Интервью, которого не было...

    …с Ричардом Бахом.

Ирония – вечный спутник и верный помощник того, кто верит в реальность так же сильно, как другие верят в иллюзии.

    Я закрыл глаза и сказал: - Хочу встретиться с ним. Сейчас!
Ничего не произошло. То есть ничего, о чем стоило бы долго рассказывать. Когда меняешь, по своей воле, одну иллюзию на другую, спецэффекты не нужны. Вместо ковра на стене – двери маленького кафе, раннее утро сменил поздний вечер. Нет повода падать в обморок. Мы же не сходим с ума, когда переключаем каналы телевизора. С тем же успехом я мог бы оказаться на другой планете, если бы захотел. Но я захотел встретиться с ним.
    Кафе называлось «Оук – Парк» и я бы не особенно удивился, узнав, что нахожусь в Иллинойсе. За круглым столиком в глубине зала сидел Ричард Бах. Сидел в одиночестве, но рядом стоял еще один свободный стул, для меня. По не заслуживающей прощения журналисткой привычке я решил, прежде чем присоединиться, немного понаблюдать со стороны. Это создает иллюзию, что ты узнаешь человека лучше, застав его за каким-нибудь интересным занятием. Но ничего интересного не происходило, знаменитый писатель спокойно пил кофе и мастерил из салфетки игрушечный самолетик. Я подошел, поздоровался и сел напротив.
    - Что же это, - без предисловий начал Ричард, - вечное «пишущее» любопытство, или очередная попытка выставить меня Учителем, который непременно ответит на вопросы, ответы на которые ты знаешь сам?
- Ни то, ни другое. Но мне кажется, вы упустили третий неправильный вариант…
- Да! Мессия. И это тоже не я. Выпей кофе!
Я не принял его установку, улыбнулся и ответил:
- Я бы мог представить, что хочу кофе. И, конечно, мог бы вообразить, что оно мне нравится. Но я хочу чай. И знаменитый местный салат.
Ричард рассмеялся, громко и заразительно.
- Парень, да ты бы оказался хорошим учеником, будь я Учителем! Ты произвел впечатление, молодец. Но я искренне надеюсь, что ты не всегда так усложняешь свой ответ. А салат – не советую. Ты путаешь кафе.
Он улыбнулся своей маленькой победе, а я улыбнулся тому, что сознательно позволил себя победить. Гипноз – серьезная штука. Я хотел салат. Теперь не хочу. Но мне было очень интересно, как он это сделает…
- Мы отбросили три варианта, - продолжал Бах, - вернее, отложили их в сторону, так как я УВЕРЕН, что мы обязательно к ним вернемся. Так зачем ты хотел встретиться со мной?
- Мне нужен совет. Совет опытного писателя начинающему автору.
- Ох…
- Да. И я УВЕРЕН, что вы сможете мне помочь!
- В чем проблема, сынок?    
- Я пишу. И я хочу писать. И я хочу стать писателем. Как этого добиться?
- Ты уже все сказал и все сделал. К чему тебе советы? Ты пишешь, тебе нравится это делать, ты хочешь заниматься этим так же сильно, как я – летать. Хочешь стать писателем – стань им! Вот у меня все сложнее, я никогда не хотел быть писателем. Но некоторые мысли не дают покоя, пока ими не поделишься. Это не мешало мне оставаться летчиком, поэтому я принял свое писательство, не смирился – принял. Это не крест и не тяжкая ноша, я даже получаю удовольствие. Настолько, насколько хочу и тогда, когда хочу. Вообще-то ты должен был понять все это сам. Для человека, отказавшегося от кофе, ты создал себе удивительно легкоразрешимую проблему!
- Хочешь быть талантом – будь им, хочешь стать гением – стань им…
- Что-то вроде этого. Это совсем не значит, что ты должен только лежать к верху пузом на диване, и хотеть кем-то стать. Но вот появилась первая строчка…все! Ты – писатель! Если не передумаешь. И не испугаешься. И не засомневаешься. И не начнешь задавать себе вопросы, типа: «А вдруг я плохой писатель?».
- Но как мне понравиться всем?
- Автор, который хочет нравиться всем, вообще не писатель! Скорее всего, он ведет рубрику кулинарии в глянцевом журнале. Но и в этом случае число его поклонников будет примерно равно числу его НЕ поклонников.
- Но хотя бы большинству…
- Чего ты хочешь? Известности? Она будет, если захочешь. Финансовой стабильности и независимости? И это тоже, по твоему желанию. Но не пытайся понравиться и угодить всем. Читатели – не толпа и не очередь за твоей книгой. Это – люди, живущие в собственных мирах.
- Я не могу писать для каждого мира отдельно, правильно? Должна же быть общая фабула, какие-то приемы…
- Можно загипнотизировать некоторое количество людей, сказав им то, что они хотят услышать. Но это не сделает тебя писателем. Только рекламным агентом. Сынок, любое творчество – это аргентинское танго. Автор (партнер) – приглашает на танец партнершу (читателя). Они замирают, ее рука – на твоем плече (читатель открыл книгу), звучат первые аккорды, и…ничего не происходит! Танцоры стоят, как вкопанные, музыка убежала, не догонишь (читатель закрыл книгу). Кстати, оба вполне могут быть чемпионами мира по танцам.
- Почему у них не получилось? – я был несколько сбит с толку и даже не попытался скрыть это.
- Обязательно условие аргентинского танго – доверие. Партнерша доверяет партнеру, позволяет вести за собой, все дальше и дальше, в самое сердце латиноамериканской, едва сдерживаемой страсти…Кажется, я немного отвлекся. Так вот! Читатель или верит автору, или нет. Он может оценить твое мастерство – со стороны, но танцевать с тобой не будет. Либо наоборот, поверит тебе и позволит вскружить себе голову. И в следующий раз обязательно пригласит тебя первым! Вот и весь секрет.
- То есть, мне надо просто оставаться самим собой?
- Ага. И это единственная фабула, которая нужна и единственный прием, который всегда поможет. Молодец, хотя это было и не трудно. Как тебе чай?
Я хотел сказать, что мой чай совсем остыл, но передумал. Просто представил, что он горячий. Перестарался и слегка обжег губы. Тут же сказал себе, что чувствую себя прекрасно. Сделал еще глоток.
- Очень вкусный!
- Я ждал ответа минуту, не меньше, - прищурился Ричард Бах, - главное – не увлечься борьбой с иллюзиями настолько, чтобы это борьба не стала целью, а значит, очередной иллюзией. Иллюзией борьбы за свободу. Правда, сынок?
     Нарушать молчание первым всегда казалось мне дурным тоном. Вторжением в чужой мир. Но хороший журналист редко думает о манерах и личных убеждениях, особенно если у него есть личные мотивы. Я представил себя очень хорошим журналистом.
- Кстати, об иллюзиях. Меня беспокоит один момент.
- Только один?! Да ты, парень, просто ПОЧТИ Свободное Сознание! Выкладывай!
Ричард Бах развлекался, а я не мешал. Он же все-таки согласился стать Учителем! И сейчас напоминал мне инструктора автошколы, подбадривающего учеников возгласами: «Да ты просто Шумахер, сынок!» или «Милочка, вы уверены, что никогда не занимались автогонками?» Впрочем, когда-то он и был инструктором. Вот только в небе нет дорог и другие скорости.
- Хорошо. Представим, что я иду по незнакомому мне зданию…
- Ну, давай представим! – хитро улыбнулся «инструктор».
Мы шли по огромному супермаркету. Я не особенно удивился, потому что подобные штучки уже мог вытворять и сам. Вот только ритм интервью был безнадежно испорчен, что выбивало меня из колеи.  Заберите у нас НАШУ иллюзию, и мы потеряемся в чужом и неуютном мире, пока не придумаем себе другую. Но в этом случае все придумали за меня. Только сейчас я обратил внимание, что Ричард был одет как типичный обеспеченный американец. Дорогие, но потертые синие джинсы, такого же цвета рубашка в белую полоску, и белый свитер, накинутый на плечи. Коричневые туфли. Все это очень шло его благородной седине и легкой походке. Я тут же переоделся в костюм графа Дракулы. Все любят выпендриваться! Знаменитый писатель проигнорировал мою выходку.
- Так что ты хотел «представить» в незнакомом здании, сынок?
- Стеклянную дверь, абсолютно прозрачную. Допустим, вон…
- Я понял твою мысль. Но, поскольку ты не должен о ней знать, я сам придумаю ее, скажем…ЗДЕСЬ!
Я сильно ударился лбом о невидимую преграду.
- Больно? – осведомился Ричард.
- Конечно, нет! Ведь и двери никакой нет. Но в этом-то и проблема…
- Ты не знал, что дверь есть, но вместо того, чтобы пройти сквозь нее, наткнулся на препятствие?
- Именно! Разве это не противоречит «теории иллюзий»?
- Давай вернемся в кафе, - предложил он, - твой костюм привлекает внимание. Как ты и хотел…
За столиком все было по-прежнему, часы на стене неумолимо показывали «сейчас», официантка принесла нам новые чашки, кофейник и маленький чайник.
- Нет никакой теории иллюзий. Это первое. Все теории – сами по себе иллюзии. Это второе. А третье – Я ЗНАЛ про эту стеклянную дверь, парень! Я сам создал ее. Одно дело, когда ты игнорируешь иллюзию, созданную тобой, и совсем другое – кем-то другим. Или десятком других. Сотней. Тысячами. Миллионами!
- Это сложнее?
- Скажем так, это следующий уровень игры. Но давай не будем упираться, в готовое сорваться с твоего языка «невозможно»! Возможно все. Это вопрос времени, которого нет и тренировок, которые не нужны. Все в тебе. Кстати, вот мы и вернулись к одной из «отложенных» тем! Я в роли Учителя…
Как вы помните, я понял это намного раньше него! К чему бы такая «фора»?
- А следующий уровень – свобода от тела, как у вашего любимого гипнотизера Блэксмита?
- Нет. Это ЕГО следующий уровень. Это он решил, что не хочет быть замурованным в собственном теле. Ты выберешь другой путь, ты свободен. Ты, например, захочешь стать Собой Настоящим, но сохранить иллюзорный человеческий облик. Блестящее, свободное, веселое Сознание, но с прической и ушами.
- Кажется, я начинаю понимать…
- Ты давно понял. Кажется, ты начинаешь осознавать…
- А что такое осознание, по-вашему?
- Вера в свои знания. Знания о своем воображение. Без страха и сомнений. Все просто!
Мне и самому не нравятся резкие переходы, но я же представил себя хорошим журналистом.
- Господин Бах, как вы думаете, откуда эти строки: «Ей стало понятно, что если она хочет перенестись куда-то, она должна «спроецировать» себя в это место…» Это цитата, возможно, не совсем точная. Но общий смысл именно такой.
- Что же, это напоминает строчки из моих книг. Кто это?
- Коэльо.
- Понятно. Тебе, как начинающему автору, следует знать, что заимствованные ЗНАНИЯ – это не плагиат. Возможно, этот хитрый парень и пользуется моими идеями, но что в этом плохого? Тебе не нравится, что он копирует меня? Но это не так - у него свой стиль и свой Читатель, который не стал танцевать со мной. Мне же приятно, что некоторые мои мысли так популярны, что их записывают и другие писатели. Это же здорово, сынок! Не позволяй втянуть себя в иллюзорный конфликт, да еще и с самим собой. Кстати, - Бах погрозил мне пальцем и улыбнулся, - вот мы и вернулись к «отложенной» теме номер два! Это был вопрос любопытствующего журналиста, не так ли?
- Скорее, ценителя вашего таланта. Но вот вам «типичный журналистский». Это правда, что вы потомок великого композитора Иоганна Себастьяна Баха?
- Так гласит семейная легенда! Но я не могу ответить на все вопросы. Пока не могу. Возможно, я сам был этим самым композитором. Тебе не приходила в голову такая мысль?
- Приходила! Но все же возможность таких родственных связей интригует. Гениальность передается по наследству!
- Я не гений. И настоящие родственники – не обязательно родственники по крови. А если допустить, что старик Иоганн и я – одно лицо, то ситуация запутается окончательно. Есть