируемая ярость  стала распирать его изнутри.  Так было там,  когда казалось,  что выхода уже нет.  Когда перестаешь обращать внимание на свист пуль и убитых товарищей.   Тогда остается только она,  одна эта ярость. Которая помогает преодолеть страх, вскочить и бежать на врага, бежать без всякой мысли,   громко крича что-то матерное и непонятное.   Это был просто рев.  Рев доведенного до отчаяния человека,  которому нечего больше терять.
Рука Сергея потянулась к яркой футболке парня.  Заметив движение,  тот быстро отскочил назад и проверещал:
-Эй, солдатик, остынь!  Я-то местный,  тронешь - мы тебя тут и закопаем. Ты что, сдурел?  Какие-то вы все афганцы больные на голову,- он резко повернулся и заскочил в вагон.

Сергея мелко трясло.  «Нельзя же так, я дома, он свой…»   Он еле-еле сумел  онемевшей вдруг  рукой прикурить сигарету.   В тамбуре он простоял еще долго.  Уже смеркалось,  когда Сергей вернулся в купе.   Его попутчик давно спал на верхней полке.  Пожилые супруги о чем-то тихо говорили,  не обращая на него никакого внимания.  Запрыгнув на свою полку,  Сергей,  по привычке закинул руки за голову и задумался.
«Всего ведь день как он гражданский человек!  А  уже столько всего с ним произошло.  И вот он, даже не повидав собственной матери,  едет к матери Толика.  Потому что так надо,  потому что он обещал. Потому,  что там действительно беда.  И какое значение имеет эта,  кстати, несостоявшаяся стычка с глупым гражданским пареньком?» Так,  под монотонный стук колес, Сергей незаметно и уснул.

 Разбудили его уже радостные голоса.  Поезд приближался к станции,  на которой Сергею нужно было выходить.  Его молодого попутчика в купе уже не было,  и,  захватив свои немудреные пожитки, самой дорогой вещью в них была медаль «За Отвагу!»,  её  Сергей еще в магазине аккуратно отцепил от гимнастерки,  и,  завернув в бумажку,  сунул на самое дно сумки.
На выходе из вагона он все же столкнулся с тем самым пареньком, и желая как-то сгладить неприятный осадок,  он улыбнулся. Тот,  искоса глянув, сказал:
 - Дощеришься  ты у меня, солдафон,  подожди,  встретимся в