жизни, где всё кончалось быстро и хорошо. Лариса не слышала его, машинально кивала головой и даже пыталась улыбаться. Придя домой, ничком упала на кровать, сжалась и лежала так, ничего не чувствуя, вся, как пружина, напряглась, и её не отпускало. Она не знала, сколько прошло времени, но вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку. Открыв глаза, увидела мужа, и с трудом, с его помощью поднявшись с дивана, замерла в его объятьях и непослушными губами спросила:
- Что, уже всё кончилось, поймали?
- Нет, любимая. Я приехал на два часа, покормишь чем-нибудь?
Пока она разогревала ужин, Михаил рассказывал:
- Все пять зеков ушли в тайгу, собаки след не берут, мокро все вокруг. Так что, думаю, дня два-три я буду очень занят, скорее, и дома не всегда смогу появиться, а там видно будет.
Вымыв посуду, Лариса проводила мужа к ожидавшей машине. Махнув на прощание рукой, они уехали. Ночь для нее была кошмаром, уснуть она так и не смогла, мыслей не было, просто ужасно болела голова.
Утром к ней зашла Лидия, посмотрев на ее осунувшееся лицо, сказала:
- Пожалуй, и сегодня не выходи, там работы нет. Погуляй, подыши, только упаси Бог в тайгу! У дома походи!
Ещё через пару часов в квартиру ворвалась Светка, нещадно дымя, она сообщила, что в посёлок привезли труп одного из бежавших. Нашли его в какой-то яме солдаты, которых на это место вывела собака. Кто-то из своих и грохнул, камнем, в затылок, в лепешку смяли. Мужики говорят, что только Шишкин так его завалить мог, ни у кого другого сил бы не хватило так врезать. Светка, как всегда, размахивала руками, пепел летел во все стороны.
- Слууушай, а ты же его ведь вроде видела?
- Кого? - не поняв сначала, спросила Лариса.
Ну, Шишкина этого, говорят, здоровенный парняга и красивый, правда, нет?
Лариса вдруг улыбнулась:
- Видела, он у нас лежал, и красивый, и здоровый, - она запнулась и продолжила: - Только вот, не убивал он никого, он добрый очень и воспитанный.
Светка, вытаращив глаза, смотрела на нее, потом выдохнула:
- Ну, мать, ты даешь! Да он уже двоих замочил, и дальше неизвестно, что будет, а ты мне про его воспитанность.
Лариса молчала.
- Ни черта ты в людях еще не понимаешь, среди зеков такие бывают, с виду ягнята, а по жизни - хуже волков.
Посидев еще немного и порассуждав о Ларисиной доверчивости, Светка, наконец, ушла.
Вечером Лариса вышла из квартиры и присела на скамеечку, которая стояла невдалеке под огромной березой. Она прислонилась головой к её стволу и тихо, бездумно сидела. Вдруг из-за густого кустарника, который рос невдалеке от скамейки, раздался голос:
- Лариса, не бойся, это я, Андрей. Мне надо все рассказать тебе. Иди домой и открой окно, которое выходит на ту сторону дома, я подойду сейчас. Помоги, я ранен.
Лариса судорожно вздохнула, как всхлипнула, но голос уже пропал. В кустах слабо прошуршало и стихло. «Ранен, - пронеслось у нее в голове, - что же я сижу?» Войдя в квартиру, она решительно подошла к окну и распахнула створки, выглянув, увидела Андрея, который стоял, плотно прижавшись к стене под её окном. Как только окно распахнулось, он, неловко подпрыгнув, ухватившись руками за подоконник, попробовал подтянуться.
- Помоги, - со стоном прохрипел он.
Лариса неловко ухватила его за воротник и потянула изо всех сил. Перевалившись в комнату, Шишкин тяжело завалился на бок и негромко застонал. Лариса закрыла окно и обернулась к нему. Андрей уже встал, и, согнувшись, прижимал обе руки к правому боку. Куртка с этой стороны была вся пропитана кровью.
- Ты ранен? Как? Рана глубокая? - потом, посмотрев на его перекошенное от боли лицо, сказала: - Быстро в ванную.
Из тумбочки в прихожей она достала несколько стерильных пакетов бинтов и ваты. Больше перевязочных материалов в доме не было. Рана Андрея оказалась сквозной, крови, судя по его бледному лицу, он потерял много. Обмывая рану, обрабатывая ее йодом, а затем бинтуя, Лариса в общем-то ни о чем не думала, она просто оказывала помощь. Закончив свою работу и вымыв руки, она перевела взгляд на пол, где мокрой неопрятной кучкой лежала окровавленная одежда. Потом, посмотрев на Андрея, вернулась в реальность, в страшную реальность с побегом, убитыми людьми, поиском, и напряжением последних дней.
- Как ты мог сделать такое, Андрей? Зачем ты это сделал? - спросила она.
Внезапная усталость накатила волной, и Ларисе захотелось просто лечь на этот грязный пол, закрыть голову руками и отдохнуть.
- Я ничего не сделал страшного, Лариса, - услышала она голос Андрея и покачала головой, - это правда, - продолжал он, - я расскажу тебе обо всём, что произошло там, а ты сама решишь. Потому и добрался сюда, чтобы ты не думала обо мне плохо.
Он говорил быстрым шепотом, отрывисто, как будто боялся, что она не захочет его выслушать. Мельком она подумала, что Андрей голоден.
- Что же мы тут стоим, пройдем в комнату, - Лариса провела его прямо на кухню. Глядя на то, как быстро он управляется с салатом и куском жареной курицы, чуть успокоилась, и налив ему большую чашку крепкого, сладкого чая, ровным голосом предложила: - Может, начнешь рассказывать?
Обхватив чашку двумя руками, Андрей кивнул. Первые слова давались ему с трудом, он говорил сбивчиво, иногда надолго замолкал.
- Всего несколько дней после больнички прошло, я думал, уйду в отряд, с вами больше не встречусь, станет легче. А тут вдруг понял, задыхаюсь в бараке, не хватает чего-то, хоть ты тресни. Ночами спать не могу, днём голова чугунная. И все время кажется, вот сейчас повернусь и тебя увижу, - снова сбился он на «ты». -Вспоминаю, как мы разговаривали, как кабинет делали, как ты улыбалась, и так тяжело становилось, как будто скребком душу царапает. А еще этот дождь, льёт и льёт... Вот и в эту ночь я маялся, потом решил выйти покурить, немного постоял и потихоньку вокруг барака пошел. Вдруг на запретке, под вышкой, вроде какие-то тени мелькнули, даже не испугался, подумал, что уже «глюки» начались, от недосыпу. Глаза закрыл, головой потряс, думал, пройдет, открываю, а в этот момент что-то с вышки вниз упало, тяжёлое. И разговор вроде, негромкий. В два прыжка я забор преодолел, даже сам удивился, а там на земле солдат лежит, и трое наших над ним склонились. Один автомат уже себе взял. Я ошалел, и шепчу им: «Уроды, что же вы творите?» Тут еще один из темноты нарисовался, смотрю, а это Петро, шнырь из штаба, мы с ним кентовались немного. Всегда всех в карты обыгрывал, даже меня, хорошо играл. Вот он то и говорит: «Ну что, Андрей, теперь тебе с нами, сам понимаешь, отпустить не можем, терять нам уже нечего, - он кивнул на труп, - а так, глядишь, мы по дождичку и уйдем». Я, как приклеенный, стоял, затормозил, а они тем временем «кошку» на столб забросили, ватник на колючку, и полезли. Тут мне Пётр руку протянул: «Ну что, кореш, рискнем? Может, и удастся еще лохов на волюшке пощипать да баб потискать... С нами?..» Я, правда, как во сне - как первый ряд прошли, как через внешний забор перелезали, смутно помню. Потом ещё долго бежали. Надо было подальше в тайгу, курнуть сели, про дорогу, машины, что-то там, наперебой. Меня Петро по плечу похлопал: «Ну что, подельничек, вот ты и на свободе, и не думал, поди, теперь вместе пробиваться, а дождик нам в помощь». Я только и спросил: «Автомат-то зачем взяли?» Рассмеялись все: «Ты что, мозги растряс, пока сваливали? Или думаешь, нас менты цветами встретят? За жмура - пожурят? - все снова рассмеялись. - А ещё машину брать, нам теперь поровну, все в кровушке, не менжуйся!» Тут меня как торкнуло, посмотрел на эти рожи - куда я бежал, зачем, что теперь делать? Не врут сучата, верняк, вышку заработали, даже слушать не будут, что я по дури.
Он откинулся на стуле и потряс головой, как бы пытаясь отогнать страшные воспоминания:
- Вот так я и вышел курнуть... Кто в такое поверит?
- Но ведь шныря этого убитым нашли, все говорят, это ты его так, - сказала Лариса.
- Петра? Убитого? - Шишкин удивленно вскинул брови. - Нет, когда я уходил, он живой был, значит, у них там свои непонятки, - он опять задумчиво помолчал, а потом продолжил: - С нами типок один уходил, я его толком не знаю, но приходилось слышать, отмороженный на всю голову, «Зверь» погоняло, а точнее было бы «Псих». С пол-оборота заводится, он то мне пиковину в бок и сунул, когда я сказал, что дальше с ними не иду, пришлось глушить, жаль, добить надо было! Думаю, он и Петра... Тот-то меня отпустил. Дела, блин! Во попух! Лопух!
- Ну и что же теперь делать? - спросила женщина.
- Сама же говоришь, всех собак на меня вешают. Да я, в общем-то, так и подумал, отличная из меня кандидатура на главаря, здоровый, влюбленный и тупой. Поэтому вот и решил с тобой обязательно поговорить, откуда-то знал, что выслушаешь, а вот поймешь?.. - он с печальной улыбкой посмотрел на Ларису. - А вот что делать мне теперь, гадом буду, не знаю. Отлежаться бы где, подумать, я, если честно, до сих пор еще в себя не пришел. Тебе вот рассказал все, вроде полегчало, уходить можно.
Он опять замолчал и сидел устало, опустив плечи и сжимая в огромных ладонях чашку с остывшим чаем.
- Куда же ты пойдешь? - тихо спросила она.
Тот молча пожал плечами,
- Подожди, нельзя же так, - быстро и горячо заговорила она, - ты должен им все рассказать, нельзя же так...Ты сейчас же пойдешь к начальнику, он в штабе, и все расскажешь!
Она растерянно замолчала, глядя на него. Андрей осторожно взял Ларису за руку, легонько сжал и сказал:
- Подожди, что ты говоришь? Ты сама не знаешь, кто меня будет слушать? Кто меня к штабу подпустит? Застрелят, как только увидят, говоришь же, что я у них во всем виноват, да и репутация у меня. Не берут они живых побегушников, таких, которые с кровью, однозначно. Кто поверит во всю эту чушь? Как объяснить, что я о любви думал, а не о побеге?! - Шишкин почти кричал. Глубоко вдохнув и успокоившись, он продолжил: - Да и нет у меня никакого желания рассказывать им что-то о нас. Лариса, я сейчас уйду, не дело это, в твоей квартире находиться, все рассказал, суди сама. Ну а я, куда кривая вывезет, прорвусь! Ну, а не повезет, может, они меня не больно застрелят, - он подмигнул Ларисе и как-то беспечно махнул рукой, и тут же скривился от боли, охнул и схватился рукой за раненый бок. - Да, не очень весело будет, - как бы про себя сказал он.
- Может, тебе спрятаться, пока немного утихнет? Да и их поймают когда, ведь разберутся, - неуверенно сказала Лариса.
- Где ж тут прятаться? - усмехнулся он. - Это в городе чердаки, подвалы, вокзалы, а тут только тайга, там и искать будут.
- Куда же ты, раненый, раздетый? - в вопросе её слышалась тревога. И вдруг она сказала: - А ведь чердак у меня есть, и даже крыша не протекает.
Мысль захватила ее, она не видела рядом с собой преступника, был только парень, который, отчасти из-за неё, попал в трудную жизненную ситуацию, «мясорубку» даже, а кроме как от неё, помощи ему ждать больше не от кого. Лариса рассказала удивленно слушавшему её парню, что у них с мужем есть машина, старенькие «Жигули», и стояли они в гараже, который раньше был чьей-то баней, это недалеко, рядом с домом. Там есть и чердак, куда никто из них и не заглядывал ни разу. Надо только незаметно дойти до гаража, а там будет безопаснее. Шишкин неуверенно отнекивался, говорил, что не хочет подставлять, рассказал, какие у неё будут проблемы, если не дай Бог… Молодая женщина ничего уже не
