Кто присмотрит за девчонками 2. А забор то сломали!

Сеньке было четырнадцать. Жил он с мамой и двумя младшими сестрёнками в своём доме на окраине южного города на Волге.  Промзона, дачи, да река, вот и все достопримечательности. Ещё железная дорога с облупленной грязной станцией, попросту «железка»; кладбище на Селезнёвом бугре, «Селезнёвка».  Шёл тысяча девятьсот девяносто восьмой год.
В то утро, наскоро позавтракав, Сенька побежал в школу. Та находилась в трёх автобусных остановках от дома. Приходилось пересекать несколько «вражеских» территорий, имевших своих хозяев, гонявших чужаков. В то утро Сенька нёсся, надеясь преодолеть кордон, но все же получил несколько «лещёй», радовался, что легко отделался, успел  на занятия. В школе царил негласный закон: временное перемирие, все счёты за пределами учебного заведения. Недавние враги сидели рядом за партами, бесконфликтно сосуществовали на переменах.  Искоса изучали нанесённый недавно друг другу урон. Тяжких увечий не наблюдалось, но ссадины и синяки были делом обычным.
Сентябрьское солнце заглядывало в школьные окна, звало на волю. Борясь с искушением улизнуть, Арсений  досидел до последнего урока и, с чувством выполненного долга, выбежал из школы. Впереди ждало важное дело.
Время было трудное и для взрослых, и для детей. Каждый выживал, как мог. Завод, многие годы бывший кормильцем взрослого населения района,  закрылся, работников распустили в долгосрочный неоплачиваемый отпуск, не расплатившись за отработанное время.  Кормите семьи, как хотите. Вот и занялись, кто, чем может: торговали на рынке, куда-то ездили, что-то покупали, перепродавали.  Многие уехали в поисках заработка.
Мальчишки промышляли металлоломом. Выискивали железо, сдавали. Тем и зарабатывали на свои потребности, а, иногда, и помогали семьям. Втихаря, через дыры в заборе, обшаривали опустевший завод. Прочёсывали пустыри.
У насыпи «железки», там, где кончались дачи, и начиналась свалка, набрели на большую металлическую ёмкость, закопанную в землю почти полностью. Кусочек лакомый, да как его достать?
Друзья Сеньки, все старше его, только чесали затылки, в раздумье курили. Качали головами. И, наконец, когда были готовы бросить бесполезное дело, нашелся выход. Сегодня дело должно было тронуться с мёртвой точки.
Собрались на свалке. Проверили приспособления. Главным был канат с металлическими петлями. Долго рыли подкоп, окапывали находку по периметру. Потом, за монтажные приспособления для строповки, закрепляли привязь, обвязывали цистерну. Когда заветная ёмкость была оплетена во всех доступных местах, свободный конец каната подтянули на самый верх железнодорожного полотна и закрепили за крюк … грузового вагона стоящего на рельсах.
Оставалось дождаться, когда локомотив на запасном  пути возле станции,  тронется…
Вечерело. Ожидание затянулось. Пацаны устали. Захотелось домой. У каждого нашлись неотложные дела. Вагоны могли двинуться и сию минуту, и завтра, и вообще неизвестно когда. Решили расходиться.
Сенька забежал домой за велосипедом, поехал в садик за младшей сестрой Лёлей. Та сидела возле детской беседки на лавочке и жалобно попискивала, плача, вытянув неестественно вывернутую ножку.
– Арсений! Лёля упала и подвернула ногу. Думаю, ничего страшного. Маме звонить не стала, уже вечер, всё равно  вы за ней бы пришли, – воспитательницы заглядывала мальчишке в глаза.
Тот обнял сестру. Посадил на велосипед. Пошёл рядом, катя его по дорожке. Сестрёнка только плакала, жалобно, по-щенячи, поскуливая. «В этом вся Лёлька-партизанка. Другая бы орала на всю улицу, всех  бы на уши поставила, а эта лишь пищит», – думал Сенька.
Их встретила испуганная мама. Вызвали скорую, отвезли в травмпункт. Оказалось, у девочки перелом.
Как мог, сын успокаивал маму. Ведь он же старший в семье! Теперь нужны будут деньги на лекарства. Где их взять? Так рассуждал Арсений, бредя по своей улице.
Поднял глаза. Увидел странную картину. Впереди был дом друга Юрки, окружённый замечательным кирпичным забором. В этом заборе…  торчала задняя часть огромной гружёной фуры. КАМАЗ въехал во двор и остановился прямо перед входом в строение. Кабина покорёжена. Дверь открыта. Рядом сидит мужик. Обхватил голову руками, плачет и бормочет:
– Простите! Простите меня, ради Бога! Я не хотел… Я не хотел, я нечаянно. Два дня за рулём. Уснул. Не вписался…
– Что б тебя… Ты… Я тебя…, – вокруг потрясал кулаками Юркин отец, глядя то на водителя, то на развороченный забор.
– Не надо милицию, не надо… Я возмещу. Продам картошку, и возмещу…
Стала собираться толпа. Зеваки заглядывали во двор. Подтянулись пацаны.
– Надо выезжать, – Юрка поднялся в кабину. Попробовал завести мотор. 
Коробку передач заклинило. На задний ход переключиться было нельзя. Арсений, всегда чувствовал механизмы. Интуиция у него.
– Юрец, дай попробую.
Сенька сидел в погнутой кабине, что-то шептал, прислушивался, пробовал двигать рычаги и так, и этак. Вокруг тишина. Толпа боялась вздохнуть и пошевелиться.
Мальчишка спрыгнул на землю, походил вокруг, что-то бормоча, вернулся на водительское место. Чуть тронул заклинивший рычаг, плавно стал раскачивать в разные стороны. Повернул ключ зажигания. Газанул. Рывком машина тронулась, двинулась вперёд, на крыльцо. Замерла. И тихонько стала пятиться назад. Сенькина голова торчала над большим рулём, который он, раскинув руки, выворачивал. Фура медленно выезжала из двора, разворачиваясь вдоль дороги. Когда она выровнялась, полностью оказалась на обочине ЗА забором, раздался дружный выдох и аплодисменты. Толпа стащила взмокшего от напряжения мальчишку с высоких ступенек КАМАЗа, хотела качать, но тут подошёл шофёр, обнял пацана и заплакал у него на плече.
– Спасибо, спасибо! Век не забуду! Ты молодчина! Только не надо  милицию….  Не надо!  Правда, денег у меня нет…. Одна картошка…
– У тебя под тентом картошка?
– Она…
– Так расплачивайся картошкой! Забор-то сломали!
Сенька сбегал за велосипедом. Загрузил на него мешок. Въехал в свой двор под удивлённые взгляды мамы и девчонок.
– Мам, я картошку привёз! Сейчас ещё разок обернусь. Теперь на всю зиму хватит!
А ночью… Семья проснулась от страшного грохота. Их дом был последним на улице, за ним железная дорога.
Часа в два двинулся грузовой состав. В скрежете трогающихся друг за другом вагонов потонул грохот выдираемой из земли ёмкости. Какое-то время она, привязанная канатом, громыхала по склону полотна. Потом привязь лопнула, и железяка покатилась в овраг.
Наутро на месте происшествия собралась комиссия: милиция, начальник станции. Подтянулись жители. Составили акт. Поразводили руками. Да и убрались восвояси.
А у ребят закипела работа. Инструменты и приспособления были наготове. Несколько дней металл резали, паковали, поднимали из оврага, вывозили. Пот застилал глаза, руки и ноги болели. Но теперь пацаны, а, значит,  их семьи, были с деньгами да с картошкой!
Мама видела, в каком состоянии возвращался сын домой запоздно. Но ничего не говорила. А через какое-то время, нашла в шкатулке, где хранился тощий семейный бюджет, солидную сумму.
Время шло. Малышка Лёля поправилась. Старшая Эля мечтала стать мастером по дизайну ногтей. Их мама обнаружила у себя деловую жилку и стала индивидуальным предпринимателем. А Арсений по-прежнему, считал себя старшим в семье, ответственным за всех. А иначе, кто присмотрит за девчонками?