Войны демонов. Глава 16

восточный, в крови бывших побратимов и из Ордена, соратников и чуть не убив собственного отца, чудом спасшегося в полноводной реке. Балладор учинил резню, превосходящую по масштабам и жестокости все битвы прошлого. Река окрасилась в красный, и несколько недель не приобретала естественного оттенка. Немногочисленные спасшиеся с содроганием вспоминали тот день.
А Балладор в тот день ощутил то, что никогда раньше не испытывал, и представить себе не мог… или не хотел признаться в этом. Ему понравилась учиненная резня.
Он упивался страданиями. 
Позднее в разоренном Эстлинге он не раз с удовольствием наблюдал, как безумные культисты потрошат беззащитных селян, словно свежепойманную рыбу, отказывая убиенным в легкой и быстрой смерти.
Нравилось слышать как хрустят костями прирученные гули, глодая ноги несчастных, привязанных за руки достаточно высоко от земли и от прожорливых пастей, дабы растянуть мучительную смерть на потеху демонопоклонникам.
Нравилось, как с влажным хрустом трещат лицевые кости, поставленных на колени пленников, под тяжелой круглой головкой булавы в его руках, на одной из площадей Харадана.
Неумолимый и кровавый марш привел Балладора от Андуина до вотчины Даэлина Балларама. Где Темный Паладин устроил кровавое побоище, превосходящее все совершенное ранее.
Усилиями проклятого воинства, Харадан был превращен в ритуальный жертвенник для их новых Темных Владык. Где в жестоком ритуале творились немыслимые изуверства. Пытки, издевательства, массовые казни, кровавые побоища, где пленникам предлагали уподобиться зверям и рвать друг друга руками и зубами, в призрачной надежде спастись. Но победителей ждала судьба намного страшнее быть убитым бывшим соседом или другом… Освежеванным, им вспарывали животы и оставляли истекать кровью приколоченными к столбам или деревянным крышам.
Больше всего Балладору нравилось как в такие моменты густел воздух. Грань между Смертным миром и Пустотой будто истончалась и эманации Бездны проходили сквозь него.
Все ради внимания Темных Князей. 
“Бездушный” никогда не сожалел о содеянном, лишь сомневался, насколько оно сотворено по истинно его незамутненной воле.

Молот в руке Темного Паладина заметно полегчал, в предвкушении крови.
-Именем Света! – от сильного удара дверь разлетелась в щепки и яркое сияние от молота Агнеса Ривайса на мгновение наполнило комнату. Кхарн зарычал, схватившись за опаленную щеку. Балладор и его рыцари бросились в бой. Тем временем воины Ривайса начали таранить еще две примыкающие двери в комнату.
Через лишившийся створок проем в зал вбежали рыцари и стюарды во главе со своим лордом. Смертные встали по обе руки от Агнеса Ривайса, приготовив оружие к бою.
-Дамьен… - растерялся Ривайс, увидев демона, возвышающегося над сыном. Его воины не мешкали, рубились с темными слугами “Бездушного”.
Один из низ, излишне самоуверенно бросился к Балладору. Темный Паладин хищно оскалился в черно-серую аккуратную бороду. Его молот стремительно порхнул от голенища за спину, с хрустом дробящихся костей обрушился на макушку супостата, выгибая его шею назад под противоестественным углом. Рыцарь по инерции, обмякшим, безжизненным куском плоти полетел по курсу своего движения ногами вперед, распластавшись подле Балладора. А черный боек оскверненного молота вспорхнул вновь, отбрасывая следующего противника со сломанными левыми ребрами проткнувшими легкое.
    Дамьен повернул голову в сторону отца.
-Дамьен! – окликнул его Ривайс. – Мой мальчик! – встревоженно произнес отец.
-Дамьен, ты сделал выбор? – прорычал Кхарн, откидывая вражеского воина о стену. Рыцарь сполз на пол, оставляя на стене кровавый развод из проломленного черепа.

Среди бойцов Агнеса Ривайса, своей удалью и отвагой, выделялся один. Рыцарь в блестящей кольчуге, без шлема на пшеничных локонах. В бою он смог обезглавить уже троих балладоровых слуг, а одного разрубил от ключицы до паха.
Рыцарь двигался столь быстро, уверенно и ловко, опережая и предугадывая движения врагов. Но что мог смертный против Тьмы самой Бездны, что подпитывала Балладора Лайтхантера?
Крайне точным взмахом меча отделив очередную голову от прокаженного тела, рыцарь опрометчиво устремился на Темного Паладина, надеясь использовать вес оружия врага в свою пользу. Но в загустевшем для Балладора воздухе, оскверненных молот паладина не весил уже ничего.
Поддавшись чуть в сторону, уходя от удара, “Бездушный” взметнул свое грозное оружие со скоростью не уловимой глазу, вгоняя раздробленную челюсть в череп светловолосого рыцаря.

Еще мгновение Дамьен неподвижно держал пустой взгляд в направлении отца. Он делал выбор. Сложный выбор. Любящий отец… Убийца матери… Наваждение, насланное эманациями Пустоты, затуманивало разум, ребенка.
Обида. Горькая обида поселилась в маленькой доброй душе и черные щупальца начали овивать ее ужасным головоногом. Он никогда не сможет чувствовать к отцу то же тепло и любовь, что и прежде. Демон же, обещал излечение от мук и тоски. Демон обещал, не чувствовать больше боли.
Наконец Дамьен отвернулся от отца и протянул маленькую, бледную руку Лжебогу.
-Балладор, выходим! – скомандовал демон и направил раскрытую ладонь на одну из дверей, которую пытались пробить бойцы Агнеса. Послышался громкий скрежет, и дверь вылетела в коридор, повалив солдат.
    Золотистый пузырь снова втянул в себя демона и его спутников, к которым присоединился и избранный Тьмой маленьких мальчик. Искажаясь, преодолевая преграды, обтекая солдат, шар молнией пронесся на запад, к Черной Крепи, где полных ходом шли приготовления к предстоящему шагу, в разыгрываемой Бездной партии.
Люди Агнеса Ривайса смогли увидеть только, как его маленький лорд исчез в золотистой вспышке вместе со своими похитителями.

Простой замок, больше похожий на раздутую в боках восьмиугольную башню, возвышался над пристанями и городом, окруженным массивными стенами.
Многоступенчатые башни-бастионы тянулись ввысь, примыкая к королевской крепости Харадана. Во многих районах города велось строительство. Город восстанавливался после масштабного разрушения, причиненного полчищами мертвецов во время Войны демонов. От чего из королевского замка город походил на разворошенный муравейник, где денно и нощно не прекращалась работа. Припортовые кузницы задымляли небо, наполняя многолюдные улицы звоном раскаленного железа. Строительные леса и краны, окружали поднимающиеся вверх, обрастающие кирпичной плотью, деревянные скелеты массивных зданий, о будущем предназначении которых знали только король и инженеры-архитекторы возглавляющие строительства.
Городская знать, да и королевские подданные с соседних земель, охотно участвовали в грандиозной реконструкции древней столицы Харадана. Те, кто не участвовал в работах лично, направляли своих мастеров и ремесленников, ресурсы с подвластных мануфактур, брали на себя часть немалых королевских расходов.
В планах его отца, столица должна возродиться из пепла, подобно легендарным фениксам. Возродиться еще более величественной и грандиозной по сравнению со столицами соседей.
Тирион, старший сын и наследник короля, верил в это, и во всем поддерживал отца, лично участвуя во многих начинаниях. Целыми днями проводя в городе, меж лавок ремесленников, разговаривая с мастерами, делящимися с ним своими планами по благоустройству новых городских районов, убранству дворцов и базилик.
-Мой господин, - обратился к принцу один из заморских мастеров, участвующих в декорировании одного из достроенных зданий, грандиозный фасад которого осматривал Тирион.
-Что стряслось?
-Один из плотников… упал с лесов… - встревоженно произнес престарелый шантиец. – Нужна ваша помощь… быстрей… сюда! – старик, вцепившийся в свои свертки с планами, чертежами и набросками украшений, устремился в округлую базилику. Встревоженный принц поспешил за ним, не удивившись, что работа во дворце продолжалась в столь позднее время.
Улицы уже наводнили стражники, поджигающие уличные масляные фонари и препровождающие запоздалых горожан по домам. Даэлин Балларам, король Харадана стремился обезопасить город, по окрестностям все еще блуждали стаи гулей и трупоедов, набиравшиеся смелости в темное время суток.
В базилике, где заканчивались внутренние отделочные работы, было темно и тихо. Тирион удивился, не найдя раненого строителя.
-Где он? – успел спросить он. Обернулся, ища ответа от иноземца, но обнаружил лишь запирающиеся за собой двери. Принц метнулся к воротам, налег на них, пытаясь открыть, но лишь услышал, как за дверью прошуршали затворы.
Почуяв неладное, Рыцарь Света вынул меч из ножен и по стальному клинку пробежало призрачное сияние. Осторожно, шурша сапогами по пыльному полу, принц стал продвигаться по темной базилике, присматриваясь к причудливо падающим между строительных лесов, мусора и стройматериалов, теням.
Коротко подстриженные черные волосы прилипли к взмокшему от пота лицу. Сердце учащенно билось, а карие глаза настороженно высматривали неприятеля в тенях.
Закованный в зачарованные доспехи, Тирион двигался довольно грациозно. Если бы его хотели убить, подумал принц, то убили бы давно. Утыкали бы арбалетными болтами из темных углов. Неожиданно, стремительно атаковали бы из затененных альковов. Но атаки не было. Но если опасность заключалась не в убийстве наследника, то поведение старого шантийца выглядело для принца полным сумасшествием.
Тирион, не возвращая меч ножнам, решил попытаться пробиться через запертые двери и вернуться в королевский дворец. С шантийцом можно разобраться потом. И выяснить, что двигало иноземным мастером в его неадекватном порыве. 
Но проход преградило маленькое существо с тонкими рожками и стреловидным хвостом, о происхождении которого принц мгновенно догадался, изготовившись к бою.
Инкуб ощетинился мерзкой пастью и прыгнул на принца, превращаясь в облако черного как смоль дыма, не давая возможности поразить его Сияющим клинком, безрезультатно прогудевшим в воздухе 
-Во имя Света! – успел произнесли Тирион Балларам, прежде чем почувствовал в своем теле изворотливое нечто. Рот распахнулся беззвучным криком. Из горла полился тягучий как слизь, сияющий поток. Взор затуманился, и пыльный каменный пол устремился навстречу принцу.
Наследник очнулся, когда в незастекленные оконные проемы струился звездный свет, а улицы не издавали привычных звуков городской жизни. Тьма одержала верх внутри него, окончив борьбу, заперев его светлое сознание в далеких глубинах рассудка.
Наследнику стало легче дышать. Ночной воздух наполнял легкие приятной прохладой. Не было больше страхов и сомнений. Не было сожалений. Лишь, голос его истинного “я” вопил из глубины подсознания.
Тирион поднялся. Отряхнул пыль с одежды и вернул потускневший меч ножнам. Его душа сожрана. Сожрана инфернальной сущностью. Но наследника это не заботило. Его жизнь, помыслы и деяния теперь принадлежали Пылающей Пустоте. А настоящей части его, предстоит наблюдать, как будет рушиться все то, что любил и лелеял его престарелый отец.

Стригои уже вылетели