руки...[/i]
Видимо, устав от истерики, мой гость наконец-то умолк. Его по-за напоминала позу пассажира только что отставшего от поезда. На его лице можно было прочесть смесь горькой досады и обреченно-сти.
Сумрак осеннего дождливого дня вносил свою лепту грусти в обстановку, лежал серой тенью на портьерах, мебели и застывшем лице моего гостя.
Я встал и подошёл к секретеру.
- Здесь лежат доказательства моих чистых помыслов, свидетельства искренних отношений с этим чудесным божественным творением … - произнёс я через плечо.
… « Ах, сколько бы я отдал, чтобы вернуть то время! Когда это было? Да и было ли вообще? »
Рука автоматически дотянулась до секретера. Я вынул из тай-ничка небольшую коробку, которую не открывал более десятка лет… Боже мой! Здесь часть моей судьбы… Возможно, главная её часть…
В кабинет неожиданно вошла моя жена с чаем и сырными ватрушками.
- Ну, друзья, что-то вы увлеклись делами! Пора бы перекусить … - произнесла улыбаясь Наталья.
Её скрипучий голос и вероломное вторжение так напугали меня, что я чуть не вскрикнул.
- Ната, я же просил не врываться, когда у меня люди. - недо-вольно буркнул я, нервно доставая заветную шкатулку.
- Коленька, что с тобою? Да на тебе лица нет! Что случилось? – искренне удивилась супруга.
- Ну, ты неисправима! Оставь, пожалуйста, нас в покое!
- Извини, но я ….
- Вечно ты со своими извинениями. – нервно перебил я жену. – Оставь нас в покое …
Жена резко развернулась и опрометью бросилась к двери, бросив на ходу:
- Ты всегда был и останешься грубым мужланом! …
ЭТО БЫЛО ДАВНО …
«Сколько же лет минуло с той поры? … Кажется, совсем недавно… Да. В то время я был ровесником моего гостя. Таким же пылким и страстным, таким же рассеянным и забывающим о деле при виде красивой девушки… Господи! Какой же я был! …..
Ах, Марина, Марина! …. Все эти годы я помнил её милое лицо … Ко мне возвращались чувства восхищения и боли, которые я ис-пытывал в том, теперь уже далёком морском круизе… Вот её фото на палубе комфортабельного парохода, переносившего нас из одес-ской суеты в чудесное кругосветное зазеркалье: Венеция, Генуя, Нью-Йорк …
Даже здесь на полу-выцветшей черно-белой фотографии светились жизненной энергией её чудные глаза! Ах, какие это были глаза!»
- Вот, молодой человек. Это Марина … - протянул я фотографию своему гостю. – Это она.
Молодой человек обреченно взял из моих рук фото и, казалось бы, безучастно стал рассматривать её. Спустя несколько секунд он оживился, пришел в движение. Плечи его расправились, взгляд об-рёл осмысленность.
- Но позвольте … – неуверенно произнёс гость. – Это же … Это же не Марина! – воскликнул он и осёкся. – Впрочем, нет. Это она. Но почему на ней этот нелепый наряд?
- Да будет вам известно. – сухо произнёс я. – В моём присутствии я запрещаю вам комментировать всё, что связано с памятью об этом родном мне человеке: от деталей одежды, до особенностей её лица и глаз!
- Да. Но …
- Никаких «но». Если вы хотите услышать от меня что-то, из-вольте хранить молчание, не выказывая своих бурных эмоций, граничащих с женской истерикой …
- Будь по-вашему… - обречённо прошипел он.
Растерянный юноша умолк, положив на краешек стола фото-графию.
- А сейчас я вам поведаю одну историю. Вот. Это письмо пришло мне ровно четверть века назад, 15 августа. Точно в такой же ненастный день…
Молодой человек схватил со стола последнее послание Марины и буквально впился в него глазами.
- Замечу, я никому и никогда не показывал этого письма …
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
