Повесть "Мокрое Золото" Глава 4 "КЛАД"

 Так продолжалось все лето. Егор уже не раз предлагал Татьяне оформить их отношения, да и вся «дюжина» с нетерпением ждала этого, чтобы устроить, как говорил Сашок, «всеплотинный» праздник. Таня сказала, что расписываться разумнее на следующее лето, как раз будет их «северный» за два года отпуск, и она хочет, чтобы после свадьбы они с Егором поехали вместе, по тем местам, где раньше бывали поодиночке.
   - Мы ведь договорились по-честному все. Я твоя. Ты мой. Кстати, замдиректора по хозчасти  спрашивал, нам с тобой могут выделить отдельную комнату в общежитии, я ведь решила в институте восстановиться, только на заочном. Так что я почти молодой специалист, Егорушка!


   Они всегда много разговаривали, Егор знал уже практически всю Танину жизнь, ее привычки и увлечения. Знал ее детство, особенно его восхищали рассказы Тани о детстве. Она, оказывается, росла сорванцом, играла в футбол, в войнушку, с двоюродным братом Вовкой лазила по чужим садам, лихо гоняла на «взрослом» велике. Летом, на каникулах, приезжала к Вовке в  гости, и они также устраивали для родителей свой импровизированный концерт. Таня надевала какие-то нарядные вещи из гардероба Вовкиной мамы, закалывая булавками для уменьшения размера, и пела, а брат  играл на гитаре. В Танины обязанности входило вовремя играть на ударных, роль которых временно исполняла легкая алюминиевая  кастрюля, повешенная на  ручку   швабры. Да и вообще, брат и сестра были необычайно дружны. Их маленькие  школьные секреты бережно хранились ими, и это придавало их детским отношениям еще больше тепла и искренности.


  Такая, незнакомая ему Таня очень нравилась Егору! Но доля былой детской бесшабашности  порой проскальзывала и теперь, и тогда они срывались на речку с ночевкой или бродили весь день по ручьям, пытаясь найти, как говорила она, «кусочек золота». Егор всегда молча шел рядом с ней и счастливо улыбался, он вспоминал, как недавно сам впервые увидел этот «кусочек». Очень много кусочков. Так начинается следующая глава нашей повести,  назовем  ее  КЛАД.

    Дело было так. Возвращался он как-то после танцев в свою общагу и на углу возле магазина увидел стайку ребят, которые ожесточенно лупили кого-то. Этот «кто-то», сжавшись в комочек и закрыв голову руками, безуспешно пытался отползти в сторону. Прикрикнув на разошедшуюся молодежь и раздав пару подзатыльников для профилактики,  Егор помог подняться с земли молоденькому, лет, может, 12-15 (у них не очень-то и поймешь), якутенку. Тот, сдерживая всхлипы, вытирал рукавом сочащуюся из носа кровь и настороженно глядел на Егора.
   - Чего не поделили? - хмуро спросил тот.
   - Деньги взяли, - плаксивым голосом ответил мальчишка.
   - Во как! Что ж ты по ночам с деньгами-то бродишь? - с усмешкой поинтересовался Егор у мальчугана. - Поди, целый рубль отобрали.
   - Сто рублей, - неожиданно как-то по-взрослому  ответил малец.
   - Нифигассе! - присвистнул Егор и быстро оглянулся, но малолетних бандитов уже и след простыл.
   - Знаешь кого из них? Где сам-то живешь, далеко? Пойдем, провожу до дому.
   - До дому далеко. Я в интернате, в Анадыре на Чукотке, сюда к деду прилетел на лето. Стойбище тут у нас, недалеко от вашей стройки, вверх по Реке (так уважительно называли здесь реку  Колыму). Часа четыре идти. Меня Василий зовут, - он так же, по-взрослому, серьезно протянул Егору свою перепачканную в земле и крови ладошку.
    - Егор, - пожал тот протянутую ему руку. - Ладно, пошли ко мне, умоешься, почистишься, поговорим. Милицию, наверное, надо вызвать…
   - Нет, не надо милиции, дядьки мои ругаться будут, они втайне от деда меня в поселок отправили, за куревом и водкой. Дед не любит, не пьет совсем. Ругать будет, накажет дядьев.


   Разговор продолжился в комнате Егора, где сидел уже умытый и опрятный  Василий (вот интересно, имена у якутов русские, а даже пацана уважительно зовут Василий, как-то Васькой назвать и в голову не приходит).
    - Да, дела… - протянул Егор. - Да кто ж тебе такому мелкому курево и водку бы продал? Что, твоя родня недотумкала? Зря погнали тебя.
   - Да нет, продавщица, Николаевна, она знает, дает, даже в долг.
   - Ладно, поздно уже, ложись, сейчас я тебе раскладушку поставлю. Утром решим, что нам делать.
   Сам Егор лег на кровать, закинул по привычке руки за голову и задумался, нет, не о проблемах пьянства среди местного населения, просто сразу обо всем. Так незаметно и уснул.


   Утром, пока Василий еще спал, Егор сходил в гараж и узнал, что его машина будет готова только завтра, и то после обеда, значит, выезжать в ночную смену. По дороге домой он зашел в тот самый магазин, возле которого вчера произошла драка. Посмотрел на дебелую, крашенную перекисью блондинку с золотыми зубами и вспомнил - ее действительно зовут Людмила Николаевна. Егор, недолго думая, купил 5 бутылок водки и 30 пачек «Беломора». Зайдя в комнату, он увидел, что Василий уже встал, убрал раскладушку, сидит за столом и прихлебывает чаек. Лицо мальчика было совершенно спокойно, следов вчерашних побоев на смуглом лице не было видно совсем.
   - Добрый день, Егор, чай будешь?
   «Вот же, прям маленький Будда», - восхитился про себя Егор.
   - Короче так, малец, пьем чай и пойдем, отведу тебя домой. Четыре часа, говоришь? Я сегодня свободен, заодно и погляжу, олени-то у вас есть, - подмигнул он мальчику. - Я купил водки и папирос, вон в сумке стоят, так что, думаю, не зря ты сходил.
   - Спасибо, Егор, дядьки деньги дадут, спасибо скажут, мяса дадут, оленя забьем, - степенно ответил пацан.
   - Ишь ты, - рассмеялся Егор, - во как у вас все! Не надо, вырастешь, сам отдашь. - Он наклонился и взъерошил волосы на голове мальчугана. - Ну что, допивай, и в путь.

   Шли они, конечно, не четыре часа, а, пожалуй, все шесть. По одной ему видимой тропинке впереди резво шагал Василий, вслед за ним, покуривая, шел Егор. Он не спешил, тропинка шла по правому обрывистому берегу Реки, места здесь были удивительно красивы.
   Сама по себе Колыма - река бурная, стремительная, поэтому никаких плесов и заводей, сплошное движение, от которого кружится голова. Такой чистой прозрачной воды в центральных районах России, конечно, не встретить, но было еще во всем этом что-то дикое, первобытное, необузданное. Запах, запах хвойного леса, настоянный на речной прохладе, бесконечные оттенки и переливы зеленого, синего, мельтешение многочисленной мелкой живности. Все это создавало настроение поиска, приключения, желания идти вперед. Идти вот так, прикусив мундштук потухшей папироски в зубах, и, прищурясь, смотреть по сторонам, изредка поправляя сползающую с левого плеча лямку рюкзака. Кое-где в распадках еще лежал ноздреватый смерзшийся снег, но было уже тепло, солнышко отчаянно пригревало, и от этого на душе было радостно.

    Пару раз они ненадолго устраивали привал. Вот в это время Егор и узнал, что дед Василия был самым настоящим шаманом, главой их рода, что-то типа старейшины. Стойбища как такового давно уже не было, большинство жили в поселке, не в Синегорье, а в другом. Там был оленеводческий совхоз. А здесь же упрямо жил его дед, да и места для выпаса были хорошие, поэтому почти все время и бригада со стадом кочевала здесь, неподалеку.

   - Ну вот, Егор, в том распадке и бригада стоит, спасибо, что довел. Пошли, с дедом познакомлю, водку давай здесь спрячем, он все равно потом узнает, но лучше притырить, - сказал мальчуган.
   - Ишь ты, чему вас в интернатах-то учат, «притырить». Ну ладно, давай, тырь, - с улыбкой отозвался Егор.
   Потом они спустились в долинку. На берегу маленького, удивительной формы озера стояло несколько палаток и старенькая, но крепкая еще изба. По-другому и не назовешь, именно избушка, даже фольклорное ведро, и то было надето на трубу, из которой шел дым.
   - Ну, вот и пришли, - сказал мальчишка и шустро припустил к дому.
    Егор неторопливо подходил к домику, когда распахнулась обитая старым ватным одеялом входная дверь, и оттуда на приступок вышел маленький, казалось бы, высохший до состояния мумии, старый якут.
   - Добрый день, дедушка, - поздоровался с ним Егор.
   - Проходи в дом. Чай пить будем, говорить будем, знакомиться будем, - еле заметно кивнул на входную дверь старик. - Петр меня зовут, ты Егор, знаю, Василий сказал. Проходи, - в этот раз он вроде улыбнулся. По его невозмутимому, выдубленному морозами и годами лицу ничего невозможно было прочесть. Да и глаза, их почти не видно было, так, прищуренные щелочки, но взгляд был пронзительно острый и какой-то - насквозь. Егор даже поежился.
   В избушке было чисто, из  мебели только стол и две лавки, железная походная печурка и топчан, устеленный оленьими шкурами. По стенам висели связки каких-то трав и корешков, отчего воздух в избе был душистым, пряным, густым. И это несмотря на то, что здесь курили. На столе, за которым важно сидел Василий, стояла самодельная пепельница, вырезанная из березового корня.
   - Хочешь, сюда садись,- старик указал на топчан, - кури, если куришь. Василий, чаю налей гостю, говорить будем.  
   Егор не любил оленьих шкур, красивые на вид, они ужасно лезли, и волоски от них всегда налипали на одежду, а потом трудно очищались. Поэтому он незаметно провел по шкурам рукой. Дед, заметив это, слегка улыбнулся:
    - Cадись, бойе, не бойся, сам выделал, крепкие.
   Потом они пили чай и разговаривали, старик сокрушался, что после постройки плотины вода покроет многие заповедные места. Егор убеждал его, что краю нужно электричество. Потом в избу вошли трое взрослых мужчин в брезентовых грубых куртках. Это и были Васины дядьки, Сергей, Иван и Степан. Разговор перешел на простые жизненные темы. Якуты очень образно и просто рассказывали о своей жизни в тайге, о смешных и не очень случаях. Пили чай и нещадно курили.
   - Василий, - внезапно сказал старик, - водку где прятал? Неси.
   Егор восхищенно причмокнул и с интересом уставился на Василия. Мальчик молча встал, посмотрел на одного из дядьев (Егор пока так и не мог их различить), тот важно прикрыл глаза, и Василий пулей вылетел из избы. Дед повернул лицо к Егору.
   - Ты купил?
   - Да, дедушка, - виновато потупился он. - Так получилось, там наша шпана неразумная Василия обобрала, мал ведь еще, да это неважно, сам так решил. Вы же в тайге, а я давно хотел посмотреть на настоящих таежников.
   Петр согласно кивал головой. «Как китайский болванчик», - улыбнулся своей мысли Егор. Потом старик перевел взгляд на родственников, те усиленно дымили папиросами.
   - Иван, - строгий голос старика  заставил того вздрогнуть, - ты зачем? Я же говорил, ЗДЕСЬ нельзя! Озеро обидишь, духов обидишь.  Чтобы завтра же ты уехал. Не хочу такого помощника. Все. А Егору заплатите, как положено, и подарок.
   В это время, звеня сумкой с бутылками, вернулся Василий. Егор заметил, что шустрый малец притащил только четыре, одну все-таки запрятал от деда. «Ну-ну, посмотрим, как это пролезет», - про себя подумал он.
   В тот день он и познакомился с этими в общем простыми и бесхитростными людьми. Когда водка была выпита, быстро захмелевший старик  простил-таки Ивана. От предложения забить для гостя оленя Егор отказался, но пообещал, что в субботу придет к ним с ночевкой. Таня уезжала по делам конторы в Магадан на пять дней, и он решил посмотреть, как пасут стадо. На том и порешили.