ШКОЛЬНЫЕ РАЗБОРКИ

извиняется перед Крабом, а потом Краб извиняется перед Леней и его мамой, – Светикова сделала паузу и посмотрела на Лютикову. Та, улыбаясь, кивнула. Эмэска уже готова была облегченно вздохнуть, когда взорвалась Любовь Николаевна.
– Так что же это получается? Нам голову разбили до сотрясения. У нас и справка об этом есть. И теперь нам предлагают идти и извиняться. У меня в районном и в городском судах связи есть. Я вашего Краба засужу, я его до колонии доведу.
– Мама, перестань!
– Что перестань! Они тут сговорились и спектакль разводят. Я вас сначала в гороно разведу, а потом в суде. Да вы еще мне заплатите за моральной ущерб, и за все лечение! А вы, девочка, лучше бы учились, а не пели дифирамбы своему Крабу.
– Мама, остановись, прекрати, а то я уйду, – проговорил Леня почти плача.
– Вот видите, до чего ребенка довели?
Светикова снова посмотрела на Лютикову, и та опять ей кивнула.
– Любовь Николаевна, я учту ваш совет насчет учебы, – в классе засмеялись, и на них шикнула Эмэска, – а вот ваш Ленечка настоящий пакостник. Он все старается сделать исподтишка. Стоят, бывало, девчонки, а он выждет момент, когда кто-нибудь из парней остановится рядом. Тогда он резко дергает девчонку за косу, а сам быстро отскакивает в сторону.
– Не кого-нибудь, а Светикову – выкрикнул кто-то из класса.
– Обычно мы в таких случаях сразу бьем виновника по голове. И попадает это часто не вашему Лене, а другому ученику, – продолжала Светикова.
– Так может, он так оказывает знаки внимания, – проговорила мама Лени.
– Если бы оказывал, то не прятал бы свою голову и не подставлял чужую, – ответила Светикова.
– А чего ж вы ждете и не защищаетесь? – Спросила, иронически улыбаясь, мама Лени.
– А мы тренируемся, развиваем периферическое зрение и силу удара. Вот смотрите, – и Светикова резко ударила ладонью по столу. От этого шлепающего удара мама Лени вздрогнула и даже, прищурила глаза.
– Вот такими ударами мы и защищаемся. А вы спросите у Лени. Ему уже раза два перепадало, – продолжала Светикова.
– Леня? Это правда? – Леня, молча, кивнул головой.
– Да, я вспомнила. Он как-то пришел из школы и жаловался на головную боль целую неделю. Но ведь это ужасно!
– А что делать? Защищаемся!
– А может, это Любовь? Раз дергает, значит, любит, – выкрикнул кто-то, – после такого удара, снова решиться дернуть – это уже подвиг.
– Крот, успокойся, я тебя тоже вычеркнула.
– Марина Сергеевна, а как правильно написать переферическое или перифирическое зрение, – спросила Лютикова.
– Лютикова, как тебе не стыдно задавать такой вопрос! Учи русский язык, а тебе Светикова, хватит умничать и заниматься перестрелкой, скажи еще раз. Ты видела, как Леня Хорев подставил ногу Крабликову?
– Да, – сказала Светикова, слово в слово повторив вопрос Эмэски.
– Что ты там тянешь руку Коростылев? Что ты еще хочешь сказать? – спросила Эмэска.
– Марина Сергеевна, Вы же знаете, что у нашего класса среди седьмых самый низкий средний балл по математике. И все потому, что девчонки бьют ребят по голове. Особенно Пончик. Она, пользуясь статусом старосты класса, часто бьет книгой. Так мы никогда не выскочим из отстающих. Надо запретить такой метод решения споров.
– Костыль, а за Пончика получишь, – спокойно проговорила Пирогова.
– Вот так и преследуют за правду.
– Коростылев, зачем ты уводишь нас от темы? Конечно, называть Пирогову Пончиком – это неправильно, но и бить по голове – не метод убеждения.
– Кто еще, но только, по существу, хочет сказать? – спросила Марина Сергеевеа.
– Так Светикова уже все сказала, – выкрикнули из класса.
– А что это у вас Светикова сказала, Светикова вычеркнула, Светикова по голове ударила. Кто она такая? – возмутилась Любовь Николаевна.
– Она член учкома седьмых классов, она круглая отличница, она дает списывать разгильдяям домашние задания, – перечислила Марина Сергеевна.
– Но это же позор списывать! Как можно это допускать? – снова возмутилась Ленина мама.
– А мы каждый день просыпаемся с этим чувством позора и идем в школу. И нет нам прощенья! Как нет прощенья и вашему Ленечке. – выкрикнул опальный Коростылев.
– Леня, ты ходишь к этой, к Светиковой, и списываешь? – спросила его мама. Леня, молча, кивнул головой.
– Ну, почему ты дома ничего не сказал, не спросил?
– Спрашивал. Так вы сказали, что в ваше время паровозы ходили из пункта А в пункт В или навстречу, а сейчас электровозы ходят по-новому.
– Ну, мы, наверное, пошутили, а ты не понял.
– Наверное, не понял и поэтому пошел к Светиковой.
– Так. Мы снова отклонились от темы. Пока вы выясняли пользу и вред списывания, мы с Лютиковой подготовили решение, которое надо подписать – сказала Эмэска.
                         Собрание 7-Б класса, – начала читать Лютикова, – от......в составе... присутствовали…по вопросу... выступили... и приняли решение:
1. Считать недопустимым нарушать ... в результате Хорев Л. и Крабликов С. должны извиниться друг перед другом и коллективом 7-Б класса. Считаем шантаж своими связями в суде и гороно Хоревой Л.Н. ошибочным, что она свой подписью и подтверждает.
2. В целях недопущения случаев по п.1 усилить контроль дежурных на всех переменах в коридоре и в классе. Отв. Пирогова О., Ромашкина М.С.
3. В целях искоренения позорного факта списывания домашних заданий строго указать Светиковой Л. Отв. Светикова Л.
4. Считать недопустимым факт решения споров ударом по голове рукой или другими предметами. Отв. Пирогова О., Коростылев В.
Подписи: Классный рук. 7-Б класса Ромашкина М.С., Хорева Л.Н., Хорев Л., Крабликов С. и подписи учеников, выступавших на собрании:

– А я не согласна с таким решением, получается, что во всем виноваты мы, – сверкая глазами, проговорила возмущенная Любовь Николаевна.
– Да я со своими связями доведу дело до суда, а гороно уже через день уволит вашу Марину Сергеевну.
– Имеете право. Так. Остальные по списку подходите и подписывайтесь, – проговорила спокойным голосом Марина Сергеевна. – Так. Хорошо. Молодец Леня. Дальше кто. Все. Любовь Николаевна, вы можете подписаться с примечанием, что вы не согласны в целом или по конкретному пункту.
– Я не буду ничего подписывать!
– В конце напишем: Хорева Л.Н. подписывать отказалась. Присутствие ее до конца собрания подтверждаем и – 4 подписи. Лютикова, сходи к секретарю директора и сделай 5 копий с оригинала. Все. Собрание 7-Б класса считаю закрытым. Завтра утром решение нашего собрания будет в отделении милиции. Спасибо. Можете расходиться по домам.

                              Два последующих дня мы ходили как на иголках. Хорек на уроках не появлялся. Эмэска ходила бледная с темными кругами под глазами.
На третий день из милиции позвонили директору школы, и он срочно вызвал к себе Марию Сергеевну. Мы поняли, что ее увольняют и стали собирать подписи в ее защиту. Многие учителя уклонились от подписи, кроме физрука и математички. Но зато мы взяли подписи в соседних классах на втором и третьем этажах. Всем заправляла Светикова. Она отказалась от помощи ребят.
– Зачем вам проблемы? Ну, исключат из школы. Да меня в любую возьмут без собеседования, – говорила она Крабу, Алексу, Кенгуру, Лютиковой и другим.
Секретарь школы сказала, что директор после разговора с Эмэской проводит собрание учителей в учительской.
Мы поняли, что все. Капец. Увольняют. Разгоняют. Исключают.
                            Тогда мы выбрали делегацию из 10 наших учеников, вручили им наш протест со списком и провели их под двери учительской. Уже прошел почти час. Уроков не было. Да и вообще такого никогда не было. Вдруг двери открылись и с шумом стали выходить учителя. Вот и наша Эмэска. Мы дернулись к ней, но она быстро подошла со словами "Быстро, быстро все в класс" и побежала вниз по ступенькам. Когда мы шли, перед нами все расступались, как перед носилками с тяжело пострадавшим. Никогда мы так быстро не заходили в класс. Дверь закрылась, мы, молча, смотрим на нашу Эмэску.
– Ребята, спасибо за вашу поддержку, – начала она и замолчала.
«Все, значит, увольняют ее, так всегда говорят», – подумали мы.
– Из милиции был звонок директору, а потом принесли письмо, в котором начальник милиции (пауза) … и весь отдел благодарит работников школы и лично Ромашкину М.С. за хорошую воспитательную работу с учениками.
И тут она закрыла руками лицо и зарыдала.
– У – ур – а – а – а! – разнеслось по школе от нашего класса. Все вскочили на ноги, запрыгали, заплясали. Каждый что-то кричит, руками размахивает. И снова: «У– у – р – а – а – а!!!». А девчонки кинулись к Марине Сергеевне, успокаивают ее, отпаивают водой, предлагают пирожки (это от Пончика), фрукты. Вот наша Эмэска успокоилась, вытерла слезы и смотрит на нас, виновато улыбаясь, за проявленную перед нами слабость. Но мы все понимаем и тоже виновато улыбаемся.
– Вот. Дело они закрыли. А за шантаж даже пригрозили Хореву привлечь, если она не успокоится, – проговорила она все еще дрожащим голосом.
– Так что все, что было написано – правильно и теперь надо только выполнять. Прошу Вас не подведите меня! Я больше такого не вынесу.
Мы стали заверять ее, что выполним все пункты протокола и все Правила поведения в школе. Лишь бы она не плакала и оставалась с нами.

                           P.S. На следующий день на скамейке школьного стадиона сидели трое и мирно беседовали.
– Хорошо все, что хорошо кончается. Но я опускаю всю протокольную лапшу и хочу услышать от вас правду. Зачем или почему вы бежали по лестнице?
– Но мы же все объяснили на собрании, – сказал Краб.
– Я думала, что мы друзья и доверяем друг другу. Ну, раз нет, так нет. До свидания.
– Мария Сергеевна, но это не наша тайна, мы поклялись, – проговорил взволнованно Алекс.
– Я Вас выслушаю, и может, тоже поклянусь. В крайнем случае, ничем не причиню ущерба Вашему братству.
– Мы создали клуб "Бег без правил". Каждую большую перемену два участника по жеребьевке бегут по коридору 2 этажа, затем вверх по лестнице и обратно по коридору 3 этажа, потом вниз и финиш в конце нашего коридора на два секундомера. Уже пробежали все. Теперь остались только финальные забеги, – четко и убедительно рассказал Алекс.
– Да, а я думала, что вы взрослее! А Хорев тоже участвует?
– Да. А что?
– Вы так и не поняли. Да попади такая информация Любовь Николаевне, она бы размазала нас по стене, как котят. Это убийственный материал. И никакой суд присяжных не помешал бы завести уголовное дело на тебя Краб, а меня с позором выкинуть из школы. Даже сейчас обиженный и униженный Леня, рассказав про это, может нас подставить.
– Да. Пока Хорек в школе бегать нам нельзя, – сказал Краб.
– Бегать в школе по коридорам всегда нельзя. И вы подписались под этим. В общем, я объявляю о закрытии вашего клуба, а таблицу с результатами пробегов, пожалуйста, мне в одном экземпляре.
– А зачем это Вам?
– Ну, должна же я знать с какой скоростью бегают мои ученики по коридорам. Я, думаю, ни у одного преподавателя нет такой таблицы. И еще. Мне было приятно на собрании услышать, как красиво Кунгуров говорил о Лютиковой. Это надо же. Лютикова – это фотосинтез.
– Да, Кенгуру это умеет.
– Так это же здорово уметь сказать другу или подруге красивые слова. И без ошибок. Учитесь, ребята! Помните: "Давайте говорить друг другу комплименты, ведь это все любви