ВЫСШАЯ ЛИГА

- Ты знаешь, Люсь, Я ведь играю в высшей лиге!, -  покачиваясь, с пафосом декларировал  Олег, - лучшие тачки, лучшие шмотки, лучшие кабаки, понимаешь? Бомонд! Высшая лига!

- Конечно, понимаю, Олег.

Люся не то, что бы не понимала, но она четко видела, как её продюсер падает ниже и ниже, и уже мало каналов помнят его, а еще меньше приглашают.

Конечно, когда-то у Олега был талант, наверное, даже гений. Он вытаскивал средние сценарии и делал их лидерами прокатов. Отмывал деньги, называл это "Прачечная".  Самые известные актрисы были у него на побегушках. Самые известные актеры стояли в очередь. Он диктовал правила игры. Ведь он играет в высшей лиге!

Со временем позолота стерлась, деньги уходили на развлечения, бесконечные клубы, тусовки, вписки, заявки на номер один. Вновь открывающиеся бары его друзей, и эта кутерьма брендов, селебрити, людей на страже этих двух богов сделала из талантливого продюсера золотого завсегдатая клубов «Фёст», «Зимы», «Оперы», «Цеппелина», и прочих атрибутов успешности. Олег катился в никуда, но завышенная самооценка, плюс узнаваемость селебрити помогала ему поддерживать иллюзию вечного успеха.

Олег уходил. Это легко было видно творческим единицам, но… актеры и режиссеры – зависимая профессия, и толпа клубящихся вокруг него помогали ему стирать грань между желаемым и действительным. 

Пока Олег летал между бывшей придуманной славой и все более слабо котирующимся рейтингом, наступил праздник Крещения.
- Люсенька, я в слюни, но есть хорошее место отметить. Отвезешь?
- Что за место? – напряглась Люся
- Есть маза засветиться в самых люксовых местах, дальний монастырь, батюшка свой в доску – все самые крутые звезды, Крещение, купание, интервью, съемки, все дела, реально круто. Отвезешь?
- Отчего же не отвезти, - сказала Люся мстительно, представляя себе этот ужас православной межпухи, помесь съемок с купанием, и застолья с полуживыми звездами, и оргазм папарацци.
- Давай, подруга, а то сам я уже за руль, как ты понимаешь, никак. Но тебе точно понравится.
- Представляю!

«Интересно, что мне может понравиться в этой пьяной звездной кодле», - с отчаяньем думала Люся, собираясь в поездку. Она злилась на Олега, но никак не могла ему отказать, поскольку он делал ее сериал.
Она подъехала точно ко времени, но Олег, видимо, долго праздновал Крещение, сначала выходили его помощники с вещами, которые все время забывались; потом какие-то странные люди (она понимала, что места не хватит), потом много девушек, визжащих от улетающих пробок шампанского…

Наконец, сели, поехали. Люся была за рулем. Они ехали через черные сумерки, потом вдруг открылась совершенно ясная лунная дорога, абсолютно прямая, серебряная, гладкая, скрипящая, радостная, сверху светила кинематографическая луна и бутафорские звезды, и Люся почувствовала радость от предстоящего происходящего таинства.

 Подъехали к храму. Все звезды всех эшелонов были там. Люся вздохнула тяжело.  Трапезная ломилась от даров – икра, разносолы, сыры и фрукты.

- Пойду окунусь, - сказал Олег, а Люся пошла в храм и погрузилась в  службу.
Столько открылось ей в эту звездную ночь, она онемела!  Пришла ясная мысль - зачем она здесь, кто все эти люди, что они ей?
Батюшка стоял рядом.
- Поговорим? – спросил он.
- Поговорим. Если Вы не против.

И она, не ожидая от себя, рассказала ему всю свою жизнь, которая крутилась вокруг этого  козла продюсера  - его еженедельные запои, страх, гонки,  неизвестность перед будущем – а ведь у нее был сын… Как давно выяснилось - не у них с продюсером, а только у нее одной. Но кому какое было до этого дело. Неверие клиентов, бесконечные подставы несостоявшегося принца из высшей лиги, неверие ее самой, зависимость от него,  ужас перед будущим, страх, отчаяние, безысходность…

… - Люсь, ты, блин, не услышала, пойду окунусь, - сказал Олег.
(«Да хоть ты, блин, утони уже на фиг навсегда, козёл»,- подумала она)
- Обязательно, Олеж, может быть, что-то новое откроется - откликнулась едко, сквозь зубы.

А артисты  второго эшелона театра и кино приседали, выгибали спины, выставляли грудь и ноги, визжали от холода, смеялись и позировали в самых выгодных ракурсах перед фотографами.

...-Кто он для тебя? – спросил батюшка.
-Да кто уже… никто! Работодатель.
-Как бы тебе хотелось видеть свою жизнь?
- Хотелось бы быть одинокой, свободной, при деньгах.
-Хороший ответ… Честный… Не хотелось бы делать добро?
- Хотелось бы, но я не знаю как…
- А открою как… и сама пойдешь, и его привлечешь…
- Я бы очень хотела. А получится, отец? Кто я?, - почти крикнула она с отчаяньем.
- Вот, дай Бог, и откроется тебе. Есть группа людей, блаженные практически, называется фонд "Береза", школу открыли в селе, для одиноких стариков маленький домик отделали, заключенным помогают по мере сил... Сняла бы передачу о них. Но денег там нет. Хотя, кто начинает участвовать, обязательно втягиваются, это проверено.

- Люсь, ты представляешь, я окунулся, и нога  вдруг занемела, чуть не утонул, так испугался!, - мокрый и дрожащий Олег в накинутой на "босу ногу" шубе упал возле нее на диван, -  А про что кино, ребят?, - и он ухватил чашку с горячим травяным чаем. А Люся с ужасом вспомнила, как пожелала ему утонуть, но тут же прогнала эти мысли.

- Про фонд благотворительный, тебе неинтересно, - отрезала Люся.
- Вот, Олег, а ты бы разместил Люсин фильм на каналах, если удастся, и про себя бы что-то понял заодно.
- А что, я не против. Давно хотелось для души что-то, - задумчиво произнес Олег, - а то эти сериалы про ментов и бандитов - тошнит уже.
- Ну и замечательно, тут многие помогают, кто как может, - ответил батюшка, - а тебе давно пора уже что-то стоящее сделать. для души, как ты говоришь.
- Сварганишь, Люсь? а я протолкну куда получится, - заинтересовался Олег.
- Я телефон "Березы" Люсе оставлю, созвонитесь, посмотрите, там правда люди бесплатно все делают. Может, и ты втянешься.
- Батюшка, я точно возьмусь, - решила Люся, - а Олег - как сам решит, это не высшая лига, - сказала Люся с сарказмом. 
- Ребят, эта самая высшая лига, которая есть на моей памяти, - вздохнул священник.
- А чего это ты за меня решаешь? Вот возьму и сделаю, - насупился Олег.
- Я тебе напомню, когда ты из запоя выйдешь, - парировала Люся.
- Да я вообще могу не пить! - взвился Олег.
- Можешь - не пей. Посмотрим...
- Не баба, а язва какая-то, усмирите ее, батюшка! - сказал обиженный Олег.
- Не ее надо усмирять, сынок, не ее...
Олег гневно обернулся на Люсю, а она уже что-то набрасывала в своем блокноте, не обращая на него внимания.
- Ну-ка, дай глянуть, - подвинулся он к ней. Она подняла на него глаза и взглянула так твердо, так непримиримо, что он опешил.
- Вот ты очистился Крещенской водой, сынок, постарайся сохранить это светлое в себе. Попытайся. Ну, сколько получится, - с доброй улыбкой сказал батюшка и погладил Олега по голове, как непослушного ребенка.

… А потом были долгие и душевные застолья, песни под гитару ведущих "звезд" нашего телевидения; были прекрасные чистые молитвы; были сердечные разговоры , были проповеди и отповеди. Для всех священник сумел найти правильные слова. Люся удивилась, как много людей были готовы помочь "Березе".

-Олег, водочки?
-Не…Я -  чайку.

Люся вспоминала.  Темные воды Волги. Дрожащий от любви Олег, не имеющий сил и возможности выплеснуть свои чувства - только повторяющий - " Ты волшебная, Ты волшебная, никто, кроме тебя. Навсегда? Навсегда, Люся!" И как она таяла, славно дура, от его рук, от его слов, от всего этого волшебства... И как потом вывозила свои проблемы, врезавшись в его отчуждение. И во все, что было потом. 
Как он ранил ее! Как легко отказался от сына!


***
- Люсь, спасибо, что поехала со мной. Я уж и не знаю, чтобы было бы со мной дальше. Потерялся бы. Запутался. Кто я? Где я? Люся, только ты можешь ответить… Ты- волшебная совершенно, всегда такая была,  объясни, помоги,- путался Олег.
- Ага, - ответила Люся мстительно, - никаких проблем, объясняю - ты играешь в высшей лиге!
- Да глупость сморозил, ты теперь до конца жизни будешь мне вспоминать? А можно мне сейчас к тебе и Лёшке?
- Нет, нельзя , - отрезала Люся.
- Ну что ты как Освенцим-то, Люсь? 
- Ты Освенцим пять лет, не я, Олег, я - выжженная пустыня, спасибо тебе.
- Все искуплю, Люсь, все исправлю! Вот дурак я, ну прости.
- Лесом иди!

Олег целовал ей руки… Они ехали обратной ночной дорогой.  Дорога была совершенно сказочной – вот как из фильма, который снимал Олег – заснеженные ели, звенящие от снега березы, глубокий голубой искрящийся снег… Сказочный лес…Полная луна…
Никакие слова не могли бы наполнить это молчание.

***
Они молча зашли в лифт – она на 11, он на 7. Утонули во взгляде. Лифт открывался и закрывался. И опять… открывался и закрывался… и так сто раз подряд…
- Хочу сохранить эту ночь сказкой. Может, это глупо, но мне кажется, я больше не буду пить. Я хреновый, конечно, отец, но может, ты позволишь мне все исправить? Люсь? Позволишь? У меня, кроме вас с Лешкой нет никого. Так хочу вернуться! Может, примешь?  Пожалуйста, а?  А про  "Березу"... Сделаем этот сюжет, отправлюсь по инстанциям, пробью, - сказал Олег.

- Посмотрим, - сказала  Люся, скрепив себя из последних сил, -  инстанции - это твое! - высшая лига!