театра гнать по трамвайным путям. На его счастье гаишников ему не встретилось. «На пять минут опаздываю. Может и пронесёт. Отделаюсь лёгким пистоном от Любимова. А как без этого?» – Успокаивал себя Владимир Семёнович. Добравшись до театра отправился к служебному входу. Войдя, вбежав, в театр столкнулся с уборщицей бабой Валей.
– Здравствуй баб, Валя! – Поприветствовал Высоцкий пожилую женщину. – Как всегда на посту?
– Привет, соколик! А где ж мне ещё быть? Видать вот прямо тут и помру, с тряпкой в руках, – по доброму съязвила уборщица. И уже в след убегающему Высоцкому, – вазелин-то не забыл?..
Но Высоцкому было не до шуток. А вообще-то он любил эту уже не молодую женщину, их местного «деда Щукаря». И когда у него было соответствующие моменту настроение Владимир Семёнович был не прочь поболтать с ней. И узнать от неё, конечно же в её интерпретации, все последние новости из их театра.
Добежав до своей гримёрки, оставил в ней свой пиджак и схватив гитару поспешил на сцену. Занятые в спектакле актёры были уже на сцене. Вот уже третью неделю они с Любимовым репетировали «Милова друга» Ги де Мопассана. В пьесе у Высоцкого, конечно же, была главная роль. Ему предстояло сыграть Жоржа Дюруа. Этого обаятельного проходимца.
Когда Высоцкий поднялся, нет, влетел на сцену, работа уже шла полным ходом.
– А вот и наш милый друг соизволил пожаловать, – тоже, не зло съязвил Любимов. – Что на это таз?.. Спасали тонущую бабушку из пруда? Ах, нет. Как я мог забыть, это было в прошлый раз… Или опять подвозили женщину до роддома, у которой вдруг неожиданно на улице начались схватки? Нет, тоже мимо. Было, как-то, уже. Наверное, нет… скорее всего в этот раз, вы читали лекцию школьникам, в какой-нибудь школе, о преимуществе нашего социалистического строя перед капиталистическим. И они вас долго не хотели отпускать… Володя, ну сколько можно? Твои опоздания расхолаживают коллектив.
Владимир Семёнович знал, что Любимову сейчас лучше не перечить. Пусть выговорится, а потом и можно будет что-нибудь сказать в своё оправдание.
– Ну, и всё-таки мне любопытно, что на этот раз?
– Да понимаете какая, тут, штука вышла… у соседа, по площадке, сын родился. Событие такое… а он детдомовский. Родни у него нет. Вот и позвал меня отметить это дело… «по маленькой». И представьте себе фамилия у соседа такая интересная… Чингачгук . Ему эту фамилию в детском доме дали. И вот он, как говорится: «встал на ноги». Семьёй, значит, обзавёлся. Сына родил. В партию вступил… Ну и, как водится, засиделись… А потом я ещё над песней работал. Вдруг ко мне, как-то, неожиданно тема пришла, и мелодия и текст. Вот и проработал над песней до утра.
– И что, теперь у его сына тоже такая фамилия будет? – оторопело от услышанного спросил Любимов у Высоцкого. А потом… как будто бы спали какие-то чары, под которые всегда попадал Любимов, когда он общался с Высоцким, он уже по деловому, примирительно сказал Владимиру Семёновичу: – Чингачгук… член Партии? Ну, тут ты перегнул, Володенька, – среди труппы раздался смех. – Ты смотри, где, не сболтни такое… По-моему, Володенька, в тебе великий драматург умирает. И дальше: – песня-то, хоть, хорошая получилась? – уже с теплотой в голосе спросил Любимов.
– Про красное знамя, про могучий и великий наш народ. Что мы на запад прём, как в Великую Отечественную… Хотите послушать, спеть?
Любимов с добродушной улыбкой на лице кивнул головой. Владимир Семёнович взял в руки гитару, пробежался пальцами по струнам. И после того, как убедился что гитара настроена, взял первый аккорд и запел.
– Нас душат нам выбора не оставляя…
Валерий Анатольевич Голиков golikov_valerii@mail.ru
11. 06. 2022г.
