Мальчик и пролетарии.

                                                  Мальчик и пролетарии.

- Папа, папочка! А кто такие пролетарии? И почему они должны соединяться? – влетел мальчик на лихом коне из швабры в комнату, где папа с дедушкой пили чай и рассуждали о проблемах села.
Папа посмотрел молча на дедушку, дедушка посмотрел молча на папу, но все сделали вид, что не услышали вопроса.
- Так ты считаешь, что село без лошадей не село? – спросил папа дедушку.
- Конечно не село. Если корабль не может плыть без винта, село не может жить без лошадей, - ответил дедушка и одел на голову медный шлем водолаза, который надевал строго по праздникам.
- Дедушка, дедушка, у нас сегодня праздник? – запрыгал мальчик вокруг дедушки и сразу же огрел его шваброй.
Швабра разлетелась на куски, а дедушка снял шлем и с улыбкой отметил: «Хорошие раньше делали шлемы, прочные, не то что сейчас».
Дедушка был мастером в семейных делах родителей – он мог всегда красиво уйти в сторону от любого вопроса. А мог и погасить ссору, как мог и подкинуть денег в семейный бюджет, даже лампочки вкручивал в люстру, если сгорала последняя. Поэтому, дедушку ценили все и особенно мальчик, который любил задавать вопросы только по существу, а не с бухты-барахты, как это делается сегодня на рынке у прилавка с овощами: «Почем ваши помидоры? Вам что, повылазило? На ценник смотрите!»
Мальчик не смотрел на ценники, он в них ничего не понимал, как впрочем и мы с вами – мальчик любил смотреть в квартирное окно и в окно трамвая, когда путешествовал по городу. «Именно в трамваях и на рынках можно услышать то, о чем не говорят в телевизоре» - всегда думал мальчик, когда пытался найти в смартфоне свежие новости.
После выпитой чашки чая мальчик с унынием посмотрел в окно, за которым было серое небо, перевел взгляд на часы с кукушкой и вдруг приставил ствол пистолета к голове папы: «И все же, мне интересно понять, кто такие пролетарии и почему они должны соединяться?»
Папа умело выбил пистолет из рук мальчика, мальчика швырнул через стол в угол комнаты, а патроны извлек из магазина и сказал «не шали». Но мальчик не хотел сдаваться и покрутил на пальчике чеку от гранаты: «Говорить будете, старые козлы? Или я вас всех – сами знаете, как было уже!»
Но тут вошла мама с улыбкой на лице и поставила на стол праздничный пирог: «Развлекаетесь? Не знаете, что ответить ребенку? Давайте лучше пить чай!»
Семья хвалила мамин пирог, кушала конфеты, слушала музыку из патефона и все смеялись, показывая друг другу единство и нерушимость семейных отношений. А дедушка средь бела дня даже люстру включил, демонстрируя образ хозяйственника и попросил похвалить за ковер - он вчера прибил его гвоздями к стене, которая была насквозь прошита дырками от пулемета «Максим» и автомата ППШ: «Так будет теплей и в комнате теперь красиво!»
Семья стоя аплодировала дедушке и выпила по рюмке водки. Один мальчик не аплодировал, а болтал ножками сидя на стуле: «Почему? Почему они не хотят мне рассказать о пролетариях, которые должны соединиться? Соединиться, чтобы рождать себе подобных? Может это тайна взрослых, которую я не должен знать? Или, там что другое, страшное и необъяснимое, о котором я узнаю позже?» - крутилось в голове у мальчика. И он пошел на кухню, чтобы в одиночестве постоять у окна и погрустить. За его спиной кипела вода в тазике с хозяйственным мылом, свистел чайник с рисунком ромашки, а белая кастрюля с шуточным символом U-235 излучала запах свежего борща. Но это все мальчика не трогало за душу – он в это время думал о пролетарии, который должен был соединиться: «С чем, с кем он должен соединиться?» - пронеслось последней мыслью в голове у малыша. А потом он схватил скалку и с криком «ура!» побежал в зал, чтобы прикончить остатки пирога.

                                  С уважением ко всем читателям    Никита Антонович.