Произведение «Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть первая» (страница 22 из 28)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Роман
Автор:
Читатели: 779 +50
Дата:

Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть первая

продолжает себе жить и здравствовать, и процветать! Парадокс, да и только!!!... И Институт истории АН СССР, с прискорбием сообщу это ещё раз, тем только и занимается в полном составе, что свой собственный народ от Камчатки и до Калининграда в темноте и невежестве держит; то есть продолжает в наглую оболванивать и зомбировать трудовой русский люд старыми байками-бреднями Байера, Миллера и Шлёцера, Карамзина, Соловьёва, Костомарова и Ключевского, переложенными на современный лад академиком Грековым и компанией, чуть подкрашенными и припудренными для видимости, для придания блеска! Только-то и всего! И вся его, нашего “славного” академического института, работа! Исключительно лакировочно-покрасочная, или молярная!
Менять же эти пошлые и унизительные романовские басни-байки на РЕАЛЬНУЮ РУССКУЮ ИСТОРИЮ, про которую я тебе коротко и схематично только что рассказал, и про которую уже десятки замечательных книжек написано, пылящихся теперь в архивах, там никто не собирается! - избави Бог! Даже и мыслей таких у руководства института и Академии нет, не то что программ и планов!
Спрашивается: почему?! и доколе будет продолжаться подобное издевательство и глумление над нами, славянами-русичами, самой древней и самой творчески-одарённой нацией на Земле?! Доколе нас будут звать-величать людьми второго, а то и третьего сорта?! И кто?! Наша же собственная элита!!!...

- Ответ здесь один у меня - другого нет. И он достаточно ясен и прост - как и с Родопскими песнями Верковича, и со всеми другими историками-оппозиционерами, которых я тебе перечислил, - но и крамолен и нелицеприятен одновременно для нашего теперешнего руководства - советского уже, социалистического, якобы справедливого и народного. В неведении нас продолжают держать потому, чтобы не выскочил наш народ-труженик и богоносец из рабского и унизительного своего положения, чтобы продолжал и дальше на коленях стоять - кормить и поить западных финансовых воротил-спекулянтов с Ротшильдами во главе. Главных мiровых паразитов и упырей, у кого наши чопорные и продажные “светочи”, дельцы от Истории, академики так называемые, до сих пор стоят на довольствии, на грантах!!! Ведь если выскочит русский народ из ярма, с Божьей помощью, если на ноги твёрдо встанет однажды и расправит по-богатырски плечи и грудь, - что тогда нищая, чахлая и пустая Европа делать-то станет?! С голоду вся передохнет!!! По мiру с сумой пойдёт!!! А вместе с ней по мiру пойдут и Ротшильды-дармоеды, её теперешние хозяева, под которыми она лежит безропотно уже многие сотни лет, со времён английской и французской революций начиная, в рот им по-собачьи смотрит и скулит протяжно и жалобно...

28

- Вот и выходит, Максим, как ни крути, что мысли дореволюционного философа Ивана Александровича Ильина до сих пор справедливы, злободневны и актуальны в нашей, уже и советской стране, утверждавшего в своё время:
«…европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы “цивилизовать” её по-своему; угрожающая своими размерами, чтобы её можно было расчленить; завоевательная, чтобы организовать коалицию против неё; реакционная, религиозно-разлагающаяся, чтобы вломиться в неё с пропагандой реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на её “неиспользованные” пространства, на её сырьё или, по крайней мере, на выгодные договоры и концессии…»

- И РОМАНОВСКОЕ ДУХОВНОЕ и КУЛЬТУРНОЕ ИГО до сих пор продолжается на нашей Свято-Русской земле, до сих пор! - как это ни обидно и ни печально осознавать нам, профессиональным историкам-патриотам, знающим изнанку сего разрушительного образовательного процесса и не имеющим сил его изменить - приостановить, а потом и совсем разрушить! Больно и горько нам наблюдать изо дня в день, из месяца в месяц, поверь, что творится с преподаванием Истории в советских школах и институтах, какую пошлую и мерзкую дрянь народу русскому продолжают настойчиво вбивать в головы по команде свыше наши псевдоучёные деятели, а вслед за ними - и учителя... Тебе это тоже надо знать и держать в голове, Максим, - как будущему профессиональному историку и этнографу, кто понесёт Свет Знания в массы, в народ российский, в глубинку. Не повторяй романовский бред, не тиражируй ЛОЖЬ, умоляю, не надо: люди сыты ЛОЖЬ по горло! Для начала попробуй хотя бы опровергать её по мере сил и возможностей, хотя бы только опровергать и развенчивать на примерах, коих предостаточно. И будешь уже молодец, умница и красавец! Если уж ПОЛНУЮ ПРАВДУ нашим измученным людям пока что нельзя сказать, какие они есть великаны и герои в действительности. Согбенные, спутанные и стреноженные, да, нищие и голодные! - но всё равно ГЕРОИ!!!…


Глава 4

«И входит он, любить готовый,
С душой, открытой для добра,
И мыслит он, что жизни новой
Пришла желанная пора».
                              М.Ю.Лермонтов

1

Уже говорилось выше, что, начиная с четвёртого курса, Максим Кремнёв переехал на жительство в Главное здание МГУ согласно внутренним правилам, в одну из четырёх университетских башен, что в зоне «В», убогий ФДС и его тесные и шумные жилые и читальные комнаты навсегда покинув.
Жить в Главном здании ему и его друзьям стало на порядок лучше и комфортнее, слов нет! Отныне в их распоряжении были шикарные двухкомнатные жилые блоки для студентов-старшекурсников и аспирантов с высоченными потолками и индивидуальными туалетами, умывальниками и душевыми, прекрасной звукоизоляцией и дубовой мебелью, мягкими и очень удобными деревянными кроватями с боковыми подушками, которые днём использовались как диваны. Дубовые двери блоков выходили в полутёмные длиннющие коридоры, в которых было пустынно, тихо и уютно как в санаториях ЦК, ибо встретить там кого-либо из праздношатающихся парней и девчат и поболтать по душам, пошуметь было уже проблематично. Не то что в переполненном и колготном ФДСе, где звукоизоляции не было никакой между комнатами и наружными помещениями, и обилие студентов зашкаливало на всех этажах и углах. Не удивительно, что лишь к полуночи там жизнь затихала и успокаивалась более-менее, и только тогда можно было дух перевести и полной тишиной насладиться… В общежитии же Главного здания её, жизни, было почти не заметно: старшекурсники и аспиранты были целиком поглощены учёбой, дипломами и диссертациями, и не покидали уютные жилые комнаты без крайней нужды, не толпились в коридорах и холлах часами и по пустякам не горланили, не шумели, гитарами не баловались, в шахматы не играли.
И другое поражало на новом месте студента-историка Кремнёва. Полы коридоров главного университетского общежития были устланы во всю длину дорогими красными ковровыми дорожками как в Кремле; а рядом с лифтами в центре каждого Т-образного этажа располагались просторные полутёмные холлы с мягкой кожаной мебелью для отдыха и общения, индивидуальные кабины городских телефонов для быстрой связи с внешним мiром, с теми же научными руководителями. Имелись и увеселительные залы на этажах, где стояли большие цветные телевизоры для желающих посмотреть кино и новости днём, где можно было бы при желании провести небольшой концерт, выставку или праздничное мероприятие, а субботними вечерами, исключая сессии, там регулярно проводились дискотеки. Всё это в точности напоминало, по сути, жизнь в лучших столичных гостиницах - «России», «Метрополе» или «Москве». К несомненным удобствам жильцов надо было добавить и то ещё, что на чётных этажах в зонах «Б» и «В» располагались небольшие торговые точки-буфеты, работавшие до 23.00, где не успевшие поужинать в столовых студенты могли купить себе молока и хлеба, сыра и колбасы, чая и сахара.
Плюсов, словом, было хоть отбавляй на новом месте жительства. Особенно, для заядлого спортсмена-Кремнёва, который до легкоатлетического Манежа МГУ теперь за 5 минут пешком добирался и стал тренироваться там ввиду этого каждый день, исключая субботы и воскресенья… Но зато у героя нашего появился и один существенный минус: регулярная визуальная связь с Татьяною была безнадежно потеряна - потому как ездить в прежнюю общагу на свидания стало ему, старшекурснику, уже не с руки: и физически тяжело, и заметно для окружающих. И на переменах между парами он её тоже почему-то редко уже встречал, прогуливающуюся по коридору Учебного корпуса: разбрасывали их группы по этажам огромной “стекляшки” инспектора, непреднамеренно отсекая друг от друга их курсы.
Но Максим, тем не менее, постоянно думал о ней, своей светоносной Богине, переживал, скучал без неё, крепко держал её светлый и духоподъёмный образ в памяти…

И тогда он опять взял за правило свою обожательницу после лекций стоять и ждать в вестибюле Гуманитарного корпуса: чтобы встретить её у раздевалки тайком и душою возрадоваться и возгордиться, поволноваться и полюбоваться как прежде её чарующей красотой, которая с возрастом не убывала.
Но и это ему редко теперь удавалось, увы. Потому что, перейдя на четвёртый курс, он и в Учебном корпусе не часто уже появлялся, через раз на лекции и семинары ходил - охладел, а потом и вовсе “болт забил” на учёбу (как они, студенты, тогда выражались) по примеру своих непутёвых товарищей, соседей по комнате и по блоку. В основном работал с научным руководителем приватно, в “стекляшке” или у него дома, писал курсовые сначала, потом - диплом. По Москве регулярно мотался да в общаге дурака валял: читал художественную литературу запоем, смотрел телевизор тупо или просто лежал и мечтал, уставившись в потолок, - послеуниверситетскую жизнь свою предугадать пытался: как она у него сложится, по какой колее пойдёт и куда в итоге выулит. Вопрос этот был насущный, животрепещущий!... А по вечерам он продолжал активно заниматься спортом в Манеже: тренироваться до седьмого пота, на беговой дорожке дурь из себя выгонять, шлаки из организма, - вот и все его на четвёртом курсе житейские дела и заботы, про которые, собственно, больше и рассказать-то нечего...

2

С Татьяною Судьба свела его близко в конце четвёртого курса, во время 8-ой по счёту экзаменационной сессии. А если совсем точно - во время подготовки к последнему и самому важному для пареньков-четверокурсников экзамену по военному делу, которое им преподавали три года подряд старшие офицеры Минобороны, готовя стране пополнение на случай войны. Экзамен тот имел статус государственного: после его успешной сдачи студентам присваивалось звание лейтенантов запаса, и военное дело для них на том и заканчивалось фактически. Как и сама Армия уходила далеко “в запас”, куда после этого редко кто из них попадал, если только ни по собственной воле и дури...

Кремнёв готовился к экзамену тщательно все пять дней, честно сидел в читалках Учебного корпуса с утра и до вечера, обложившись конспектами и книгами по психологии и способам воздействия на противника через электронные и печатные СМИ. Этому их три года подряд, собственно, и обучали военные преподаватели - агитации и пропаганде солдат и офицеров предполагаемого агрессора и его сателлитов. Для подавления боевого и морального духа их, на чём, помимо прочего, и держится любая Армия, как известно.
Максим скрупулёзно заучивал и запоминал ответы на

Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Реклама