Рубаи первые (продолжение)

катаклизмы. Войны – прихоть избранных, где настоящее – perpetual фабрика по переработке будущего в прошлое - для миллионов «застывает» в одночасье. Настоящее – некая убогая разница чисел на временной оси: дельта t = t1 – t0. Искусственно выбранная точка отсчета. Еще более величайший абсурд, чем само Время! Оно «течет» неумолимо, без всяких «остановок». Нет настоящего! Все, что происходит с нами сейчас, в тот же момент «остается» в прошлом! Я приходил к мысли, что чуть не доводила меня до сумасшествия: все, что случается с нами сейчас, и все, что случится в будущем, ЭТО УЖЕ БЫЛО! И вся жизнь человека – ЭТО УЖЕ ПРОШЛОЕ!

         

         Я впадал в печаль, не потому, что наши полные страсти, притязаний и любви юные дни и годы мерно уходили от нас, а оттого, что та убого-короткая, соблазнительно-прекрасная речушка, бежавшая из настоящего в недалекое будущее, речушка, купающая нас в своих бурлящих страстями потоках с названием Жизнь, непременно канет в безмолвие незримого всепоглощающего океана прошлого…. И некоторое время, месяцы, годы, мы «пребудем» в памяти своих детей и тех, кто нас знал, а потом завянет и их розмарин, исчезнет и память и все то, что мы называем прошлым…

          Все – устремленное в будущее, суть достояние прошлого….

          Мираж, сладко-горько-печально-веселый СОН….

          В позднем детстве и раннем отрочестве, иногда, когда родители говорили о чьей-то приближающейся или уже свершившейся кончине, что «и его время подошло», оно представлялось мне неким бесконечно большим, хладнокровно - всеядно – злым чудовищем с ровным ходом, имеющим самый большой, а может и единственный в своем роде питомник во всей Вселенной – Землю. Здесь ОНО выращивает растений, зверей, птиц и рыб, и нас – людей, отделив каждому из нас ничтожно маленький кусочек свой. Оно лепит нас, игрушек своих красивых, вдыхая в нас еще и то, что мы называем душой. Играет с нами, глумится над нами, доставляя болезни, землетрясения, наводнения, войны: любовь и ненависть, спокойствие и переживанья. А когда мы «поспеваем», превращаясь в стариков и старух с дряблой кожей и дряхлым телом с единственным желанием умереть, не мучаясь, Оно поглощает нас, чтоб освободилось место для новых кукол, коих создаст из тех же плоти и крови, чтоб дальше потешаться над человеческим родом. Вылепит и вылепит, посредством же нашим, мнящих себя богами «всемогущих» властителей, коррупционных министров и готовых выполнять любые их повеления чиновников с их продажно – мстительно - подхалимскими душами, актеров и писателей наподобие того римлянина ради славы поместившего последнего пророка последнего бога в седьмой ярус люциферов конуса в компании с его двоюродным братом, рабочих с радостью раз в месяц, шлюх и проституток обеих полов, попрошаек с медно-монетной страстью, и честных граждан…. Эдакая разноперая галерея гомо сапиенс. И ни один не подобен второму. Единственная фабрика, где своя неповторимая матрица на каждую продукцию. А любовь…, любовь и ненависть, самые искусные ухищрения, придуманные ИМ, чтоб удержать нас тут, чтоб был стимул, во что бы ни стало пройти этот ничтожный отрезок ЕГО – жизнь, чтоб было за что жить.

         Людород и людоед, копилка душ…
         
         Однако время шло. И оно жестоко заставляло делать все предначертанное им. Как во веки веков, сильные безнаказанно угнетали слабых, большие безнаказанно порабощали меньших, те же большие воевали между собой за права на власть над теми же меньшими, и в этих войнах гибли те же меньшие и слабые. И иногда, когда становилось угодно времени, меньшие сплачивались, собирались духом и отчаянно требовали у больших СВОБОДУ, опрометчиво надеясь на то, что угнетению настанет конец, наступят счастливые дни. И до чего же наивен человек!

          Тем не менее, шли первые дни просинца 90-го и на глазах у всех доброжелателей и недоброжелателей, рушился  «Союз нерушимый свободных» с требованиями свободы тех же «свободных». Еще в недалеком прошлом великая - страна, напоминала огромный котел, где варились пятнадцать кусков единого организма «сплоченной навеки великой Русью». И город, в котором жили мы, напоминал Питер 17-го. С единственной разницей: здесь у повстанцев не было оружия.
                                                                                                              ***