закинуть на верхнюю полку, и лишь потом занять её место, с трудом уместившись в этой тесной коробчонке, пропахшей моющими средствами и застарелой масленой краской на трёхслойной фанере.
Только Жека опустил за собой полку, как в купе, разговаривая, вошли Мария и пожилой попутчик.
— Вы извините меня великодушно, — интеллигентно заговорил попутчик, — но я и знать не знавал, что нонче, стало быть, запрещено курить в тамбуре.
— Ничего. Кроме меня никто не видел. — Снисходительно сказала Мария. — Я вижу, что вы человек культурный, поэтому на первый раз вам простительно и обойдёмся без штрафа.
— Вот спасибо, девонька! — Расслабился попутчик и улыбнулся. — Пенсии итак не хватает, а если ещё и штрафы каждый раз платить за вредные привычки, то совсем ремень затянуть придётся, а о букете ромашек для супруги и мечтать нечего. А говорят, что молодёжь пошла злая и бесцеремонная.
Мария мягко улыбнулась, как тимуровец, помогающий дедушке, и сказала:
— Врут. Я не позволю вашей супруге остаться без ромашек.
Попутчик замер перед своей сумкой на верхней полке и его лицо сменилось морщинистой маской, пытающейся что-то вспомнить.
— Вот старость не радость! — Возмутился попутчик. — Не могу вспомнить, где оставлял сумку вверху или внизу.
— Я помню, когда вы заходили в купе, — тут же придумала Мария с наивным взглядом и располагающим голосом, — вы попросили молодого человека напротив, закинуть сумку на верхнюю полку, а он чего-то пробурчал про размеры, что, мол, сумка тяжёлая и удивлялся, как вы вообще с ней справляетесь.
— Точно. — Согласился пенсионер.
Жека, корячась в ящике, качнул головой, восхищался смекалкой и талантом Марии убеждать. Он даже и сам поверил в то, что как будто бы помог старику с багажом, уж больно убедительно прозвучали слова Марии. И он даже не догадывался, насколько он попал в точку на счёт таланта убеждать у Марии. Над Жекой скрипнула полка под массой упитанного пенсионера, и Жека машинально попытался вжаться ещё ниже в дно ящика, но ниже было уже некуда. Послышались ещё два мужских голоса. Это патруль явился, не запылился. Что происходило в купе, Жека сразу толком не разобрал, но понял, что патрульные нашли Костика. Мальчишка разревелся и стал сопротивляться, но вдруг Жека услышал голос Марии. Она успокаивала Костика и рассказывала, что с этими дядями он будет в безопасности и под защитой, а Жеке нужно будет выполнить ещё одно ответственное задание.
Этот неожиданный поворот всё расставил на свои места. Теперь Жека понял, почему Мария так быстро с ним вошла в контакт, согласилась скоротать дорогу до Киева и помогает ему. Она точно что-то знает об организации похищения Костика. Жеку начала распирать злость, от которой ему стало ещё теснее, и он захотел выпрыгнуть из ящика и пронестись по всему вагону ураганом, ломая всех на своём пути, но послышался знакомый до защемления в груди голос. Жека вздрогнул от испуга, растерялся, выпучил глаза в стенку ящика и, не веря своим ушам, шёпотом спросил:
— М… Мам!? – С испугом в голосе выговорил Жека.
— Да, сыночек, это я. Не вздумай! — Строго с заботой сказала мама.
— Что? — Не понял Жека.
— Не вздумай вылезти из ящика.
Тем временем голоса патрульных и Костика отдалились. Теперь можно было вылезать и пора прижать эту лживую сучку Марию к стене и вытрясти всё из неё, если только её дружки не вернутся и не помешают, но Жека остался на месте. Всё вдруг для него стало незначительным и не имеющим ни смысла, ни продолжения кроме единственного желания перекинуться хотя бы парой слов с мамой, побыть с ней, даже если это мимолётное видение или сон.
— А ты где, мам? В ящике что ли?
— Ты как всегда наивный. Ты забыл? Я умерла и могу быть где угодно.
— А как я тебя слышу? Я же не умер.
— Потому что я навсегда связана с тобой.
— А где папа?
— Здесь со мной.
— А почему я его не слышу?
— Он не хочет с тобой разговаривать.
— Понимаю. — Огорчённо прошептал Жека.
— Сыночек, сколько же человек ты убил? — Вдруг спросила мама.
Жека прослезился и словно, покаявшись, пришёл на исповедь ответил:
— Я не хотел, ма, мне пришлось, у меня не было другого выхода. Смалодушничал, испугался я, мам.
— Я знаю, сынок. Я всё это время была с тобой и чувствовала то же самое, что и ты. Ты спас мальчика — это благородный поступок. Но какой ценой?
— Почему ты заговорила со мной только сейчас? Почему молчала, когда мне так нужна была поддержка?
— Я поддерживала, и ты сделал всё, что нужно — выжил и спас мальчика. Ты поступил решительно и по совести, не скажу, что правильно.
— Странно слышать такое от тебя, мам. Как будто не ты говоришь. Раньше ты бы сама вызвала полицию, несмотря на то, что я твой сын.
— Когда умираешь, то приоритеты меняются кардинально. Ты, кстати, можешь вообще ничего не говорить, а подумать то, что хочешь сказать, и я это услышу.
— А как вы там вообще? Как папа? Как его спина?
— Спокойно здесь, спешить некуда. Иногда нам разрешают даже посидеть. Папа хорошо, спина совсем не болит. — Ответила мама.
— Посидеть!? — Удивлённо спросил Жека. — А кто разрешает посидеть?
— Я не должна этого говорить живым, это запрещено. Это знание не даст качества, ты должен не узнать из рассказов, а понять и осознать всё сам через собственный опыт, таков Высший закон. — Объяснила мама. — Пойду я, сынок. У меня время с тобой ограничено. До встречи.
— Ты куда, мам? Постой! — Умоляюще прохрипел Жека.
В этот миг Мария подняла полку над ящиком, поправила ремень своей сумочки на плече и спросила:
— Ты это кому?
— Никому. — Насупился Жека.
— Приснилось? — Спросила Мария. — Ты спал. Я уже два раза подходила, поднимала полку, когда старичок курить выходил, а ты ноль эмоций. Я решила тебя не трогать.
Жека выбрался из ящика, распрямился, похрустел суставами, удостоверился, что попутчика нет в купе и, недолго думая, с яростью набросился на Марию. Он всей своей массой повалил девушку на полку, впился пальцами ей в горло, передёрнул верхней губой и, прильнув в упор к её лицу, почти по-звериному прорычал:
— Ну, чё сука, удавить тебя прямо здесь? Ты кому своё гамно пихаешь? Я же всё слышал.
Мария испугалась, мучительно задышала, пытаясь набрать воздуха, и, погасив волну адреналина, выговорила:
— Мне больно. Отпусти.
— Зачем? Чтобы ты своих ментов-кентов позвала? Куда увели малого? Какой вагон, купе? Говори, сука! — Тряхнул её Жека и ещё сильнее сдавил горло.
— Остынь. Ты всё не так понял. — Выдавила Мария сквозь железный хомут Жекиных пальцев, и простонала от боли. — Это настоящие менты, но они работают с теми же людьми, что и ты, и я. С Костиком всё будет хорошо. Отпусти и я тебе всё расскажу. Отпусти. — Чуть тише сказала она. — Отпусти. — Голос стал ещё тише. — Отпусти. — Повторила она совсем тихо, ровно и монотонно, гипнотизируя его.
И Жека действительно ослабил хватку, отпустил её и, тяжело дыша, присел на соседнюю полку. Он опустил руки, беспокойно и часто заморгал, выслеживая большую зелёную муху, ползающую по бардовому кожзаменителю полки. В голове закрутилась единственная отстранённая и совершенно бредовая мысль о мухе, какую можно было только придумать:
«Интересно, как она сюда попала? Догнала поезд на ходу, на станции залетела или уже давно живёт в туалете?»
— Вот так. — Сказал Мария, потирая покрасневшую шею. — Ничего страшного. Сорвался, бывает.
Жека не переставал наблюдать за мухой и снова подумал:
«Ползает тут. Уже, небось, все полки засрала, а мы тут сидим, лежим, кушаем! Засранка!»
— Успокойся, подыши. — Продолжала убеждать Мария.
Жека снова предался размышлениям о мухе, но через мгновение опомнился и вернулся в себя. Он ощутил, что Мария на психическом уровне влияет на него, словно манипулирует его умом и заставляет сосредоточиться на этой мухе-засранке. Но это настолько интуитивное чувство, что оно сразу улетучилось, не дав Жеке понять, что именно Мария сейчас им рулит.
— Заткнись! Не говори ничего. — Грозно рявкнул Жека на Марию, отпуская волну ярости в окно вслед за взглядом на мелькающие столбы, провода и лесопосадки.
— Хорошо-хорошо, как скажешь. Я подожду. — Покладисто добавила Мария и тоже вытаращилась в окно. Мария знала, что своё дело она сделала, и Жека поддался её убеждениям. Даже, несмотря на то, что он интуитивно почувствовал влияние Марии на его сознание, он всё равно не понял, как и что это было. Значит, дар убеждения работает, а Жека не тот, кто может противостоять этому. А может, вообще нет такого человека, кто бы мог. Мария склонялась к тому, что в организации преднамеренно соврали, что будто есть такие люди, способные противостоять её дару, чтобы она не мнила из себя всемогущую, а была сдержанной и незаметной среди людей.
— Я успокоился. — Заверил её Жека. — Начинай говорить и желательно правду, а не то сброшу с поезда. Мне всё равно терять нечего.
Мария привела чуть в порядок растрёпанные волосы, кхекнула, сложила губки бантиком, что означало, что она собралась, приняла деловой образ и готова к конструктивному диалогу и попросила:
— Можешь передать мне сумочку, пожалуйста?
Жекин уголок рта еле заметно оттянулся вверх. Что не говори, но даже после той трёпки, что он ей задал, Мария продолжала вести себя женственно и мило, что по-хорошему забавляло Жеку и виделось ему симпатичным. Он, молча, кинул сумочку, которая упала с её плеча на купейную полку, когда он накинулся на неё. Из своего кожаного тайничка Мария достала небольшой тонкой блокнот, что уместился на её ладони, с правильным и ровным кругом, безупречно изображённым от руки на лицевой стороне серой обложки.
— Во-первых, хочу поздравить тебя, — начала Мария, — ты настоящий герой.
Жека, стало быть, приготовился внимательно выслушать её и ожидал совершенно другого вступления, например, чего-то, касающегося его договорённости, Костика, Вики, но от сказанного Марией, аж брови округлил, пытаясь прогнать удивление и понять, о чём вообще ведёт разговор эта двуличная дрянь.
— Ты чё головой стукнулась, Машунь? — Смятённо спросил Жека.
— Я бы попросила не перебивать. — Приказным тоном сказала Мария.
— Молчу. — Послушно ответил Жека, опустил глаза и снова увидел ту самую муху-засранку, ползающую по полу.
— Так вот, — продолжила Мария. — Ты действительно герой. Ты спас мальчика от страшной участи и пусть тебя не мучит совесть за то, что тебе пришлось сделать ради его спасения. Оно того стоило.
— От какой участи?
— Ты знаешь такое шоу «Дети поют»?
— А что с этим шоу? — Спросил Жека, поглядывая то на Марию, то искоса на муху.
— В этом шоу детки проходят кастинг совсем не для того, чтобы стать очередными звёздами шоу-бизнеса. В смысле, победители, конечно, ими станут и все их узнают, их покажут по телеку. Но есть и другая сторона этой медальки, о которой никто не догадывается. — Мария положила блокнот перед собой на столик и накрыла его ладошками. — В этом кастинге отбирают ещё и самых здоровых деток, а делается это нежно и ненавязчиво с помощью медицинского обследования, якобы обязательного для участия в конкурсе. В итоге, те, кто не проходит конкурс по здоровью, поют на сцене, а те, кто здоровы, их ждёт другая участь.
— О чём ты говоришь? — Спросил Жека, напрягая все извилины, пытаясь всеми мозговыми центрами связать всё, что рассказывает Мария с тем, что произошло
