Посадка была жесткой, и корабль изрядно покорежило об камни. Но не это самое скверное!
От удара люк, через который на поверхность выбирались паукообразные роботы-ремонтники, оказался заблокирован. Так что Потапову пришлось облачаться в спецкомбинезон, выбираться через запасной выход и два часа сначала долбить скальный грунт, а потом вырезать люк ремонтников электросваркой.
В итоге все аккумуляторы сели, свет отключился, и мир погрузился во тьму.
Вы бывали когда-нибудь на неизвестной планете в полном мраке?
Звезд тоже не было. Плотные облака окутывали атмосферу надежно, не оставляя ни малейшего просвета.
Тьма.
И хищные твари, обитающие в этом царстве вечной ночи.
Как они подкрадывались, Потапов не слышал. Так что первый удар, когда клыкастое порождение тьмы бросилось ему на спину, едва не стал последним. Потапов только чудом устоял на ногах.
Нет, он не был хлипким ботаником. По космосу, слава Богу, скитался не первый год. Но рукопашный бой с неизвестным количеством врагов, невидимых, яростных, каждое соприкосновение с которыми наносит кровоточащую рану… Тут никакой опыт не поможет.
Но удача оказалась на стороне космонавта. Внезапно, откуда-то слева раздался рев разъяренного чудовища, и на клыкастых тварей набросилось что-то не менее стремительное, но гораздо более мощное и смертоносное.
Хрипы, визг, удары, скрип когтей, скребущих по камню…
Потапов стоял, зажав рану на боку, отдыхивался, и пытался сообразить куда стрелять.
Да, он только теперь получил возможность извлечь из кобуры свой скорчер. Но вот толку от этого было мало.
Звук схватки сменился жалобным визгом и топотом множества убегающих лап. Мы победили?
Потапов отворил прикрытый на время работ люк, потом, кривясь от боли, нагнулся и пошарил в месте наиболее интенсивного боя.
Так и есть. Рука наткнулась на большое подергивающееся тело. Абориген был в шкуре – Потапов почувствовал шерсть, липкую, видимо, обильно залитую кровью.
Ну, не важно. Когда вам спасают жизнь, вы не будете упрекать спасителя в том, что он явился с каменным топором, а не с современным бластером. Главное результат, верно?
Кряхтя, космонавт попытался приподнять аборигена. Не удалось. Во-первых, неясно было, где у того голова, где ноги. Какой конец поднимать в таком случае?
Во-вторых, он стонал при прикосновениях, так что сильно щупать Потапов не решился. Ткнешь куда-нибудь в открытую рану и добьешь парня, которому и так досталось.
К счастью, нежданный помощник оказался крепким. Минуты через три он сам попытался приподняться. Тут уж Потапов сориентировался и, подхватив того поперек живота, потащил к открытому люку.
Если бы был свет, зрелище двух окровавленных особей, ввалившихся в шлюзовую камеру, могло быть крайне живописным. Увы, оценить их внешний вид было невозможно. Тьма!
Но все это мелочи. Главное, что живы. К тому же Потапов знал, что выпущенные им на свободу роботы-ремонтники сейчас подлатают побитый корабль, и аккумуляторные батареи начнут заряжаться. А значит, будет свет!
Вот только перевязки нужно делать, не дожидаясь просветления. Кровь-то течет, а вместе с ней утекает жизнь.
Потапов ощупью добрался до медицинского шкафа. Что-то там свалил, что-то опрокинул… вот никогда в голову не приходило потренироваться отыскивать нужные медикаменты вслепую!
Но все же бинты и жгут он различил уверенно. Зажал трофеи в зубах. Потом опустился на четвереньки и осторожно, ощупывая пространство перед собой (не хотелось бы пнуть, а тем более повалиться на лежащего на полу собрата) вернулся к месту предстоящих лечебных процедур.
– Ну, и как тебя перевязывать? – сказал досадливо. – Где у тебя какие органы?
Абориген кряхтя приподнялся. Конечность его ткнулась в руку Потапова, отбирая бинты.
– Сначала ты?
Ответ прозвучал не разборчиво, причем прямо в голове космонавта. Похоже, местный житель умел общаться телепатически. Не слишком отчетливо, но после нескольких повторений Потапов понял его мысль. Это радовало. Контакт налаживался.
Главное, что хотел сообщить абориген, заключалось в том, что он умел ориентироваться в темноте. Ну, логично, он же местный!
Поэтому, не без колебаний, Потапов все же решил отдаться в его руки. И не прогадал.
Сначала, в местах наиболее серьезных повреждений, ему разрезали комбинезон. Не обошлось без слабых, но болезненных рывков, которые пришлось перетерпеть. Костюм космонавта прочный, прошит металлическими нитями, его так просто не порежешь.
Потом раны протерли чем-то влажным. Потапов подумал, что это влажные салфетки, и понадеялся, что они достаточно стерильны.
Бинтовал местный житель неумело. А жгут после мысленных разъяснений, что это устройство для остановки кровотечения, несколько раз попытался наложить не туда. Похоже, анатомия человека с другой планеты была ему неизвестна. Но в конце концов разобрались.
В медицинской возне прошло минут пятнадцать. И тут… О чудо! О счастье! О блага цивилизации! аккумуляторы зарядились и возник свет!
Слабенькая бледно-желтая панель аварийного освещения показалась Потапову бьющим в глаза прожектором. Он схватился за лицо, утирая слезы, и не сразу смог восстановить способность видеть.
А когда восстановил…
Да! Он с самого первого прикосновения знал, что его спаситель был в шкуре. Но теперь, на свету оказалось, что он РЕАЛЬНО БЫЛ В ШКУРЕ!
На полу возле Потапова лежало нечто напоминающее одновременно крокодила и собаку породы Монстр Баскервиллей.
Громадная пасть, полная белоснежных клыков (он этим разрезал металлизированный комбинезон для выходов в открытый космос?), полутораметровое туловище, подрагивающие судорожно когтистые лапы и… глаза.
Етишкин пистолет!
Местные твари, живущие в вечном мраке, не нуждаются в органах зрения. Значит, это не абориген?
А кто?
Но особо страдать вопросами было некогда. Лужи крови, вполне красной, и пахнущей так же страшно, как открытые раны человека, настойчиво напоминали о врачебном долге.
И Потапов принялся дезинфицировать и шить, благо обретенное зрение сделали его вполне компетентным. Тем более, что теперь он мог подключить диагност и аппарат экстренной помощи.
* * *
Два дня они болели.
Корабль уже восстановился и готов был к старту. Но экипаж даже думать не мог о перегрузках без содрогания. Все болело.
Поэтому лежали рядом, жевали что-то из сухого пайка и беседовали.
Потапов общался словами (ему так было привычнее), а крокодилообразный монстр – телепатически.
Рассказывали о себе, о своих планетах, о прежней жизни.
Монстр оказался хорошим собеседником. И романтиком в душе. Он внимательно слушал о приключениях Потапова. А сам рассказывал исключительно любовные истории.
Сердце его пылало страстью к каждой особи противоположного пола. Это был просто какой-то Дон Жуан! С клыками, способными перекусить земного буйвола.
Перед мысленным взором внимавшего ему Потапова чередой проплывали монстрихи одна страшнее другой. И для каждой у поэтичного страхолюда находилось доброе слово и сердце, пылающее огнем любви. Он был неотразим.
Через некоторое время даже наш космический скиталец, привычный к одиночеству, почувствовал, что испытывает к монстру теплые чувства. Более добрые, чем просто к спасителю.
И неизвестно, чем бы это кончилось, если бы на вторые сутки не выяснились две вещи.
Во-первых, клыкастый волокита сожрал на кухне весь запас колбасы. Несмотря на то, что ее честно делили поровну.
Во-вторых, облаченный в шкуру Дон Жуан проговорился, что очутился он на этой планете не случайно. После череды громких скандалов, вызванных его любовными похождениями, его отправили на эту планету в ссылку. Что-то вроде высадки провинившегося пирата на необитаемый остров. И он здесь страдал без женской ласки уже полтора года.
Такие новости в корне переменили отношение Потапова к ласковому собеседнику. Он принял решение немедленно стартовать. Тем более, что при перегрузке экипаж ложится в глубокие кресла и надежно пристегивается ремнями.
Нет, даже мысли о том, чтобы оставить монстрообразного Дон Жуана на темной планете, не возникло. Тот был храбр, всегда готов прийти на помощь… и вообще, спас жизнь!
Но!
Потапов, не доверив автоматам, сам дважды проверил крепления на ложементе, предназначенном ловеласу. И, усаживаясь в кресло пилота, предупредил:
– Даже не смотри в мою сторону!
Ответом был умильный взгляд маленьких монстровых глазок.
– Черт! – заорал Потапов и стартанул энергичнее, чем собирался.
