Благословенный. Глава 17.

усталости и всем остальном, черпая силы из одного им, психам, ведомого скрытого источника. Или не ведомого.

Она больная. Зря он с ней так. Какой с нее может быть спрос? Даже закон не наказывает признанных сумасшедшими обвиняемых. Их изолируют, лечат. Но не спрашивают, как с остальных, психически вменяемых преступников. Потому что наказывать невменяемых бесполезно.

Успокоив себя таким образом, Джек выбросил окурок уже второй выкуренной подряд сигареты и вернулся в дом. Он попробует это сделать. Сейчас пойдет и обнимет ее. Она так доверчиво держала его за руку, когда он выводил ее из подвала, что на какой-то момент он даже устыдился того, как повел себя с ней сейчас.

Он резко остановился, расслышав на улице шум двигателя.

Метнувшись назад, он выскочил на улицу и увидел, как открываются ворота перед выезжающим с заднего двора автомобилем.

- Кэрол! Стой!

Спрыгнув на снег, Джек со всех ног бросился к воротам и без колебаний остановился на пути выезжающей машины. Кэрол резко затормозила, едва его не сбив, и он, не давая ей опомниться, кинулся к двери и распахнул ее. Схватив Кэрол, он попытался ее вытащить из машины, но она, закричав от ярости, стала бешено сопротивляться. И надавила на газ.

Машина рванулась вперед, но Джек успел выдернуть ее из машины, и они оба упали в снег. Кэрол молниеносно вскочила, словно ее отпружинило от земли, но тут же снова упала, забившись в руках Джека, который успел ее схватить.

- Отпусти меня! - вопила она. - Я хочу уйти!

- Ты никуда не уйдешь! - прорычал Джек, борясь с ней, снова поражаясь ее силе.

- Ненавижу тебя! Я убью тебя! Убью, если не отпустишь!

- Угомонись, чокнутая! Или сейчас я тебя убью!

Он с силой ее встряхнул, отчего Кэрол больно ударилась затылком о присыпанный снегом асфальт. Разжав пальцы, она ударила ими его по щеке, целясь обломанными ногтями в незащищенную кожу. Он вскрикнул и с размаху влепил ей пощечину.

- Сэр! Сэр, позвольте мне! - задыхающегося от гнева Джека схватили сильные руки и оторвали от Кэрол, подняв на ноги. Хок опустился на колени рядом с распластанной на снегу женщиной и обхватил ее своими длинными мускулистыми руками, поднимая, как ребенка.

- Миссис, все хорошо... все хорошо...

- В подвал! - закричал Джек, потеряв над собой контроль. - В подвал ее, и не выпускать, пока я не скажу!

- Но, сэр...

- Молчать! В подвал эту суку, я сказал! Или я сейчас возьму твой пистолет и пристрелю ее! Слышишь меня, ты?

- Слышу, сэр, я не глухой, - невозмутимо отозвался Хок и, развернувшись, направился в дом.

Джек пошел следом, чтобы проконтролировать, как тот выполнит приказ.

Кэрол больше не сопротивлялась, понимая, что меряться силами с Хоком бесполезно.

Он нес ее бережно, почти с нежностью, и Кэрол чувствовала плечом, как мощно бьется о грудную клетку его сердце. Он явно не был согласен с Джеком, даже разгневан, но все равно подчинился и сделал так, как тот ему велел. Занеся женщину в подвал, аккуратно посадил ее на постель.

- Все будет хорошо, миссис. Он успокоится, - прошептал он. - С тех пор, как вы... ушли, он стал очень злой. Очень. Вам лучше его не злить, и тогда все будет хорошо.

- Спасибо, Хок, - подавлено шепнула Кэрол и, подняв ноги, сунула их под одеяла и спокойно опустилась на подушку. Укрывшись, она свернулась калачиком, спрятав лицо, и больше не двигалась.

- Выходи, чего застрял? - окликнул Джек.

Хок ушел, и Кэрол услышала, как проскрежетал засов на железной двери.

Они ушли, оставив свет включенным.

Тогда Кэрол уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.



Вскоре ее навестил доктор, который внимательно осмотрел и обработал раны, оставил лекарства и инструкцию, как и что принимать, и ушел, не проявив никакого интереса к тому, почему его пациентка избитая и израненная находится под замком в подвале.

Труп отсюда убрали, цепи тоже.

Ни Джек, ни Хок больше не приходили.

В стражниках у нее был какой-то незнакомый молчаливый мужчина, который время от времени заглядывал, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и каждый раз услужливо осведомлялся, не нужно ли ей чего, и, не дождавшись ответа, уходил, тщательно запирая дверь.

Джек приехал на следующий день, но сам к ней не пошел, отправив Хока узнать, не вспомнила ли она имена, которые он от нее требовал. Хок вернулся ни с чем.

- Она сказала, что ей никто не помогал. Она все сделала сама, - сказал он Джеку.

- Ну да, конечно, - фыркнул тот.

- Думаете, она скажет вам, если вы будете держать ее там?

- Сомневаюсь. Она всегда была упрямой, а теперь еще в ней и страха нет. Но все равно пусть посидит еще до завтра, для профилактики, успокоится.

- Доктор сказал, ей надо в больницу.

- Знаю. Ничего, до завтра потерпит. А то, смотри, какая стала, прямо неуправляемая. Дерется, угрожает! Совсем озверела. А зверей укрощают. Вот и ее я укрощу. Подлечат в больнице, потом отправлю в психушку, чтобы подлечили и шелковую опять из нее сделали.

- А если не сделают?

- Тогда она оттуда никогда не выйдет, - Джек посмотрел на охранника. - Рассказывай, что она делает там?

- Ничего. Лежит, - он помялся и сконфужено добавил. - И разговаривает.

- Разговаривает? С кем? - не понял Джек.

- Не знаю. С кем-то.

- Ты уверен? Может, она с тобой разговаривала? - вмешался Хок.

- Нет. С какой-то Куртни. Разговаривала, даже смеялась. Это правда, клянусь, я слышал. Мне кажется... она не в себе...

- Да уж определенно, раз с мертвыми разговаривает, - раздраженно отрезал Джек, расстроенный услышанным.

- Сэр, мне кажется, лучше ее из этого подвала все-таки выпустить. Тем более, если такое дело, - проговорил Хок. - То, что происходит с ней — нехорошо. И мертвые — тоже. Не к добру это. К беде.

- Дело не в беде, а в больной голове. Хорошо, Хок. Я поеду договорюсь в больнице, отвезем ее туда, но так, чтобы никто не узнал. Не дай бог, пресса пронюхает. Но до того пусть сидит в подвале, чтобы не сбежала. Слишком прыткая. Не хочу опять бегать с высунутым языком и искать ее. Хватит, надоело. Поехали. Найдем частную клинику, где подлечат ее раны и синяки, тихо и так, чтобы никто не узнал. И подбери толковую охрану. Сбежит — с тебя спрошу, понял? Оторву тебе твою лысую башку.

- Понял, сэр.

***

Кэрол по большей части спала и вставала только, когда надо было в туалет.

Она плохо себя чувствовала, силы покинули ее и больше не возвращались. Раны и синяки на теле причиняли страдания, лицо болело, налившись гематомой. К тому же, она заболела еще сильнее, простыв в этом холодном подвале. Горло болело, голова раскалывалась, тело ломало от жара. Она послушно пила все лекарства, оставленные доктором, но пока не ощущала, чтобы они помогали.

Сколько он намерен ее тут держать? И зачем? Ждет, пока она умрет сама, чтобы не брать грех на душу?

Ничего не изменилось, она в той же темнице, снова в плену, только тюремщики стали другие. Но она не хотела думать о том, что сейчас происходит. Она думала об открывшихся способностях, которые ее так обрадовали. О, она смогла призвать Куртни, она видела ее, говорила. Давно Кэрол не испытывала столько радости. Куртни совсем на нее не сердилась из-за Рэя, не осуждала. И чувство вины и стыда, наконец, отпустило Кэрол. Узнав о том, что у нее есть возможность все исправить, вернуть жизнь тем, кого она погубила, она чувствовала себя так, словно в нее саму вдохнули вторую жизнь. Она вернет их, вернет их всех. Даже маму.

Она не удержалась и призвала Мэтта. Он пришел к ней. Он тоже был во власти ее проклятия, во власти этого тумана. Но он не захотел, чтобы она его возвращала. Он сказал, что будет ждать ее там, потому что, когда придет ее время, она тоже там окажется. И никто ее не вытащит. Разве что сын, которому она передала свой дар, такой же, как у нее, только намного сильнее.

Кэрол была счастлива, счастлива так, как никогда еще не была. Она могла в любой момент увидеть свою Куртни, Мэтта. О, почему она не могла делать этого раньше, почему это вдруг открылось в ней только сейчас? Теперь она могла делать это, как Патрик. Интересно, а он знал о том, что они могут возвращать попавшие в черный туман души? А что еще они могут? Кэрол хотела знать, знать все. Если они могут вырывать из плена своего проклятия его жертвы, если у них для этого достаточно сил, может, они могут как-то и помешать ему убивать?

А потом она очень испугалась. Испугалась, когда смогла увидеть этот туман и разглядела, сколько там душ. Сотни. Возможно, тысячи. Души, которые это проклятие собирало веками, из поколения в поколения в ее роду. И самое страшное — это то, что они вдруг увидели ее и потянулись к ней. Кэрол расслышала гул голосов, который стал приближаться, нарастать.

- Вытащи нас! Вытащи!

Никогда в жизни Кэрол еще не охватывал такой ужас.

Зажмурив глаза, заткнув уши, она спряталась под одеялами, но это не помогло — она все равно их видела и слышала. Они приближались, окружали, и тогда она закричала. Истошно, страшно. Кричала и кричала.

- Прочь! Пошли все прочь! Мам, не бойся, все хорошо!

Она подумала, что ослышалась, узнав голос Патрика. Но его руки вдруг обхватили ее, и она со стоном прижала его к себе.

- Не бойся их, мам. Просто прогони. Ты можешь их прогнать. Они ничего не сделают тебе, они ничего не могут.

Открыв глаза, Кэрол, посмотрела ему в лицо, не понимая, настоящий он или нет. Он погладил ее по щеке.

- Я нашел тебя, мам. Теперь все хорошо.

Подняв глаза, Кэрол увидела застывшего на пороге Тима. Он смотрел на нее большими встревоженными глазами. И радостно улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

- Жива, ясноглазая? - в двери вдруг появилась кудрявая черноволосая голова. - Сами тогда давайте здесь, я пока осмотрюсь.

Тим кивнул и нерешительно подошел к Кэрол и прижавшемуся к ней мальчику. Кэрол улыбнулась ему.

- Мам, я видел эту... Кейт. Здорово ты с ней расправилась! Молодчина! Вставай, мам, надо уходить, - Патрик отстранился и откинул одеяла. - Нол, помоги ей.

Мальчик отступил в сторону, пропуская Тима. Тот опустился на одно колено и робко взял руки Кэрол в свои ладони.

- Привет, - взволнованно прошептал он, не отрывая от нее горящих счастьем глаз. - Я так... переживал...

- Да, мам, он не врет. Я разрешил ему с тобой встречаться. Можешь обнять его, он заслужил, - разрешил Патрик деловито.

Улыбнувшись, Кэрол потянулась к Тиму, который тут же порывисто ее обнял.

- Я люблю тебя... - шепнул он чуть слышно ей на ухо и горячо поцеловал в висок. Потом не выдержал и прижался к ее губам в переполненном чувствами поцелуе. И вдруг почувствовал, как выдернули у него из-за пояса пистолет, и с недоумением обернулся на Патрика.

- Что ты делаешь?

Но тот вместо ответа выхватил большой нож из ножен на его голени, на этот раз надетых прямо поверх штанов, и отскочил назад с перекошенным от ужаса лицом, прижимая оружие к груди. Кэрол вскрикнула, и, подняв взгляд, Тим все понял, увидев застывшего у двери Джека Рэндэла, бледного, с окаменевшим лицом смотрящего на них.

- Папа! - воскликнул Патрик, переключая на себя его внимание. Тот перевел на него взгляд и словно только теперь увидел. Лицо его вдруг расслабилось, осветившись радостью.

- Рик! - воскликнул он и раскинул руки, подскакивая к мальчику и заключая его в объятия.

Продолжая крепко прижимать к груди оружие, Патрик самозабвенно прильнул к груди отца. Джек прижал его к сердцу и закрыл глаза от избытка эмоций,