конечностями. Еще один удар Сеймура Арлуса в Царскую голову повалил живучего монстра.
Лошадь Кранвельда взбрыкнула, задними копытами отправляя восвояси пытавшегося атаковать в прыжке молодого гуля. Что тем не менее не спасло ее от гибели. Двое других напрыгнули на Манудара, распотрошив коня, а его самого спасли меткие тролли, чьи копья пробили уродливые бошки.
Сеймур ударял светящимся молотом снова и снова, превращая череп царского гуля в кровавое месиво. И остановился лишь тогда, когда земля содрогнулась, повинуясь воле Бездны.
Клейн Лерцис наблюдал за разворачивающейся битвой с опушки леса. Небо было еще светло, а грозовой шторм не разросся настолько, чтоб заслонить собой ненавистное вампирам солнце. Его воины ждали, не надеясь на скорый сигнал к атаке. Не спешил и Лерцис, скрываясь под тенистыми навесами древесных крон.
Клейн не торопился вступать в битву, исход которой еще не решен. Оказаться на стороне проигравших Клейн Лерцис желал в последнюю очередь. Сила Бездны сильна, но и Смертный мир, как увидел своими глазами вампир, смог выставить равную по силе мощь.
Орден Паладинов, сгинувший, и казалось для многих, уже не воспрянет вновь, истлеет с веком последних из выживших и разрозненных Рыцарей. Сейчас предстал в блеске былой славы и силы. В это трудно было поверить, но количество исторгающих Свет клинков и стальных бойков, не оставляло сомнений, что распавшийся Орден снова восстановлен, и Свет ведет их.
-Мой господин, - обратился к нему стюард, привезший послание от разведчиков. – Северней, по лесу движется колонна Лайтхантеров, около сотни всадников, - отчитался он.
Лерцис всмотрелся в лесную чащу, будто мог рассмотреть за деревьями движущееся в милях отсюда войско.
-Аллерия, - догадался Клейн, зная, что это не может быть Агамонд. Покинувший имение Лерцисов вслед за Ветием, и опередивший отход самого Лерциса на несколько дней, никак не мог заплутать настолько долго.
Лорд-вампир надел легкий шлем с белоснежным, под стать волосам, конским гребнем и двинул коня севернее.
С поля доносились завывания рогов, призывающие приготовиться к новой атаке.
Оседала пыль, под приготовившимися к бою конными баталиями Келтрума Арана и Ордена Паладинов. Лучники накладывали стрелы на тетиву, а арбалетчики крутили вороты арбалетов. Манудар привстал в седле, обернулся, осмотрев немногочисленный авангард. Дотянулся взглядом до размытых очертаний подкреплений Аэрдаля Регира и Эрна Тенсилора. Щелкнул забралом, упершись взглядом в надвигающихся, шаркающих ногами и хрипящих мертвецов.
-В бой! – взревел Келтрум Аран, взявший командование войсками, отбившими первую атаку гулей.
-За Свет! Во славу человечества! – проревел Кранвельд Манудар, разгоняя коня на острие клина Паладинов Света. Братья бьются вместе, а это значит Свет ведет их. Большего не нужно для победы, думал Кранвельд, подстегивая бока лошади.
Конные лавы понеслись в клубах пыли с обоих флангов смертного войска. С центра, по надвигающемуся подобию строя ударили из луков и арбалетов, способных лишь замедлить надвигающихся умертвий.
Тяжелые копья троллей оказались неимоверно действенными против хрупкой воскрешенной плоти. А еще действенней была разогнанная до предела тяжелая рыцарская лава. Врезавшаяся в нестройную толпу, она разметала хрупкие гнилые тела, развалив их на члены. Яркий свет, всполохом, опалил авангард мертвецов, выжигая оскверненные Бездной души, превращая столь же оскверненные тела в обугленные головешки.
Мечи и топоры рыцарей гудели в воздухе, изрубая противную Свету плоть, перед неторопливо, но неустанно надвигающимися трупоограми. Умертвия стаскивали всадников с лошадей, набрасываясь кучей лишая возможности уцелеть.
Шторм заслонял небо, ширясь над Баздангом, откуда доносились знакомые Кранвельду и Паладинам слова Запретного языка. Бурлящая грозовая кромка уже нависла над левым флангом войска нежити.
Вырвавшись из цепких лап мертвой орды, живые устремились назад, чтоб развернуться и протаранить противника еще раз.
Снова взвыли рога, и конные клинья устремились на сшибку. Свет блеснул с остриев мечей и бойков молотов, ослепив стригоев, кружащих под штормом, не решающихся атаковать под светом солнца. Мертвецы в первых рядах разлетелись гнилыми ошметками. Тяжелые рыцари, как раскаленный нож, взрезали подобие хрупкого вражеского строя.
Боек молота Кранвельда, казалось, раскалился, зашипел от налипшей на него оскверненной плоти. Под молотом хрустели вражеские черепа, ломались истлевшие кости, рвались гнилые тела, единственной целью существования для которых, был вложенный демонами голод.
Отойти всадникам Арана и Паладинам не удалось. Первые шеренги рыцарей сгинули в бушующем море нежити, а следующие вступили в возможно последний их бой.
В клубах поднятой пыли отчетливо проявились силуэты трупоогров. Приближаясь на достаточное расстояние, они разгонялись, грузным телом расталкивая мертвецов и тараном врезаясь в ряды людей, расшвыривая всадников ржавыми цепами и тесаками, принимая на бледное, шовное тело удары клинков и копий, не причиняющих им никакого вреда.
Под Кранвельдом пал конь, словно туша на скотобойне, подвешенный на мясницкий крюк трупоогра. Манудар поднялся, встав на изготовку, крепко сжав древко двуручного молота обеими руками. Паладин бросил взгляд назад, где, поднимая пыль отходят всадники его клина. Вокруг еще бьются несколько рыцарей, которым не удалось вовремя развернуть скакунов. Над хрипящими и клацающими зубами головами еще возвышаются несколько окруженных конных, отсекающих тянущиеся к ним цепкие руки. Один за одним они пропадают в пыльной толпе, стаскиваемые с коней ненасытной нежитью.
Земля содрогнулась еще раз. Отозвалась едва заметной дрожью, а небо грохотнуло, напомнив о себе. Дымными щупальцами шторм расползался, и над полем битвы разнеслись стригоевы визги, предвкушающие скорый кровавый пир.
Кранвельд пригнулся, цеп прозвенел звеньями над головой, серпом пройдясь по окружающей нежити, разваливая живые трупы.
-Во славу Света! – взревел Кранвельд, блеснувшим молотом, выбивая колено мясного голема. Тот сделал шаг, не ощутив ранения, оперся на подвернувшуюся ногу и рухнул, размахивал руками, изуродованными ржавым железом. Поблизости, в бешеной ярости, прорывался через сражающихся рыцарей еще один трупоогр.
Кольцо нежити вокруг смыкалось.
Бурый от ржавчины тесак вонзился в землю рядом с вовремя отшатнувшимся Кранвельдом. Молот прогудел над головой, уподобляясь жернову, и обрушился по спине Мясника, хрустнув ребрами. Кранвельд тут же отринул, уходя от ответного удара наотмашь, и на-подобии копья, ударил молотом в уродливую, искривленную посмертием и кривыми швами рожу. Гора плоти отшатнулась. Манудар продолжая движение своим оружием, крутанул его, через низ за спину, и из-за головы обрушил тяжелый боек на трупоогра, раскалывая спаянный череп и расщепляя в труху позвоночные кости умертвия. Мясной голем упал рядом, с трепыхающимся на земле, словно перевернутый жук, - первым, раненым Кранвельдом.
Хрипящие стоны и рыки окружали Кранвельда Манудара, толпа умертвий тянула к нему свои кривые, костлявые пальцы, со слезающей белесой плотью.
-Свет не отринь меня! – прошептал Паладин, исторгая из молота сияние, обращая ближайшие ряды в обугленные остовы. Но силы его не безграничны, а нежить неустанна.
Из последних сил, паладин, раскручивая молот крушил наступающих, отбрасывая обезображенные тела в напирающую, стонущую от неуемного голода волну, расшвыривая зловонные останки вокруг. Но кольцо рук смыкалось. Уже прикасались они к рунному доспеху, оставляя на нем кроваво-гнойные следы. Хватали его за ворот и наплечники, оставаясь висеть уродливыми подвязками, - предплечьями. Пытались спутать его ноги. Прокусить заговоренную сталь пожелтевшими зубами.
Становилось все труднее маневрировать, отражать цепкие руки. Сложнее замахиваться молотом. Кранвельд ощутил, как его ноги обвили с десяток рук. Не сдвинуться. Тут же, холодные, уродливые длани, заскользили по доспеху, вцепились между сочленений наплечников. Пальцы, заслонили щели забрала, отчего стало еще труднее дышать.
Рыцарь Света ощутил, как кровь стучит в висках, отдаваясь барабанной дробью в ушах. Уже не пошевелиться. Зубы скрежещут по доспеху, пальцы скребутся, скользят по стали и рунам.
Голос рога, прозвучал спасительной музыкой издали. Нарастающий гул пробился через какофонию сражения. Звонкие голоса, ором тысячи глоток пересилили мерзкое хрипение мертвецов:
- За короля!
- За страну!
- За Даз-Ремат!
От силы удара конного натиска, Манудара сбило с ног, а его пленителей разметало разорванными конечностями.
Всадники Аэрдаля Регира и Эрна Тенсилора пронеслись, сметая все на своем пути.
Кранвельд поднялся отдуваясь, в доспехе было неимоверно жарко, пот заливал лицо и щипал глаза. Мимо проносились рыцари, а позади, наконец, приближалась пехота.
Манудар ощутил, как тает тленное войско демонов. Победа близка! Остался решающий штурм Базданга и кара всем тем, кто восстал против Света.
Шторм загудел. Бурлящей волной, щупальцами многоголового монстра раздвинулся. Накрыл войско людей и орков. Скрыл солнце от них. И день отступил перед мглой. И пир стригоев начался!
Земля содрогнулась, подернулась рябью. Вспучилась посреди огромного светящегося знака, наложенного Сильваром под песнопения Зак-Разама и негласные манипуляции Дамьена Ривайса. Застонала словно от боли и скорби, а после и вовсе треснула яичной скорлупой, исторгая языки серы и пепла. Разлом гремел, расширяясь бездонной пропастью, под которой разверзлась Пылающая Пустота, готовая исторгнуть легионы демонического стратилата Неруса.
Пронзительно визжа, стригои спустились с небес, посеяв хаос и смуту средь воинов. Мерзкое порождение Бездны. Злая издевка над природой летучих мышей. На громадных кожистых крыльях, оканчивающихся костяными жалами-когтями. Покрытые мышиной шерстью громадные тела с нетопыриными головами. Притупленные, вздернутые носы, оттягивающие верхние губы, оголяя ряд острых зубов. Маленькие черные глазки с тусклыми огненными хрусталиками.
Они рвали воинов в клочья, чтоб насытиться покинувшей тела кровью. Увлекали солдат в небо, чтоб разбить их о камни и землю. Бесновались средь войска.
Келтрум Аран мчался вперед, прорубаясь через врагов. Отсекая головы и конечности гнилостным умертвиям. Абсолютно не заботясь, поспевают ли за ним его верные рыцари. Он увлекся битвой, будто Свет снова воплотился в нем, подобно тому дню, на берегах Харада. Клинок снова шипел, дымился, разрубая воскрешенную плоть. До угольев опалая смеющих приблизится мертвецов, благостным жаром Света.
Только его красный плащ был ориентиром средь серой, хрипящей толпы. И вздымающийся меч, не подпускающий к клинку штормовой сумрак, горел маяком для пробивающихся к своему королю Младших сынов.
Стригои кружили над головой, пикируя на войско смертных, устраивая кровавую вакханалию, мешая ряды и сталкивая всадников с лошадей.
С неприятным хрустом мертвец развалился от удара Арана, следом за ним второй, отсеченной головой отправился следить за тем,
