НОВЫЙ 1985-Й

дне притаились рыбные консервы. Своей вихляющей походкой и бестолковым выражением лица он смахивал на законченного алкаша. Костик тоже нёс лимонад, но в сумке. А в другой руке банку сока. Шурик в правой руке нёс торт, как официант поднос, а в левой – сумку с хлебом. Костик вдруг рассмеялся.
- Мужики, мы со стороны похожи на каких-то идиотов, ей богу.
    Олег оскалил в улыбке свои мелкие зубы и заглянул Костику в глаза. К этому моменту они уже перешли через дорогу. На улице был лёгкий морозец градуса в два-три. То тут, то там на присыпанном снежком асфальте проглядывал тонкий ледок. Костик шёл посередине. Шурик в ответ на его слова тоже повернулся к нему с улыбкой, загадочно открыв рот… Но тут губы его округлились, глаза расширились, и он начал медленно падать. Сумка с хлебом отлетела в сугроб. Уже почти у земли он, неизвестно каким образом, вывернулся на левый бок, а руку с тортом отвёл к ногам, держа её вытянутой на весу. И когда почти всё самое страшное казалось бы осталось уже позади, Шурик перекатился на живот и со всего маху на вытянутой руке, описав дугу, пригвоздил к торт земле.
    Костик еле удержал банку и, давясь со смеху, присел на корточки. Олег и Шурик растерянно улыбались, глядя друг на друга во все глаза. Бедняга торт превратился в смачную лепёшку. Хорошо, что торт был в коробке. К тому же слоёным и с небольшим количеством крема. Позже Стас его воскресил и облагородил, равномерно размазав крем тонким слоем. После чего поставил в центр стола между двумя пирогами, испечёнными для них мамой Серёги.

    Когда они вернулись, на кухне что-то шипело и парило. Комната была довольно чисто прибрана. Стас возился с крашенными лампочками в фанерке. Позже выяснилось, что это – цветомузыка. Костик взял в руки фотоаппарат, а Олег с Шуриком стали передвигать в центр комнаты стол.
    По телеку что-то пиликало фоном. А на нём, экстравагантно украшенные ватой и чем-то блестящим, торчали из вазы сосновые веточки.
    Костик сделал пару снимков и взял в руки гитару. За окном начинало темнеть.
- Я жрать хочу! – почти гавкнул Олег.
- Ничего не тронь! – властно отозвался Стас.
    Олег скрылся и вернулся уже с куском хлеба и открытой рыбной консервой. Шурик, не долго думая, быстренько присоседился к нему.
- А, чучело! Зачем, зачем? – припомнил ему Олег его слова в магазине.
- Молчи, удод! – добродушно парировал Шурик набитым ртом.
- Куда ты! Вот толстая рожа!
- Сам такое существо, - невозмутимо бубнил Шурик, облизывая пальцы. – В одного почти всё сожрал!
- Ха! А кто её притащил?
- Шурик, сколько времени? – поинтересовался Стас, разглядывая фанерку самодельной цветомузыки.
- Почти двадцать минут пятого.
- Узнай, что там у Серёги?
    Костик снова взялся за фотик, и Олег тут же принялся позировать ему с пустой банкой.
- Во! Порядочек! – лампочки стали попеременно вспыхивать - то синие, то красные. – Всё! Тащим жрачку на стол! Серёга, ну что там у тебя?
- Всё готово! – радостно отозвался с кухни Шурик.
    Олег развалился на диване, сложив ноги в лотосе, а руки на груди словно лапки, и загнусавил картаво:
- Бистро! Бистро! Хозяйка проголодался! – закатил он глаза.
    Тут на него как коршун налетел Стас и заломал руку за спину.
- Стасик! Ну, больно же! – смеясь запричитал Олег.
- Тащи посуду! – отстал от него Стас.
    Стол быстренько накрыли и вновь разбрелись кто куда. Костик снова взялся за гитару. Вдруг Олег заорал:
- Веселье новогоднее припомнили сегодня мы…
    Стас подхватил. Потом Шурик. Костик, не зная аккордов, бренчал что-то невпопад. Но его за общим ором почти не было слышно. Олег забыв слова, что частенько с ним случалось, перешёл на тарабарщину. Потом запел с английским акцентом, держа вилку как микрофон. Потом схватил свою гитару и «загавкал по-немецки», выпучив глаза.
    С кухни пришёл Серёга и стал выпытывать у Стаса, как сделать так, чтобы всё осталось горячим до двенадцати ночи.

    «Мафон!» – вспомнил Костик и поставил его «на запись». Тут же все дружно начали хрюкать, орать, звенеть посудой, хрусталём, бросать сомнительные реплики. Магнитофон произвёл мобилизующее действие.
    Первым откололся Стас. Сперва он рвал струны своей гитары. А потом, вероятно что-то припомнив, стал мурлыкать себе под нос, согнувшись над ней. В это время Шурик что-то не поделил с Серёгой. Оба толстенькие, но разные ростом, они забавно пытались бороться.
    Костик схватил фотоаппарат. Но почти в каждый кадр влезала рожица Олега. Даже когда Костик вытянул руки и решил сфотографировать себя самого, Олег положил ему на плечо голову и вытянул трубочкой губы.
- Пойдём, прогуляемся, - вдруг предложил он.
- Пошли. Всё равно делать здесь пока нечего.
    Остальные идти отказались. Стас был глух и нем, обнимаясь с гитарой. Шурик обижен. А Серёге хватило открытой форточки, из которой он перехватил пару глотков ледяного свежего воздуха и кому-то что-то крикнул вдогонку.
    Олег подошёл к магнитофону, солидным басом сказал: «Антракт!» - и выключил его.

    Они долго решали к кому бы зайти, но так ни на что и не решились. Ограничились лицезрением праздничной уличной суеты. Некоторые были уже навеселе. Другие ещё бежали с авоськами. В магазинах скучали продавцы.
- Какой идиотизм работать в новый год! – изрёк Костик. – Неужели это так необходимо? А кто-то сейчас пашет на заводе во вторую смену! А кому-то и в ночную…
    Олег поблуждал взглядом и неспеша достал сигарету.
- Покурим? – нерешительно спросил он и тут же бросился в воспоминания, прикуривая от двух спичек сразу. – Помнишь, как мы курили в детстве между гаражами? А во-он там был пустырь с травой здоровенной… На остановке наберём бычков почти целых и курили в ней…
    Костик в ответ только улыбался. Он всё прекрасно помнил. И то, что их тогда было трое – он, Олег и Вовчик, который сейчас где-то в своей кампании, приблатнённый. Даже редко когда поздоровается при встрече. А вот Олег этого почему-то уже не помнил.
    Вечер был тихий, слегка морозный, весь в огнях. Было такое ощущение, как будто все двери, балконы и окна открыты настежь. И всюду полным ходом идёт этакое народное гуляние. Все встречные-поперечные поздравляли друг друга с Наступающим…
- … А сейчас ничего этого нет. Какой дружный двор у нас был! А сейчас? – разоткровенничался Олег, дымя сигаретой. – Понастроили новых пятиэтажек! Я вообще не понимаю… Прихожу во двор, какие-то новенькие сидят, никого не знаю. Это я-то, который здесь родился! Ты помнишь, как мы гоняли Финский, а?
- И Весёлый, - закивал Костик. – Наша Лесенка вообще… пограничная зона. Идём гонять Весёлый, зовём Финский. И наоборот, если на Финский, зовём Весёлый… А в футбол как с Весёлым играли, первенства устраивали. Почти каждый вечер.
- Ага. Лето. Такое пекло, а мы мяч гоняем… А потом в автобазу газ-воду пить.
    Олег постоянно забегал чуть вперёд и размахивал руками. Костик же напротив, шёл, запихав руки глубоко в карманы и постоянно улыбался в ответ. Олег долго менял маршрут. Но когда время перевалило за восемь вечера и окончательно стемнело, они решили, что пора возвращаться.
    В квартире их ждал сюрприз. Костику так и не удалось выяснить кто пригласил Любку с какой-то девчонкой, у которой в отличие от Любки не было лошадиных зубов. Ростом она была пониже, а фигуркой и на лицо гораздо привлекательнее. Это оказалась двоюродная сестра Любки Татьяна. Она приехала на праздники из области. Зашли они в гости буквально перед ними. Скорее всего их из любимой форточки позвал на чаёк Серый. А может и Шурик, потому что Серёга как-то странно торопился усадить их за стол, чтобы побыстрее выпроводить.

    Олег оживился. Неизвестно откуда сразу взялась водка и два пузыря бормотухи. Все чинно расселись за праздничным столом и принялись за картошку-пюре с солёными огурчиками и помидорчиками. В истинно-мужской кампании появился враг. Но враг подсознательно желанный. И ради него даже Стас, который удушил бы любого за спиртное, в этот раз наполнил свой бокал вином за компашку, но пить – не пил, а только дёргал им в воздухе под очередной тост и смачивал губы.
    Олег с Серёгой решили споить милых дам. Собственно, только по этому поводу им и сошло с рук спиртное. Все дружно предлагали это «действительно слабенькое винцо» прелестным дамам. Но они упорно отказывались. Ведь им же предстояло возвратиться домой, где запах от них учует мама Любки. И тогда им будут кранты.
    Мясо в картошке почему-то не поддавалось разжёвыванию. Серёга, как выяснилось позже, вместо тог, чтобы кипятить мясо в молоке, добросовестно выдержал его в нём два часа. Но благодаря этому забавному происшествию дамы поддались и сломались под всеобщим мужским натиском.
    В Любку помимо этого ещё смогли влить рюмку водки, и её ошалелую утащила домой Татьяна, напуганная мужским гостеприимством. Они обещали вернуться после двенадцати. Но вероятно мама всё-таки унюхала.
    В этой суете в дальнем тёмном уголке в глубоком кресле уютненько устроившись отдыхал Костик. Попивал лимонад и наслаждался разворачивающимися перед ним действиями.
    Когда на Любку с Танькой набросились с уговорами, Серёга минут на пять исчез. Костик не придал этому значения, настолько он был поглощён происходящим. Стас пытался подражать грузинским тостам. Олег подныривал под руку Любки своей головой, разворачивался, вытягивал в руке вверх фужер и причмокивал губами, как будто уговаривал малюток попробовать ням-ням и искренне удивлялся отказу, сопровождаемому истерическим смехом Любки. Шурик, хихикая, бегал вокруг и раз за разом пытался силой влить зелье все равно кому.
    Когда девчата сбежали, Серёга обиженно набросился почему-то на Стаса. Оказалось, что приходили какие-то Светки, которых он еле-еле уговорил заглянуть в гости на Новый год. Но учуяв присутствие постороннего женского пола, поспешно ретировались. И это было трагедией для Серёги.

    Тут по телеку начались поздравления советскому народу с приближающимся Новым 1985-м годом. И понеслось…
    Включили магнитофон. Костик взял фотоаппарат. Как-то дружно налегли на остатки вина. Не пропадать же добру! Да и Новый год всё-ж-таки!
    Забили куранты. Торжественно встали, и Стас заорал что-то нелогично серьёзное. Потом спохватился и выбежал на лестничную клетку. Через пять секунд вернулся и бросился обниматься с причитаниями: «Как я вас давно не видел!». И уточнял: «Целый год!». Запричитал Олег. Завыл Шурик. Серёга вылез головой в форточку.
    Была исполнена фантазия на тему: «В лесу родилась ёлочка! А кто её родил? Четыре пьяных ёжика и Гена-крокодил!».
    Телек, магнитофон, какие-то споры, жратва. Горячее со стола ещё не убрали и поэтому все попеременно бегали на кухню за сладеньким. Незапланированное веселье естественным образом перешло во всеобщий гам. Про записывающий магнитофон все позабыли. Как-то сама-собой организовалась джаз-банда «Лесенка», исполняющая свои композиции на трёх расстроенных гитарах и ударных инструментах в виде стульев, бутылок, хрусталя… Серёга достал с полки бутыль из-под шампанского, наполненную мелочью и стал её трясти как маракас, издавая индейское «У! У! У!..»

    Костик проснулся от включенного на всю мощь магнитофона. Посреди комнаты прыгал и подпевал магу Олег.