Повесть "Мокрое Золото" Глава 4 "КЛАД"

По возвращении в поселок Егору опять намекнули, что хабаровчане что-то замышляют против него, уж очень уверенно они стали снова себя вести. Опять начались драки на танцах, мелкое воровство и прочие «заварушки». Егор, как уже все привыкли, просто отмахнулся: «Да не давали бы им на шею садиться, всего и делов-то, тоже мне, корсары сухопутные».
   Таня позвонила из города, сказала, что задержится еще на пару дней сверх оговоренного, там у них что-то с документами не проходило. И Егор с чистым сердцем отправился на выходные к  своим новым знакомым на озеро. Конечно, памятуя обо всем, он прихватил все же с собой пяток бутылок «огненной воды», запреты запретами, но уж больно разговорчивыми становились оленеводы после выпитого. На этот раз дорога показалась короче, Егор мудро взял с собой магнитофон и теперь бодро шагал по тайге под шлягер тех лет «Машину времени».

   К избушке он все же вышел чуть в стороне, немного промахнулся с курсом, и теперь нужно было спуститься с сопочки. Зато с этого места открывался удивительно красивый вид на озеро. Как сверху разглядел Егор, оно имело форму гантели, причем практически идеально. Два круглых озерка соединялись между собой узким проливом, посередине которого вдобавок торчал пик небольшой скалы. «Надо же, природа что творит», - восхищенно покрутил он головой, и, перекурив, начал спускаться.
   Его приходу все искренне обрадовались. Егор не стал прятать водку, а поставил сумку с ней прямо на стол.
   - Извини, Петр, это по-нашему, по-российски, я же в гостях, - улыбнулся он.
   Тот махнул рукой:
   - Немножко можно, однако, гость пришел, радость.
   Ближе к вечеру все уселись за стол, якуты искренне удивлялись маленькому магнитофону, хотя  в стране их еще не было, особенно почему-то им понравился Высоцкий. Слушали, крутили головами и восхищенно цокали языками.
   - Полнолуние сегодня, Петр, - внезапно сказал один из родственников, - еще гости придут?
   - Не знаю пока, если придут, то до заката, - ответил старик.

   Все это время он почему-то смотрел на маленькую печатку Егора, которую тот прикупил, не удержавшись от местного шика.  Почти все молодые парни с второй-третьей большой, по их меркам, получки покупали себе подобное украшение. Стоило это не так дорого, в пределах двухсот рублей, а вот значимости прибавляло. Первое время глаз так и косил на собственный выглядевший теперь таким благородным палец, украшенный перстнем. Купил себе такой и Егор, только он выбрал на мизинец правой руки. Почему так, он и сам не знал, понравилось и все.

   - Зачем тебе золото? Любишь его? За ним сюда приехал? - неожиданно грубо спросил его Петр.
   - Да не сказать, чтобы особо, так, безделушка, модно сейчас, - удивленно ответил Егор.
   - Нет, зло это, большое зло, губит все и всех, кто  его видит, только сильный народ может не любить его, мой народ. Отдай его мне, куплю, не надо здесь, в доме у меня,  чтобы было, - запальчиво  почти прокричал старик.
   - Нифигассе, «отдай». Да что тебе, мешает? Ну, хочешь, сниму? - Егор привычно лизнул палец и снял печатку. - В карман положу, раз так не нравится, успокойся. А продавать не буду, и не проси, - он тоже слегка рассердился. Не хватало еще, чтоб ему указывали, что носить, а что нет. - Выйду-ка я на воздух, курну, а то что-то водка, похоже, в голову ударяет.

   Следом за ним на крыльцо вышел и Василий. Егор уже знал, что малец курит. Как-то у них  с этим просто было, у якутов. Курили почти все, и женщины, и дети. Василий дернул его за рукав, показывая этим, мол, отойдем. Егор, прикурив свой «Космос», протянул зажигалку пацану и пошел за ним. Отойдя от домика на приличное расстояние, Василий сказал:
   - Не сердись на деда, род у нас такой, не один род, много. Не любят якуты золото, плохой металл, много горя принес в тайгу. Давно это идет, как я знаю, с начала века. Пришли люди, стали землю рыть. Водку гнать, женщин портить, болезни плохие пошли. Тайгу портят, землю портят, людей портят. Я в интернате читал, дед рассказывал, раньше хорошо жили, далеко жили. Никто не трогал. Холодно у нас. А потом пришли. За золотом пришли, с каждым годом все больше. Иностранцы появились. Убивать начали. Не знаю я, но, думаю, дед прав. Не любит наш род золото, убиваем мы его.
   - Что делаете? -  удивленно спросил Егор.
   - Дед - хранитель, он знает, я не знаю, знаю только, что приносят хранителю, давно приносят, а он убивает, - тихо ответил мальчишка. - Не серди деда, не доставай золото, пусть в кармане будет, так лучше, пошли водку пить.
   - Ну, офигеть, вы тунгусы, - усмехнулся Егор, - золото, это просто золото.
    Вернувшись в избу, Егор удивился. На столе лежала связка шкурок. Насколько он был «в теме», там было несколько песцов и две роскошные чернобурки. Якуты сидели тихо и выжидательно  смотрели на него.
   - Вот, Егор, это тебе за золото. Отдашь?
   - Ну что ты, Петр, тут много, зачем?
   - Бери, хороший человек ты, вижу, женщина есть у тебя. Понравится ей, - попыхивая папироской, спокойно ответил Петр.
   «Вот правда, что ли, колдун, - Егор тоже слегка ведь выпил и мысли путались, -  но как бы обрадовалась Таня, это же такая красота! Но нечестно, печатка не стоит столько».
   Петр между тем разлил по стаканам четвертую бутылку.
   - Одну оставим. Если гости придут, ладно? - обратился  он к Егору.
   - Да не вопрос, отец, ты что? Как надо, так и делай, нам и так ништяк.
   - Берешь шкурки? -  серьезно спросил якут.
   - Да много это, вы что? Я так отдам.
   - Так не надо, бери, это от нас.

   Петр решительно придвинул всю кучку к Егору. Тот, достав из кармана печатку, отдал ее деду. Петр взял ее двумя пальцами. Так брезгливо, как женщина взяла бы лягушку, и, достав из кармана  кожаный мешочек, уронил ее туда.
   Они сидели и разговаривали еще где-то полчаса, когда Петр вдруг встрепенулся, помолчал и сказал:
   - Иван, иди, встреть, гости  идут.

  Один из дядьев быстро вышел наружу. Спустя какое-то время в избушку зашли трое незнакомцев. Два якута и один уже пожилой русский мужчина, со шрамом на левой щеке. Поздоровавшись, они расселись на топчане. В избе стало как-то слегка напряженно. Гости сидели молча и выжидательно смотрели на Петра, дядьки тут же поднялись, сказав, что идут к стаду выбирать оленя. Ушли. Василий выразительно смотрел на Егора, тот понял, что в избе должен состояться какой-то разговор. И тут его дернул бес. Он уже пробовал неоднократно скрытую запись. На микрофоне, который крепился сбоку магнитофона, была кнопочка, при нажатии которой он начинал запись. И Егор, так как тоже был слегка выпивши, сам не зная зачем, щелкнул ею. И сказал:
   - Мы с Василием прогуляемся до озера, может,  хариуса поймаем.
   Взяв стоявшие в углу избушки самодельные удочки, они вышли и  отправились к озеру.

    На берегу Василий еще немного рассказал о том, что его дед как-то убивает золото, и что это связано с озером. Сам он толком ничего не знал, потому что все происходило ночью, в полнолуние. Как теперь. Посидели они недолго. Поймав пару десятков крупного озерного хариуса, Егор увидел, что от избушки отделились три туманные фигурки, исчезли, как растаяли, в вечернем тумане. Вернувшись, он обратил внимание на то, что кассета еще крутилась, а значит, записался весь разговор, если он был. Извинившись, Егор сказал, что у него  заболела голова и он посидит на крылечке один, затем, прихватив с собой магнитофон, вышел. Дед не обратил на это никакого внимания, он был занят чем-то своим, что-то  перекладывал из свертка в сверток и часто курил. Выйдя на крыльцо, Егор осмотрелся, рядом никого не было, Василий остался в избе, дед что-то поручил ему. Егор, недолго думая, включил воспроизведение, раздалось негромкое шипение, потом явственно послышались голоса:
   - Хранитель, в этом месяце много. Константин принес большой мешочек.
   - Что значит большой? - это уже был голос, очевидно, русского гостя. - Никогда не будет много. Если бы можно было  собрать весь этот проклятый металл и убить, моя семья бы это сделала. Ведь из-за него  наших предков на Байкале нашли, вычислили и сослали сюда. Из-за таких вот  жадных людей, которые пришли туда  искать это золото. Мы жили, никого не трогали, предки ушли от новой веры. В леса ушли. Деревня целая была, жили по своим обычаям. Не мешали никому. Эти привели чекистов. Всех собрали. Убили многих, моих деда с бабкой на Колыму к вам отправили. За что? Нет, не нужен нам этот металл. А много, потому что возле нашего совхоза тоже прииск открыли, народу  много наехало. И эти, нерусские,  нехристь, вот  они-то на своей машине и собирали дьявольский металл. Людей убивали. Знаю. Мне сказали. Где они будут, узнали, с братьями пошли, они стрелять стали. Пришлось убить. Металл забрали. Машину сожгли, вот, тебе принес, хранитель.
   Дальше был просто разговор, много говорили на якутском языке. Но Егор понял, что сегодня ночью хранитель должен был «убить» золото. Ему стало интересно. Докурив сигарету, Егор вернулся в избу. Там продолжали суетиться Петр с  Василием.
   - Петр, а ведь, пожалуй, пойду-ка я домой, а то моя женщина приедет, а меня нет, расстроится. Шкурки я потом заберу, хорошо?
   - А иди, бойе, не боишься темноты? Тут нет большого зверя, дойдешь быстро, плутать негде, иди по Реке, - с охотой отозвался Петр.
   Видно было, что старику сейчас не до него. Пожав плечами, Егор, подмигнув на прощание Василию, снова вышел из избушки. Уже темнело, но на небе была полная  луна, поэтому видно было почти как днем.  «Надо же, Росгидромет», - усмехнулся про себя Егор и медленно побрел в сторону поселка. Но какая-то иголка все колола и колола его изнутри, бессознательно он выбрал дорогу, по которой пришел. Поднявшись на вершину сопочки, откуда открывался вид на озеро, мерцающее при свете луны, как капельки ртути, Егор решил  посмотреть, что будет происходить там сегодня ночью. Нарвав мохнатых лап стланика, он устроил себе шикарное лежбище и, закурив, принялся думать о том, как хорошо все же жить на природе. Запах хвои, воздух, насыщенный какими-то незнакомыми ароматами, и даже назойливое жужжание комаров не мешало ему мечтать. Так прошло несколько часов. Видно было изумительно, и избушка, как на ладони, и озеро, и даже доносились звуки пасущегося неподалеку стада.

   Егор уже начал подремывать, когда вдруг, открыв на секунду слипающиеся глаза, отчетливо увидел маленькую фигурку, идущую к озеру. Потихоньку, стараясь ненароком не хрустнуть сучком,  Егор перебрался на самый край сопочки, откуда вид на озера и особенно на перемычку между ними был особенно хорош. Теперь видно было хорошо и контрастно, озеро, залитое лунным светом, казалось, исторгало его из себя, и от этого происходящее на более темном берегу видно было отчетливо.
   Егор успел заметить, как, повозившись недолго в кустах, росших у самого берега, Петр вдруг вытолкнул оттуда, что-то похожее на небольшой плотик.
Потом старик, легко запрыгнув на него и вооружившись шестом, быстро подплыл к торчавшей посередине скале. Получилось так, что пристал он к ней с той стороны, откуда внимательно и изумленно наблюдал за ним Егор.После того как плотик перестал раскачиваться от движения, Петр встал, и, подняв лежащий до той поры у его ног небольшой бубен, принялся мерно постукивать в него. В ночной тишине этот негромкий звук, казалось, заполнил собой все пространство. У Егора