Очаг Дубравы

зачищают?
Девушка уже поняла, что Хруст не такой как остальные бродяги, даже показался ей немного наивным, странноватым, чем и притягивал – фотку зачем-то сделал, не ударил её, когда она жахнула в него, не воспользовался моментом, чтобы трахнуть. По тому, как он спокойно вёл себя, было ясно, что он никакой не маньяк, а вроде нормальный и не трус, он не собирается её насиловать, убивать, или обчистить до нитки и оставить на съедение псам, как это обычно делают, а действительно хочет помочь.
- И как же? – Смягчилась девушка и полюбопытствовала. Она вдруг сама себе тихонечко призналась, что ей даже понравилось слушать его лапшу на уши, что было совсем на неё не похоже. Никому из мужчин она давно уже себя не доверяла и никому из них не симпатизировала.
- Сперва кидают газовые или осколочные гранаты, а потом для контроля выжигают дом огнемётом. А позже как совсем стемнеет, на шум подоспеют мутанты, и начнётся такая схватка, что мама не горюй. А если в этой схватке ещё и погибнут люди, то даже после твоей смерти от огнемёта или гранаты тебе не будет покоя, тебя просто проклянут. Весь Очаг Дубравы обвинит тебя в том, что ты загнала в ловушку ночной патруль и объявит войну твоей группировке. Вот такие-то дела. – Закончил Хруст.
- Как тебя зовут? – Спросила девушка.
- Ой! – Саркастически воскликнул Хруст. – А я не представился? Как не красиво с моей стороны, учитывая нашу милую встречу.
- Ладно тебе. Давай без яда. Извини, что стрельнула в тебя и спасибо, что не оставил меня там. Так устраивает?
- Правильно говорить не стрельнула, а выстрелила, грамотейка. Стрелять глазами в мужиков будешь, если жива останешься. – Поучительно сказал Хруст и остановился напротив дома с тускло мерцающим светом в окне. – Пришли.
Хруст стукнул ногой в дверь и ещё раз на всякий случай оглянулся по сторонам. Из дома послышались настолько неторопливые шаги старика, что Хрусту и его новой знакомой показалось, что пройдёт целая вечность пока дед дошкандыбает до дверей, а прошло всего-то около минуты.
- Кто? – Спросил измученный годами и суровой жизнью в запретке хриплый, прокуренный голос Древлянина.
- Это Хурст, дед. Помнишь я на днях приходил с Глоком? Открывай, беда у нас.
- А-а… это ты, писака! – Пропел дед.
В дверном проёме показался скелетоподобный силуэт высокого роста, от которого на три метра разило престарелым, немытым телом и табачным угаром. Девушку передёрнуло от этой вони, зато Хрусту уже было не привыкать. Дед затянулся, и уголёк в трубке подсветил его заросшее лицо и узкие глаза, сверкнувшие из-под густых бровей и морщинистого лба.
- Что за беда? – Спросил Древлянин. – Вот эта, что ты на плече притащил? Так это не беда, а счастье.
- Глок пропал. – Огорчил его Хруст.
Он быстренько довёл девушку до комнаты с коптящей керосинкой и плавящимися свечами в углу под иконой Богоматери, уложил незнакомку на дедову койку под окном, закрытым листом ржавого железа, присел за стол на табуретку, выдохнул и снял с ремня флягу с водой. В комнату чинно, по-хозяйски вернулся расстроенный новостью Древлянин, выпустил клуб дыма в потолок и присел напротив Хруста. Безмятежно покуривая и втягивая без того проваленные щёки, он созидательно разглядывал, то Хруста, пока тот утолял жажду, то молчаливую девчонку, недоверчиво поглядывающую на деда и его полутёмную берлогу больше похожую на фамильный склеп. Потом дед поднял со стола алюминиевую кружку с чернющим чаем, отпил и завёл разговор со стариковского ворчания:
- Чая не предлагаю, закончился. И Барахольщик чего-то не проехал мимо. А ты, какого расселся-то, парень? Надо промыть рану и сделать девочке перевязку.
Хруст посмотрел на деда, потом на девушку, и встретился с ней глазами. Тут Хруст заметил, что вся твёрдость этой каменной леди куда-то подевалась, а на смену ей пришла напуганная и загнанная в угол девочка, которая явно нуждается в заботе, но не умеет или не привыкла просить о помощи и поэтому смущённо, но гордо отводит глаза.
- Я не умею, дед. – Сказал Хруст. – Не сложилось у меня с врачебной практикой.
Дед фыркнул, постучал трубкой по тарелке, вытряхивая дотлевающий уголёк, встал из-за стола и начал причитать:
- Не сложилось у него. Эх, молодёжь! Всему вас учить надо. Смотри сынок, прочисть ухи и на ум наматывай… аль, куда ты себе там мотаешь… покуда дедушка Древлянин живой.
Девушка глянула на улыбающуюся физию Хруста и сдержанно сквозь сжатые от боли зубы хихикнула. Старик вынул из рюкзака Хруста аптечку и подошёл к девушке.
- Как звать-то тебя, красавица? – Спросил Древлянин.
- Фиалка. – Ответила девушка.
- Да уж фиалка. – Пробурчал Хруст. – С шипами розы.
- Помолчи, парень. – Приказал Древлянин, разрезая штанину Фиалкиного камуфляжа, чтобы добраться до раны. – Глянь лучше, что там за шум снаружи.
С улицы донеслись выстрелы и голоса людей. Ещё не дойдя до окна, Хруст уже знал, откуда эти голоса и стрельба – это голоса со стороны дома, где он нашёл Фиалку. Но, чтобы убедится в этом, он тихонько подошёл к окну, оттянул уголок железного листа и выглянул. Возле того дома громыхала перестрелка. Хруст вернулся за стол и сказал:
- Я нашёл её в доме туда дальше по улице в сторону Очага. Это там шумят.
Фиалка айкнула от спиртовой дезинфекции раны, но дед строго сказал:
- Потише, девонька, терпи, а то все мутанты с округи сбегутся. Чуйка-то у них дай бог каждому. – Он нагнулся к ноге Фиалки. – Ножевое ранение. Я таких перевидел, когда вывозили первые научные экспедиции из запретки в «машинах смерти». – Козырнул дед опытом. – Ничего серьёзного. Скоро заживёт. Правда, похромаешь недельку-другую.
- Ясно. – Кивнула Фиалка. – Вы были врачом?
- Военным, деточка, военно-полевым врачом. Первые 30 лет после Чернобыльской катастрофы запретка была намного опаснее, чем сейчас. Дипломатического решения проблем, торговли, бартера тогда было не сыскать. Всё решалось силой да оружием.
- Не похоже это на зачистку. Как-то долго и очень громко. – Вдруг распереживался Хруст, игнорируя рассказ Древлянина, и стал наезжать на Фиалку. – Ты чё делаешь в Дубраве? Зачем ты здесь?
Фиалка посмотрела на Хруста волчицей, чем и дала понять, что она не только чего-то не договаривает, а ещё и нарочно скрывает настоящую цель своего нахождения в Дубраве.
- Скажи ему, девочка. – Проснулась мужская солидарность Древлянина. – Он спас тебе жизнь, имеет право знать.
Дед как раз закончил делать перевязку. Он напряг свои тощие, жилистые руки и крепко затянул бинт, что Фиалка натянулась струной и застонала от боли.
- Рассказывай. – Настаивал Хруст.
- Ладно. – Сдалась Фиалка. – У нас была сделка.
- Что за сделка и у кого это у вас? – Спросил Хруст.
- Я из «семянниц». Мы договорились о встрече на окраине Дубравы, но покупатели видать решили нас кинуть и устроили засаду. Мне удалось вырваться и спрятаться в том доме, пока эти подонки добивали раненых девчонок.
- Не может быть! – Удивился Древлянин. – Половину «семянниц» изничтожили ещё 10 лет назад, а другую половину отловили и увезли на большую землю. Помнится, был даже спецрейд по запретке под кодовым названием Кровавый рейд, много народу полегло.
- Не всех постигла эта участь. – Возразила Фиалка.
- Эй! – Прикрикнул Хруст. – Мне очень жаль прерывать ваш задушевный спор, но объясните мне, пожалуйста, что за «семянницы»? Что-то у меня дурное предчувствие.
- Женская миссионерская группировка. – Прояснил Древлянин. – Эти девицы давненько появились в запретке, некая экзотика для здешних мест, да и миссия у них была экзотическая – они думали, что поддерживают гармоничный баланс между рождаемостью и смертностью. Но потом кто-то на большой земле решил, что не место им тута и прислал вооружённых до зубов наёмников расправиться с ними.
- При всём уважении, но всё было не совсем так. – Сказала Фиалка. – Группировка и сейчас существует. Просто мы стараемся не выпячиваться, а держаться в стороне и не вмешиваться ни во что.
- Так что за миссия? – Спросил Хруст.
Древлянин усмехнулся, а потом сказал Фиалке:
- Давай расскажи, ему понравится.
- А что? В чём дело-то? – Спросил Хруст.
- После ликвидации аварии на ЧАЭС в запретке стали появляться целые  комплексы подземных лабораторий, потому что всех эвакуировали и ни одной живой души, отличное место для хранения тайн. Так вот «семянницы» стали выполнять спецзаказы для одной из таких секретных лабораторий.
- Какие спецзаказы? – Спросил Хруст.
- Мужская сперма. Нас потому и называют «семянницы», что мы её собираем.
- Что? – Удивлённо переспросил Хруст.
- Ты глухой или тупой? Мужицкое семя, из которого дети зарождаются. – Надрывисто затараторила Фиалки.
- Да понял я, понял. Не ожидал просто такое услышать. Предполагал всё что угодно, но не это. Боюсь даже спрашивать, как вы её собирали.
- В основном насильно. – Спокойно ответила Фиалка. – Но некоторым девушкам не привыкать отдаваться, так что они как-то умудрялись договариваться с донорами. Вряд ли бы ты согласился со мной покувыркаться, если б я с пробиркой за тобой бегала и кричала, что твоё семя подарит кому-то ребёнка на большой земле, о котором те люди так долго мечтали, но родить не могли. Однажды решили всё упростить: отловили несколько бродяг и держали взаперти как постоянных доноров, но заказчик сказал, что ему нужны свежие образцы и обязательно от разных доноров.
- А я что говорил. – Улыбнулся Древлянин, поглядывая на Хруста. – Тебе понравится.
- Что ж на большой земле не осталось здоровых мужиков, что за ними в запретку припёрлись? – Хрусту не терпелось удовлетворить своё писательское любопытство. – Здесь, между прочим, не самые лучшие экземпляры собрались.
- А вот этого я не знаю. Нам платили, мы выполняли и тешили материнский инстинкт тем, что помогали людям обзавестись детьми. – Ответила Фиалка. – Потом пошли слухи, что нет никакой благой миссии, что они выращивают людей искусственно здесь в лабораториях, а до появления на свет проводят над ними какие-то жуткие эксперименты, но это всего лишь слухи. Образцы мы передавали учёному по фамилии Смирнов, а на сделки он всегда приходил под охраной ударной группы «рабов прогресса». Потом заказы вдруг прекратились, и мы начали зарабатывать другим способом – стали толкать образцы на большую землю в обход учёных через «Рабов прогресса» – а эти твари за всё заплатят!
- Постой-ка! – Насторожился Хруст. – «Прогрессники»? Это с ними у вас была набита стрелка в Дубраве?
- Да. А что?
Хруст подскочил как ошпаренный и кинулся дрожащими от волнения руками рыться в своём рюкзаке, вспоминая всех матерей:
- Мать вашу! Что ж ты раньше молчала? До меня только дошло.
- А  что я такого сказала? – Виновато спросила Фиалка.
- У Очага Дубравы с ними война. Надо предупредить Очаг. – Хруст вытащил из рюкзака рацию и начал вызывать. – Зоркий, приём. Боря отвечай, приём.
Рация помолчала какое-то время, а потом всхлипнула, и послышался шёпот Бори Зоркого:
- Ай эм на связи. Тока ноу ор Хруст, а то спалишь меня.
- Зоркий, что-то случилось? – Прошептал Хруст.
- На Очаг наехали «депрессники». Хер поймёшь, откуда взялись. Много пацанов из килл, а щас гоу контрольный в хэд для раненых. Суки.
- А ты сам-то как, Зоркий? Не ранен? Ты где вообще?
- Айм окей. Сныкался на горище. – Шептал Зоркий.
Хруст посмотрел на Древлянина и