Нудный, моросящий уже много дней дождь; мелкие капли, стекая по ржавым скитальцам, объединяются в ручейки и размывают абстрактную живопись мазута. Хлюпанье солёной воды в зыбком разрыве между бортом и причалом; узкий и скользкий трап, наверху – заиндевевший от сырости дневальный в бушлате.
— Я к капитану! – бросает ему служивый, мельком приоткрыв удостоверение.
Стая раскормленных голубей слетает с крыши склада, потревоженная выстрелом самодельного оружия: по ту сторону забора, огораживающего территорию порта, местные мальчишки делают прицельные выстрелы из «поджигов».
— Дробью, наверное, — заискивающе спрашивает у него Сабуров, вышедший навстречу. – Уши драть шпане!
— Гриша, твоих проказников драть надобно, — отвечает ему офицер, кидая мокрый плащ на велюровое кресло.
Вчера на конспиративной квартире «источник» сообщил ему о партии транзитной контрабанды, которая оставалась на судне, после того как его досмотрели таможенники.
— Виски, как всегда? – капитан наливает в стаканы «Сантори»; приятель морщится, когда видит – кому сколько.
— Не могу больше, ещё повторный предстоит, — разводит руками татарин.
— Да не будет повторного, лей себе человечески.
— Вот и хорошо, ай, спасибо… скажи, что нужно, всё сделаем!
Они на минуту задержались на выходе, прощаясь.
И в эту минуту прилетевший из-за склада заряд попадает в голову крановщику «Ганса», тот отжимает рычаг, поддон с тяжким грузом летит по касательной и въезжает на корабельную вахту, сминая всё и вся.
------------------------------------------------------------------------------
Остров Катакобо, скальный сторож, охраняющий Нагасаки от ветров.
Они проплывают мимо его крутых берегов под лодкой-фунэ, любуясь фосфоресцирующими в лунном свете потоками воды; стараясь не попасть под мерные и аккуратные всплески, слушают диалог японцев, из-за смены стихий гулкий и невнятный.
— Фуссо чин иен ясима хатсусе, — примерно так говорит один.
— Ицукусима хасидате нисин касуга, — похоже, возражает ему другой. – Э…идзумо нанива, но!
Быстро-быстро работая плавниками, они подбираются поближе, к корме, чтобы вступить в разговор, хотя, со стороны это было бы не совсем вежливо, да и опасно.
— Акусусима чиода токачихо! – один из них всё же не сдерживает себя.
Несмотря на его явную осведомленность о бойцах, ковавших самурайскую победу, старики не обращают внимания на голос, продолжая мерно погружать вёсла в воды бухты.
— Сако чинсей, э…, атаго хейен муросаме! маназуру чидори хата! –
прошамкал один из подданных императора Хирохито в воду, с силой стукнув веслом и задев пловцов. Те было выпрыгнули, кинулись уже в драку, да передумали, не стали связываться со стариками, уважая возраст ветеранов.
Пристроившись в кильватере к грузовому судну, выходящему из порта («Коммунист Сахалина», «Холмск», считали они его имя и порт приписки), лососи с удовлетворением отметили: «он самый, помним!»; и были таковы.
-----------------------------------------------------------
